День судьбы
Лайни Смитерс








В руки известного ученого Стивена Фосса случайно попадает пластинка с записью концерта популярной пианистки. Взглянув на фотографию, он узнает дочь своего университетского профессора. Трогательное сочетание невинной внешности и страстности музыки Вивьен Крестон лишает Стивена покоя. Он вынуждает Вивьен приехать в его роскошный дом и требует, чтобы она в течение месяца проводила с ним ночи, иначе весь мир узнает, что ее отец присваивал изобретения своих учеников, в том числе и Стивена.

Вивьен, со школьных лет влюбленная в Стивена, соглашается на его условия. Суждено ли детской влюбленности перерасти в настоящее глубокое чувство и будет ли это чувство взаимным?






Лайни Смитерс

День судьбы





Пролог


Стивен Фосс лежал раскинувшись на постели и наслаждался ощущением удовлетворенного желания. На его плече уютно устроилась испанка Леонора Каммарано. Она работала в соседней лаборатории, занималась микробиологическими исследованиями. Стивену нравилась ее деловитость, энергичность и острый ум. Но больше всего его привлекало то нескрываемое удовольствие, которое она получала от их сексуального общения.

– Чуть не забыла! У меня есть для тебя подарок. – Она выскользнула из объятий Стивена и легко соскочила с кровати.

– Подарок?

– Не бойся, – она обернулась к Стивену, – это всего-навсего запись одного концерта. Я помню, что ты не хотел никаких серьезных подарков на Новый год. – Леонора вышла из спальни и вскоре вернулась с пластинкой в руках. – По-моему, это приведет тебя в нужное настроение.

Стивен приподнялся на локте.

– Если тебе нужна специальная музыка, чтобы вернуться к сексу, то у меня в этом нет необходимости.

– Дорогой, если бы ты не был таким нетерпеливым любовником, – со смешком проговорила Леонора, – я не забыла бы о подарке сразу, как вошла. Это – не похотливое мурлыканье эстрадной певички, это – настоящая музыка.

Она вытащила пластинку из конверта, небрежно бросив его на постель, и включила проигрыватель.

Чистые хрустальные звуки рояля заполнили комнату. Стивен никогда не считал себя страстным поклонником серьезной музыки и говорил, что не понимает ее. Но, слушая эти звенящие переливы, он будто наяву увидел веселые радужные искры, пляшущие над водопадом, падающим с заросших мхом утесов.

Он перевел взгляд на конверт от пластинки. За роялем вполоборота к зрителю сидела хрупкая стройная молодая женщина. Ее длинные каштановые с легкой рыжинкой волосы мягкими волнами струились по спине почти до талии. Женщина казалась удивительно нежной и беззащитной.

– Кто это? – не смог удержаться от вопроса Стивен.

Леонора накинула на плечи пушистый белый халат.

– Думаю, ты о ней слышал. Вивьен Крестон пользуется огромной популярностью во всем мире.

– Вивьен Крестон? – удивленно переспросил Стивен.

Фамилия Крестон тревожным набатом прозвучала в его памяти, вызывая образы, которые он старался забыть.




Глава 1


Париж сам по себе удивительно хорош, думала Вивьен Крестон, глядя из окон артистической комнаты на сияющий вечерними огнями город. Улицы были заполнены веселыми нарядными людьми, возвращающимися из театров и клубов, и просто зеваками, глазеющими на привлекательно оформленные витрины.

Вивьен любила этот город. Здесь она впервые выступила в сборном концерте со своими фортепианными импровизациями, здесь узнала, что такое успех. Теперь ее приглашали с сольными концертами, и Вивьен всегда охотно соглашалась выступить в Париже, где у нее было особенно много почитателей.

Артистическая комната, отведенная Вивьен, была заставлена корзинами цветов и завалена букетами. Один роскошный букет крупных, сияюще алых роз прислала администрация концертного зала. Другой терпко пахнущий букет нежно-фиолетовых орхидей прислал американский посол. От кого остальные – Вивьен пока не знала.

– Как тебе понравилось освещение? – Вивьен подошла к гримировальному столику и села на мягкий пуфик.

– По-моему, все прекрасно, – ответил высокий брюнет, сидящий с полузакрытыми глазами в глубоком кресле у стены.

– А меня немного раздражал в «Ноктюрне» холодный синий свет. – Вивьен нанесла на лицо слой очищающего крема.

Зденек Ковач, менеджер Вивьен, пожал плечами.

– Я сказал то, что думал.

Он протянул руку к бару и достал банку пива для себя, а для Вивьен – бутылку минеральной воды.

– Наверное, стоит попросить сделать свет чуть теплее, чтобы было ощущение прозрачного воздуха. – Вивьен окинула взглядом комнату и подумала, что надо поскорее, пока не разболелась голова, отправить цветы в больницы или в приюты. – Попробуем добавить немного розового на задний занавес?

– Розовый, – старательно повторил Зденек, будто завязывая узелок на память.

Вивьен посмотрела на его отражение в зеркале.

– Ты не согласен?

– Я же сказал тебе, – венгерский акцент придавал особый шарм достаточно правильной английской речи Зденека, – по-моему, все было прекрасно. Но ты – звезда…

Ну да. Если звезда хочет розового, значит, черт побери, будь добр – добавь в освещение розового. Захочет зеленой подсветки – будет зеленая. Вивьен знала, что о ней ходят разные слухи. Например, люди попроще считали ее колдуньей и говорили, что обычная женщина не может так завораживать душу своей игрой. Критики осторожно упрекали за чрезмерную бурю эмоций. Теперь и Зденек готов уколоть ее. Вивьен нахмурилась.

– Ты считаешь, я веду себя как капризная примадонна?

Она работала со Зденеком уже три года. За это время он хорошо узнал ее слабости, но в отличие от многих других не пытался ими воспользоваться и не льстил Вивьен, как не боялся и говорить то, что думал. Даже если это было не слишком приятно.

– Ну что ты! Конечно нет. – Зденек искренне удивился се вопросу. – Ты просто слишком придирчива. Но чего не сделаешь для успеха! Зато, где бы ты ни появлялась, на твои концерты всегда все билеты проданы.

С самых первых шагов своей стремительной карьеры Вивьен поняла, что музыка и музыкальный бизнес – совершенно разные вещи. Она неожиданно быстро попала из затворнической жизни в монастырской школе на мировую сцену, где царили жесткая закулисная борьба и интриги. Чтобы не быть «съеденной» коллегами и прочно занять свое место под солнцем, Вивьен пришлось потрудиться.

Прежде всего она купила целую систему лучших микрофонов и наняла опытного звукорежиссера. Потом пригласила дизайнеров, вместе с которыми продумала все детали сценического оформления и своего имиджа – от освещения до заколки для волос. Это стоило кучу денег, бухгалтер Вивьен только сокрушенно качал головой. Однако результат не заставил себя ждать, и уже после первого концерта Вивьен критики дружно отметили, что ей удалось создать особую, завораживающую атмосферу и превратить свое выступление в маленький спектакль.

Вивьен пришлось столкнуться и с тем, что ее деликатность приносит много хлопот. Часто, не предполагая в хрупком, эфирном создании стального характера, люди позволяли себе небрежность в делах и поступках. Поэтому Вивьен было трудно подобрать персонал для совместной работы: менеджера, продюсера, агентов по рекламе, костюмера – словом, всех тех, от кого в значительной мере зависит успех концертного бизнеса.

И все-таки окончательные решения по всем деталям, вплоть до освещения, количества складок на платье или размера шрифта на программке, Вивьен приходилось принимать самой.

Просто я хочу, чтобы слушатели получали за свои деньги настоящий, полноценный спектакль, убеждала себя Вивьен. Но она знала, что дело не в слушателях, а в ее добросовестности, в привычке ответственно подходить ко всему, даже к мелочам.

– Кстати, – лениво потягивая пиво, продолжал Зденек, – моя тетя Ильза тоже считала, что абсолютно все надо держать под контролем.

– Это та, которая служила в оперном театре? – уточнила Вивьен.

Зденек часто рассказывал любопытные истории из жизни своих родственников, которых у него было невероятно много. Вивьен вечно путалась в их именах.

– Нет, что ты, – Зденек сделал изрядный глоток пива и, удовлетворенно вздохнув, вытер следы пены с уголков рта, – ту тетю звали Марика. А тетя Ильза была владелицей увеселительного заведения. Она хорошо знала вкусы публики.

– Как я могла забыть о такой завлекательной женщине, – насмешливо протянула Вивьен, продолжая старательно счищать с лица сценический грим.

– Смейся сколько хочешь, но тетя Ильза была когда-то очень соблазнительной. Однако она вовремя поняла, что с возрастом уходит и секс, и перешла в развлекательный бизнес.

– Теперь ты сравниваешь меня с проституткой. – Вивьен шутливо надула губки.

Закончив наконец снимать грим, она взяла бокал с минеральной водой и с удовольствием принялась пить слабогазированный напиток.

– Не придирайся к словам, черт побери! – вышел из себя Зденек. – Просто тетя считала, что такая старая кляча, как она, должна знать свое место. – Успокоившись; он расцвел очаровательной улыбкой, которая производила неизгладимое впечатление на собеседников, особенно на собеседниц. – Ты бы имела еще больший успех, Вивьен, если бы могла делать все сама. Весь фокус в том, что не надо было бы каждому объяснять, как нужно работать, да еще и платить за это.

– Я постараюсь исправиться, – рассмеявшись, пообещала Вивьен.




Леонора Каммарано и Стивен Фосс познакомились в одном из военных госпиталей, куда Стивен с неохотой выбрался из своего уединенного убежища на малолюдном скалистом островке. Ему было нужно уточнить некоторые необходимые для работы данные.

Стивен перелистал лабораторный журнал Леоноры, поинтересовался ее взглядами на перспективные научные исследования и пригласил Леонору на работу в свою секретную лабораторию, расположенную недалеко от побережья Аляски на маленьком островке Монхеген в Беринговом море.

Леонора спокойно взглянула на его изуродованную руку и перевела взгляд на иссеченное шрамами лицо. В ее иссиня-черных глазах Стивен не заметил даже тени отвращения, только легкое любопытство.

– Я сегодня в ужасном настроении, – сказала Леонора. – Погибли все подопытные мыши.

– Вы хотите, чтобы я выразил сочувствие? – вежливо предположил Стивен.

– Не обязательно. Я просто сообщаю вам об этом печальном факте. – Она слегка обиженно надула яркие крупные губы. – В самом деле, сегодня неудачное утро.

– Возможно, день будет лучше.

Леонора медленно раздвинула губы, демонстрируя безупречные ослепительно белые зубы. Вне всякого сомнения, она прекрасно знала, сколь соблазнительна ее улыбка.

– Вы умеете читать мысли, – кокетливо отозвалась она. – Именно об этом я и думала.

Плавно покачивая бедрами, Леонора подошла к двери лаборатории и захлопнула ее. Все так же улыбаясь, она двинулась к Стивену. Ее упругая походка напоминала движения хищного зверя, подкрадывающегося к добыче. Остановившись перед Стивеном и глядя ему в глаза, Леонора стала неторопливо расстегивать пуговицы на блузке. Стивен, не говоря ни слова, поспешил последовать ее примеру. Так началось их знакомство. Они работали вместе вот уже два года, и все это время регулярно, несколько раз в месяц, встречались. Микробиологические исследования, которыми занималась Леонора, неизбежно связаны с неприятными переживаниями, и доктор Каммарано верила, что секс помогает ей отвлечься и забыть печальные стороны ее работы. Стивен тоже считал секс великолепным средством для отдыха мозга и всегда был готов откликнуться на призыв Леоноры.

Им неизменно было хорошо вместе, и после бурного любовного акта на обоих нисходила умиротворенность. Наверняка и на этот раз их свидание протекало бы по известному сценарию, если бы Леоноре не вздумалось преподнести Стивену в подарок пластинку с записью концерта Вивьен Крестон, за которую она получила «Золотого Орфея».

Вивьен Крестон. Крестон… Не может быть, подумал Стивен, такое совпадение невозможно! Крестон достаточно распространенная фамилия. Но в сочетании с именем Вивьен!..

Так звали дочь его университетского наставника профессора Роджера Крестона, который бессовестно предал Стивена.

Случайному посетителю Бостонский университет, уютно спрятанный за зелеными листьями деревьев, показался бы мирным райским уголком. Никому бы и в голову не пришло, что за массивными стенами, увитыми плющом, в одном из кабинетов бушуют страсти.

Стивен Фосс был взбешен настолько, что готов был убить сидящего перед ним профессора, лауреата Нобелевской премии Роджера Крестона, которого до сего дня он глубоко уважал, считая его не только своим учителем, но и другом. Если бы Стивен был неандертальцем, он обрушил бы на голову учителя увесистый обломок скалы, но в наш цивилизованный век ему пришлось ограничиться словами.

– Вы воспользовались моими записями, опубликовали их под своим именем. Это – воровство!

Седеющий, но еще моложавый профессор недовольно сдвинул брови.

– Ты, как всегда, драматизируешь события и привносишь в дело слишком много эмоций. Твое поведение не заслуживает одобрения.

– Идея моя, и информацию собирал я, – настаивал взъерошенный юноша.

– Ты – мой ассистент, и вся твоя работа по праву принадлежит мне. В том числе и эти мелочовые писульки.

– За которые, будь все проклято, вы получили Национальную премию!

– Я это заслужил, – хладнокровно, со спокойной уверенностью промолвил Крестон.

– Но и расчеты делал тоже я! – гневно возопил Стивен. – Я занимался ими в свое свободное время! Вы и не знали толком, чем я занимаюсь. Вы не имеете на них никакого права!

К удивлению юноши, Роджер Крестон сочувственно улыбнулся.

– Как ты еще наивен, Стивен. Наивен и несдержан. Боюсь, твоя чувствительность не позволит тебе добиться серьезных успехов в науке. Ученый должен обладать не только светлой головой, но и холодным рассудком. Тебе не хватает разумной сдержанности, поэтому я, хотя и неохотно, написал рапорт, в котором прошу администрацию тебя отчислить. Так что ты теперь здесь не работаешь.

Стивен захлебнулся от ярости. Он уже давно подозревал, что «гениальный профессор» Роджер Крестон вовсе не светоч науки, а обыкновенный сукин сын с черствым сердцем и с очень гибкой моралью. Стивен понимал, что без умения защищать себя не проживешь, но откровенное и наглое предательство Крестона возмутило его до глубины души.

– Я должен отказаться от своей работы?! Вы этого требуете?!

– Не совсем так. Просто, мне кажется, – и тебе, и мне будет спокойнее на расстоянии.

Негодование, обида, боль разочарования бурлили в душе Стивена с такой силой, что он еле сдерживался. Больше всего ему хотелось размазать этого высокоученого подонка по стене чистенького кабинета.

– Я убью вас, – в ярости прошипел он.

– Не советую, – спокойно сказал Роджер Крестон, откинувшись на спинку кресла. – Тюрьма – не самое лучшее место для научной работы. – Видя, что растерявшийся Стивен хватает ртом воздух, профессор решил продолжить нравоучительную лекцию. – Видишь ли, мой мальчик, ты придаешь слишком большее значение самым обычным, естественным вещам. Ты еще молод, тебе всего двадцать…

– Мне уже двадцать три!

Стивен успел к этому времени окончить университет, получить степень магистра, написать серию блестящих статей… Последняя работа, ловко присвоенная Роджером Крестоном, была задумана Стивеном как докторская диссертация.

– У тебя молоко на губах не обсохло, а впереди – вечность. Ты успеешь придумать еще не один проект.

– Их тоже украдут, как украли вы!

– Увы, мой дорогой. Ты не просто невыдержан, ты абсолютно невоспитан.

Демонстрируя собственное самообладание, профессор встал, подошел к стоящей на тумбочке возле рабочего стола клетке с канарейками и стал насыпать птичкам корм.

Стивен, не желая отступать без боя, пригрозил:

– Я сейчас же пойду к начальству и все расскажу.

– И, как ты думаешь, кому они поверят? – не поворачивая головы, спокойно осведомился Роджер Крестон. – Бывшему студенту, которого дважды выгоняли из университета за недостойное поведение, или маститому, всемирно известному профессору, который брал этого разгильдяя на поруки?

Вопросы были риторическими, поскольку оба собеседника отлично знали, что попытка Стивена добиться справедливости обречена на провал.

– Если ты когда-нибудь научишься сдерживать свой неуемный темперамент, – прервал тягостную тишину холодный голос Роджера Крестона, – ты можешь стать одним из величайших умов нашего времени. Но при этом всегда надо помнить об одном…

– О чем же? – невольно вырвалось у Стивена.

– Каждый хочет жить, – нравоучительно изрек Крестон, – и чаще всего за счет других. Все готовы сожрать друг друга. Выживает тот, кто лучше умеет это делать.

И тот, кто самый подлый, мысленно продолжил Стивен. Понимая, что лишь подтверждает мнение Крестона о вреде повышенной чувствительности, он все-таки не удержался от угрозы в адрес своего наставника, которого почитал чуть ли не как второго отца.

– Вы еще пожалеете об этом. Я заставлю вас заплатить за все.

Роджер Крестон равнодушно пожал плечами.

– Возможно. Кстати, будешь уходить, не забудь закрыть дверь поплотнее – птички боятся сквозняка.

Красный туман злобы заволок глаза Стивена. Боясь, что вот-вот в самом деле вцепится в ненавистное горло хладнокровного ученого-грабителя, Стивен пулей вылетел за дверь, чуть не сбив с ног дочь профессора, стоящую в коридоре.

Вивьен Крестон, прижав к груди учебники, потрясенно застыла, глядя вслед Стивену, мчащемуся по коридору к выходу из проклятого здания.

Он не заметил ее!

Он уходит, и, наверное, навсегда. Они с отцом явно серьезно повздорили. Стивен Фосс не вернется в этот дом!

Вивьен закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться, и прислонилась к грязно-зеленой стене коридора. Ее знаменитый отец уверял, что знает о людях все, но никогда не делился своими знаниями с пятнадцатилетней дочерью. И теперь Вивьен впервые встретилась с душевной болью.

Вивьен Крестон показалось, что ее сердце пронзил острый нож, и оно, разорванное на куски, нестерпимо заныло.

Да, у Роджера Крестона была дочь Вивьен. Стивен едва помнил это вечно испуганное юное существо с копной вьющихся темных волос, туго стянутых резинками и бесчисленными заколками.

– Если бы ты хотя бы изредка высовывал свой нос из лаборатории, – голос Леоноры прервал печальные воспоминания Стивена, – ты бы знал, что Вивьен Крестон пользуется восторженным обожанием уймы поклонников. Билеты на ее концерты распродаются заранее, хотя цены, на мой взгляд, просто бешеные. Во всем мире вряд ли найдется хоть один занудный чиновник, который посмеет отказать ей в какой-нибудь мелочи. Недавно вышел альбом с ее лучшими записями.

Стивен взглянул на конверт от пластинки.

Тонкие руки молодой женщины свободно расположились на клавишах, и в ушах Стивена сама собой зазвенела хрустальная переливающаяся музыка. Нет, подумал он, эта страстная женщина не может быть дочерью Роджера Крестона.

Профессор был настоящим роботом – хладнокровным, уравновешенным, расчетливым. Глядя на своего учителя, Стивен уверился, что настоящий ученый должен быть именно таким – погруженным в работу и не допускающим ни малейшего проявления человеческих чувств. Поверить в то, что бесчувственный и безнравственный подлец вырастил женщину, способную перевернуть людям душу своей страстной игрой, было почти невозможно.

Стивен взглянул на оборотную сторону конверта и едва не выронил его из рук – прямо на него смотрели серьезные лучистые глаза, окаймленные густыми ресницами. Их золотисто-медовое сияние со странным огоньком удивления было одновременно и новым, и сразу узнаваемым. Конечно, на фото та самая тонконогая девочка-подросток, Стивен хорошо помнил этот взгляд.

Черт возьми, как быстро растут дети! У Стивена появилось странное ощущение, будто он попал на другую планету, на планету своей доверчивой юности. На планету, которая разлетелась вдребезги, когда будущий знаменитый ученый столкнулся с предательством почти боготворимого им учителя.

Бархатные глаза женщины с фотографии смотрели прямо в душу Стивена. Узкое нежное лицо поражало беловато-розовым оттенком кожи. Казалось, что глаза смотрят из раскрытых створок неведомой экзотической раковины. По-детски пухлые, чуть тронутые светлой перламутровой помадой губы усиливали эффект.

Вивьен Крестон выглядела неземным существом. Как светлый ангел или призрачная фея. Но музыка, рвущаяся из-под ее пальцев, бурлила и кружила голову не хуже выдержанного шампанского и говорила о ярости земной страсти.

Стивен вспомнил третью жену Крестона Мадлен, которая была значительно моложе своего маститого мужа и отличалась крайней несдержанностью в проявлении чувств. Видимо, дочь унаследовала кипучую энергию матери.

У Роджера и Мадлен все-таки была одна общая черта – они, не считаясь ни с чем, добивались того, чего хотели.

В то далекое время Мадлен Крестон была увлечена юным Стивеном Фоссом и соблазняла его всеми возможными способами.

– Похоже, эта музыка произвела на тебя даже большее впечатление, чем я ожидала. – В голосе Леоноры звучало удивление, чувствовалось, что ее женское самолюбие задето. – Я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях настроения, но ты явно паришь в небесах.

Леонора попала в точку. Волны музыки окружили Стивена, затуманили голову, зажгли лихорадочный жар в крови.

– Не говори глупостей. Ты судишь по себе, дорогая.

Стивен обнял Леонору и поцеловал, но это было не движением души, а скорее самозащитой.

Многие годы Стивен жил по принципу: тело должно получать сексуальное удовлетворение, а ум – быть свободным от тумана романтических увлечений. Роджер Крестон убедил его, что эмоции вносят в жизнь путаницу и суматоху. Они отнимают силы, делают человека уязвимым.

Стивен со стыдом вспоминал о своем юношеском идеализме. Ему не только удалось выжить, он сумел взобраться на вершину научного Олимпа. И добился он успеха в немалой степени потому, что научился прятать свои истинные чувства, за что следовало поблагодарить Роджера Крестона.

Леонора прижалась к его плечу, Стивен машинально погладил ее, но перед его глазами стояла фотография Вивьен Крестон, напомнившая ему фрески на сводах старинных кафедральных соборов.

Он мельком подумал, невинна она или нет, но, вспомнив об огненной страсти ее музыки, решил, что вряд ли. Это странное сочетание невинности и огня не давало ему покою. Как могут уживаться в одном человеке нежность, изящество, деликатность и – стихийная, бешеная, демоническая страстность?

Внезапно Стивен, который после разрыва с профессором Крестоном никогда не отмечал никаких праздников, понял, что на Рождество хочет сделать себе подарок.

Он хочет получить Вивьен Крестон. И, хорошо зная ее отца, Стивен не сомневался, что с его помощью добьется желаемого.




Глава 2


Они сидели в кабинете огромного дома Стивена. Профессор Роджер Крестон немедленно откликнулся на неожиданное приглашение бывшего ученика и прилетел на остров.

Они не виделись более десяти лет – с того злополучного дня, когда ассистент Стивен Фосс узнал о постыдном поступке своего учителя.

Роджер Крестом попытался держаться дружески, будто не было прошлого, но Стивен резко пресек эту попытку и холодно, четко выговаривая слова, изложил свои требования.

– Боже правый! – Проженный циник в ужасе уставился на своего бывшего ассистента. – Нельзя так жестоко шутить.

– Я вовсе не шучу, напротив, я абсолютно серьезен, – почти ласково возразил Стивен.

То, что Роджер Крестон не посмел отказаться от приглашения Стивена и, забросив дела, примчался на остров Монхеген, было убедительным доказательством изменения их положения в научном мире. Стивен чувствовал в глубине души злорадное удовлетворение.

Конечно, Роджер Крестон все еще считался серьезным исследователем и уважаемым профессором. Его статьи регулярно появлялись в научных журналах, и он часто выступал на конференциях. Но в его выступлениях не было ничего нового и значительного. Его звезда клонилась к закату.

Стивен Фосс в отличие от Роджера Крестона совершил стремительный, головокружительный взлет. Его постоянно приглашали на конференции в разные уголки мира, самые престижные университеты боролись за возможность заполучить его хотя бы на короткий курс лекций.

Да и сами выступления Стивена проходили совсем по-другому: лекции или выступления Крестона посещали любители-одиночки, тогда как аудитории, где появлялся Стивен, были переполнены желающими услышать самые свежие, всегда интересные мысли выдающегося ученого. Он позволял записывать свои выступления, но категорически запрещал журналистам фотографировать его или снимать на кинопленку.

Стивен после изгнания из университета вел уединенный образ жизни, давая повод самым невероятным слухам. Взрыв в его лаборатории не только стоил ему левой руки и изуродовал всю левую сторону лица, но и сделал Стивена настоящим отшельником. Впрочем, Стивен не обращал внимания на сплетни за его спиной, и его в конце концов оставили в покое.

Роджер Крестон выглядел все еще импозантно, напоминая величественного постаревшего льва. Однако острый наблюдательный глаз Стивена отметил некоторые следы пагубных привычек – гордый римский нос Крестона слегка распух и покраснел, щеки покрывали сеточки мелких красных прожилок. Все это явственно свидетельствовало о неумеренном пристрастии профессора к алкоголю.

– Твоя шутка не слишком удачна, – повторил профессор.

– Я не умею шутить, – мрачно отозвался Стивен. Он откинулся на спинку кожаного кресла и, прикрыв глаза рукой, сквозь пальцы разглядывал Крестона. – Вы однажды дали мне очень ценный совет – научиться подчинять эмоции холодной логике рассудка. Я последовал вашему совету и, откровенно говоря, считаю, что именно он помог мне добиться успеха.

– Ты в любом случае добился бы его.

– Возможно. Но, если бы вы не вышвырнули меня, я не получил бы столь ценного урока.

Стивен не стал говорить о том, что именно предательство учителя вынудило его, молодого ученого, искать совершенно новое направление в исследованиях. Если бы Роджер Крестом не украл информацию, добытую Стивеном, они бы до сих пор работали вместе, и Стивен не увлекся бы социологией, и не стал тем, кем он стал.

– Я тоже помню, что ты тогда говорил. Ты сказал, что я рано или поздно буду платить. Теперь ты решил мне отомстить.

– Месть – не слишком красивое слово, не правда ли? – вежливо осведомился Стивен. – И потом, вы не правы, дорогой профессор. Я давно уже отказался от мысли о мести, с тех самых пор, как понял, что вы мне больше не соперник. – Стивен растянул губы в хищной, жестокой улыбке. – Победа над бумажным тигром не доставляет удовольствия.

Эти слова заметно задели Крестона, он побагровел. Где же твое хваленое хладнокровие, уважаемый профессор? – подумал Стивен, с интересом наблюдая за безуспешной попыткой своего бывшего наставника выглядеть невозмутимым.

– Тогда зачем…

– Все очень просто, – прервал Крестона Стивен. – Как я уже говорил, мне кажется, что ваша дочь чрезвычайно страстная женщина. И я хочу заполучить ее.

– Можно подумать, что речь идет о новом автомобиле или о какой-нибудь диковинке! – возмутился профессор. – Вивьен не игрушка, которую можно купить. Она – женщина…

– Не сомневаюсь, и потому еще больше стремлюсь обладать ею, – холодно сообщил Стивен.

– Боюсь, ничем не смогу помочь. Вивьен не жила постоянно в моем доме с тех пор, как я развелся с ее матерью. Девочке тогда было десять лет.

– Но вы часто встречались с ней.

Стивен хорошо помнил мать Вивьен, моложавую красавицу Мадлен, которая на всех университетских вечеринках стремилась быть центром обожания мужчин. Он был уверен, что Мадлен Крестон предпочитала не распространяться о существовании довольно взрослой дочери.

– До некоторой степени – это так, – осторожно согласился Крестон. – Мои адвокаты знали каждый шаг Мадлен. Она добилась через суд солидных алиментов для себя. Она также потребовала, чтобы я оплачивал дорогой пансион при монастыре, куда она отправила Вивьен на воспитание. Взамен я получил право забирать девочку к себе на время каникул.

– Я так и предполагал, – сухо заметил Стивен.

Он прекрасно понимал, что после развода ни один из родителей не обеспокоился всерьез о судьбе девочки. Двое эгоистичных взрослых людей использовали Вивьен как оружие в своей борьбе. Как сказывается подобное отношение на ребенке, Стивен знал не понаслышке. Его родители обладали не только выдающимися способностями, но и крайней амбициозностью, и каждый из них видел в своем сыне только продолжение себя. Для них ребенок был не плодом горячей любви, а способом обеспечить собственное бессмертие.

– Даже если бы Вивьен не имела собственного мнения, в котором, поверь, она очень тверда, несмотря на ее внешнюю беззащитность, – прервал размышления Стивена скрипучий голос Роджера Крестона, – время, когда отец выбирал будущего мужа…

– Разве я сказал хоть слово о замужестве? – удивился Стивен. – Женитьба существует для тех наивных глупцов, которые верят в любовь и в прочие романтические бредни. Ваши собственные неудачные опыты супружества доказывают, что это чепуха. Вивьен нужна мне совершенно для другого, для одной-единственной вещи. Для секса.

– Но это неприлично! – Голос Крестона сорвался на фальцет.

– С каких это пор вы, уважаемый профессор, стали ярым защитником морали? – ехидно осведомился Стивен.

Профессор не мог произнести ни слова. Беззвучно шевеля губами, он остолбенело уставился на Стивена, будто увидел перед собой неизвестное науке чудовище. Возможно, с неожиданным юмором подумал Стивен, профессору так и кажется.

– Как ты дошел до такого бесчувствия? – обретя наконец дар речи, с искренней жалостью спросил Крестон.

Ответная усмешка Стивена была мрачной, как ненастная ночь, и колючей, как острие ножа.

– Когда-то вы предупредили меня, что каждый норовит съесть другого. И даже в нашем вроде бы мирном занятии наукой есть место жестокости.

В памяти Стивена вспыхнуло воспоминание о диверсии в лаборатории. Запах опаленной взрывом кожи вновь встревожил его ноздри, нечеловеческий крик боли рвался из горла, голова болезненно закружилась. Колоссальным усилием воли, которая закалилась за долгие месяцы, проведенные Стивеном в больнице, он заставил себя остановить поток болезненных воспоминаний.

– Итак, поскольку погода портится и в ближайшее время ожидается шторм, я предлагаю вам, уважаемый профессор, отправиться в обратный путь немедленно. Я охотно доставлю вас к побережью, где есть катер, и мы таким образом сэкономим кучу времени. Представьте себе, я буквально схожу с ума по вашей дочери. Я слишком много времени посвящаю мыслям о ней, так много, что даже не могу работать. Теперь я еще больше утвердился в мнении, что женщин следует исключить из сферы жизни ученого.

Провожая ошеломленного Роджера Крестона к двери кабинета, Стивен продолжал непринужденно болтать:

– Могу заверить вас, профессор, что, несмотря на очевидные физические недостатки, я по-прежнему пользуюсь у представительниц прекрасного пола успехом, а удовлетворить их сексуальные запросы для меня не составляет ни малейшего труда. Я мог бы решить проблему с Вивьен и другим способом, но это потребовало бы много времени. А у меня нет ни времени, ни терпения. Поэтому я отдаю это дело в ваши руки.

– В мои руки?

– Конечно! Вы скажете вашей очаровательной дочери, что я приглашаю ее в «Замок Грёз» – так я называю мой дом на этом острове – и объясните зачем. Она будет принята с почетом и уважением, все возможные удобства ей гарантированы. Я читал, – Стивен открыл перед поникшим Роджером Крестоном дверь, – что у Вивьен были утомительные гастроли. Я предоставлю ей возможность отдыхать днем, сколько она пожелает. Но ночи, – Стивен мрачно ухмыльнулся, – ночи будут моими! Позвольте не рассказывать вам о подробностях.

– Ты не человек, а монстр! – взорвался Крестон, невольно взглянув на вишневые рубцы, стянувшие левую щеку Стивена.

– Пусть так, – небрежно согласился Стивен, хотя в его глазах полыхнула ярость, – но я еще и мужчина. Мужчина, полный желаний. Их вызвала ваша дочь. Когда она удовлетворит пыл моих страстей, я отпущу ее на все четыре стороны. Целой и невредимой.

– И ты думаешь, я хоть пальцем шевельну, чтобы заставить мою дочь спать с тобой?!

Роджера Крестона затрясло от возмущения, его лицо побагровело так, что Стивен испугался, не хватит ли старика удар. Столь бурная реакция была для Стивена совершенно неожиданной, он не предполагал, что профессор, проженный циник, станет искренне беспокоиться о судьбе дочери.

– Я слышал, у вас в университете довольно шаткое положение, – как ни в чем не бывало продолжал Стивен. – Вы старый человек, не способный держаться на диктуемом современной наукой уровне. И вам придется посоветовать вашей дочери приехать в мой дом, так как в противном случае то, что произошло между нами десять лет назад, я сделаю достоянием всего научного мира.

Крестон заметно побледнел, кровь отхлынула от его припухшего, одутловатого лица.

– Ты не посмеешь… – прошептал он.

– Почему? Вам кажется это нечестным? Не будем спорить зря. Теперь роли переменились. Как вы думаете, кому теперь поверят? Человеку, которого считают одним из выдающихся ученых мира, или заливающему тоску алкоголем древнему старцу, чье реноме подпитывается остатками былой славы?

– Ты не сделаешь этого! – повысил голос Крестон.

Стивен холодно и жестко посмотрел своему бывшему наставнику прямо в глаза.

– Сделаю, не сомневайтесь. – Он взял профессора за локоть. – Я не хочу срывать концерты Вивьен, поэтому буду ждать ее через неделю.

– Если сумею, я уговорю ее приехать, – после недолгого раздумья с трудом выговорил Крестон. – Но предупреждаю, Вивьен всегда была невероятно упрямой. В монастырской школе постоянно жаловались, что невозможно заставить ее сделать то, чего она не хочет. – Он встряхнул седой гривой и тревожно взглянул на Стивена. – Я постараюсь, но обещать не могу.

Ответ показался Стивену неубедительным. Крестон явно не понял, насколько его репутация и возможность продолжать работу в университете зависят от согласия Вивьен. Поэтому Стивен, хотя в глубине души и сострадал попытке профессора защитить дочь, холодно уточнил свои требования:

– И опять-таки, дорогой профессор, мы в разном положении. Я даю вам твердое обещание: если Вивьен не приедет через неделю, ваша карьера навсегда закончится.

Не говоря ни слова, Роджер Крестон поплелся к ожидающей его машине. Стивен, глядя на его поникшие плечи, гадал, что больше удручает профессора – возможный бесславный закат карьеры или судьба дочери.

Так и не решив для себя этого вопроса, Стивен смотрел вслед удаляющемуся автомобилю с непривычным чувством почти злобного удовлетворения. Прошлое было отмщено.

Перед его глазами возник нежный образ Вивьен Крестон, ее бархатные золотистые глаза, нежно-розовые пухлые губы…

Забыв о прошлом, Стивен погрузился в ожидание будущего.




Вивьен не верила собственным ушам.

– Я правильно поняла? – Она откинула назад пышные каштановые волосы и недоуменно посмотрела на отца. – Через столько лет Стивен Фосс пригласил тебя в свой дом только для того, чтобы шантажировать?

– Это не человек, а дьявол, – прорычал Роджер Крестон, отправляя в рот очередную порцию неразбавленного виски.

– Судя по тому, что ты мне рассказал, это так.

Вивьен не могла смириться с тем, что услышала от отца. Она допускала, что ее представление о Стивене Фоссе затянуто розовой дымкой юношеских романтических воспоминаний, но рассказ отца о визите к Стивену рисовал крайне унизительную и неприглядную картину.

Что-то тут не так. Что-то отец не договаривает. Беспокойство Вивьен нарастало. Она никогда еще не видела отца таким взбудораженным.

– Но, папа, чего тебе бояться? Ты известен в научном мире. Как может Стивен опорочить твою репутацию?

Огонь в камине полыхнул неожиданно ярко, фыркнув пучком раскаленных искр. Роджер Крестон выбрался из массивного кожаного кресла и, заметно обрадовавшись возможности отвлечься от неприятного вопроса, стал кочергой разгребать угли.

Но Вивьен не позволила ему увильнуть.

– Я задала тебе вопрос. Стивен знает что-то такое, что желательно оставить в тайне? Это касается вашей совместной работы в университете?

– Мы никогда не работали вместе! – И без того красные щеки профессора стали пылающе пунцовыми. – Стивен Фосс был обыкновенным ассистентом в моей лаборатории. И ничем не отличался от всех других, которые работали со мной в разные годы.

– Он был заметно умнее, – возразила Вивьен. – Как я недавно читала в газетах, в научных кругах Стивен пользуется огромным авторитетом, кое-кто даже считает его гением.

Вивьен удивлялась сама себе. До сих пор она как робкая школьница чувствовала слабость и дрожь в коленях, когда встречала статьи о Стивене Фоссе. Полная отвращения к себе, Вивьен тем не менее прочитывала их. Дважды, а то и трижды.

История о взрыве в лаборатории, который чуть не отправил Стивена на тот свет, широко освещалась в прессе. Журналисты дружно высказывали предположение, что таким жестоким образом хотели сорвать важное исследование, заказанное правительством, работу над которым успешно заканчивал Стивен.

Один из журналистов сообщал, что Стивен, который и раньше тщательно заботился о секретности своей работы, стал совершенным затворником и наотрез отказался давать интервью. Это, впрочем, для Вивьен не было сюрпризом, она помнила, что Стивен всегда держался обособленно.

– Он достаточно заметная фигура, – согласился Роджер Крестон. Его ворчливый, раздраженный голос вернул мысли Вивьен в русло неприятного разговора. – Ничего удивительного, он унаследовал способности родителей. Но и Анжелика Мередит и ее муж Герберт Фосс были настоящими учеными-мыслителями, с трезвым и логичным разумом. Стивен же, к несчастью, всегда был подвержен истерическим вспышкам эмоций. Еще в студенческие годы у него из-за этого было множество неприятностей. Да и позже, занимаясь исследовательской работой, он категорически отказывался следовать моим указаниям, считая, что знает все лучше. И держался на удивление независимо. Его упрямство прямо-таки бросалось в глаза. Вот почему я не смог отказать ему в этой странной просьбе.

– И все? Это единственная причина?

В памяти Вивьен занозой сидело воспоминание о последней встрече со Стивеном возле кабинета отца. Несмотря на минувшие десять лет, она до мельчайших подробностей помнила эту картину – Стивен пулей вылетел из кабинета, чуть не задев ее распахнутой дверью, его глаза полны болью, обидой и гневом… И он не заметил ее!

Вивьен поправила тонкую цветастую юбку, совсем не подходящую для морозного зимнего утра. Ее так испугал непривычный истерический тон отца, что она, бросив все, помчалась в парижский аэропорт и через несколько часов ворвалась в кабинет Роджера Крестона.

– Если для угрозы нет серьезных оснований, то почему ты все-таки согласился на его оскорбительное требование? – поинтересовалась Вивьен.

– Могут пойти ненужные сплетни. – Крестон налил в бокал еще немного виски и залпом опорожнил его. – Стивен всегда мало считался с нормами приличий. Одним словом, нарушитель спокойствия. И если он захочет пустить под откос мою репутацию…

– Твои страхи нелепы. – Вивьен вкладывала в игру на рояле уйму эмоций, но при этом всегда гордилась своей непоколебимой логикой. – Ты достиг своего положения еще до того, как я родилась. Я просто не представляю, каким образом твою репутацию можно «пустить под откос», как ты выразился, и…

Вивьен умолкла, не окончив фразы. Где-то в подсознании неожиданно мелькнула невероятная, ужасающая догадка.

Нет, сказала она себе. Этого не может быть. Насколько она помнила, отец всего себя вкладывал в работу. Ни коллеги, ни студенты, ни жена, ни дочь не вызвали бы у него такой истерики. Вивьен не один год пыталась добиться от него хотя бы капли любви и тепла, но ей это не удалось.

Поэтому она всегда считала, что к своей любимой науке отец относится ревностно и занимается ею достойно.

Но сейчас, увидев, как ее всегда выдержанный отец с виноватым видом жадно глотает уже третью порцию неразбавленного виски, Вивьен подумала, что, возможно, ошибалась.

Надо доверять своим чувствам, мрачно подумала она. Ей и раньше казались неубедительными объяснения отца по поводу неожиданного исчезновения Стивена. Вивьен было непонятно, как мог увлеченный наукой человек бросить любимое дело и уйти не только из тематической лаборатории, но и вообще из университета.

На памяти Вивьен были случаи, когда студенты или аспиранты по разным причинам бросали исследовательскую работу, но она никогда не встречала такой боли и обиды, какую она увидела в тот далекий день в глазах Стивена. Равно как и такой ярости.

– Отец, – Вивьен положила руку на его колено, – посмотри на меня.

Роджер Крестон неохотно поднял глаза на дочь, и, хотя зрачки были затуманены алкоголем, а белки глаз стали красными, выражение очевидной виноватости не разглядеть было невозможно.

– Стивен в то время собирался защищать докторскую, – мягко начала Вивьен. – Все идеи были его собственными, не так ли?

– Идеи были в корне неверными.

– Зная Стивена, в это трудно поверить. Ты часто говорил, что мысли сыплются из его головы, как из рога изобилия. Но если он так умен, как ты утверждал, то почему…

– Он пошел не по тому пути, – поспешно перебил дочь Крестон, – он ничего бы не добился. Даже если бы мысль была толковой… – Он неожиданно умолк, не в силах, казалось, подобрать нужные слова.

Вивьен закрыла глаза, убитая жестокой истиной, открывшейся перед ней. Боже правый! Только этого ей не хватало…

Ее бесконечно длинное турне по странам Европы и Африки наконец-то закончилось. Целых девять месяцев Вивьен скиталась по гостиницам, то она мерзла в Лондоне, то изнывала от жары в Египте. Она предельно устала от постоянных переездов, ожиданий в аэропортах, необходимости быть все время на глазах толпы, пусть и восторженно-доброжелательно настроенной, и отвечать на неиссякаемые вопросы нередко бесцеремонных корреспондентов…

– Ты украл его идею, – мертвенно-спокойно промолвила Вивьен, каждой клеточкой тела ощущая глубочайшее разочарование.

– Я бы не стал определять столь категорично, – уклончиво сказал Роджер Крестон.

Однако для Вивьен это прозвучало как подтверждение ее предположения. Она тяжело вздохнула, подумав, что отец разрушил одну из последних ее иллюзий. Но теперь не время предаваться унынию, одернула себя Вивьен, надо подумать, как решить возникшую проблему.

– Стивена так высоко ценят, что ему не надо ничего доказывать, достаточно просто сказать, – размышляла она вслух, – и, боюсь, даже если ты и попытаешься бороться, то все равно проиграешь.

Для Вивьен не было секретом, что ее отец давно утратил прежнюю известность.

– Именно это, черт возьми, я и пытаюсь втолковать тебе, – мрачно пробурчал Крестон. – Этот дьявол, Виви, способен зачеркнуть все, что я успел сделать в жизни.

Детское имя, которое редко употреблял отец, обращаясь к ней, напомнило Вивьен о тех счастливых временах, когда не надо было брать на себя тяжелый груз ответственности.

– Скажи, почему он не встретился с тобой раньше?

– Это легко объяснить, – под действием выпитого виски язык у Роджера Крестона начал заплетаться, – этому исчадию ада со злобным сердцем ничего от меня не было нужно.

– Понятно, – проронила Вивьен, хотя на самом деле ей было совершенно непонятно, при чем здесь она.

Она собиралась после гастролей отправиться на свою уютную виллу во Флориде и провести пару недель в покое, наслаждаясь теплом, солнцем, запахом цветов и ослепительно синим небом. Телефонный звонок отца нарушил все ее планы.

Он упрямо отказывался объяснить, почему настаивает на ее срочном приезде, но в его голосе чувствовалась непривычно тревожная, почти истерическая дрожь. Перепугавшись, Вивьен помчалась в аэропорт и через несколько часов была в доме отца. И вот теперь она обнаружила, что речь идет не о жизни и смерти, а всего-навсего о карьере. Впрочем, напомнила она себе, наука всегда была для отца самым главным в жизни.

– Что же теперь понадобилось Стивену от тебя?

Роджер Крестон недоуменно посмотрел на дочь.

– Разве я тебе не сказал?

– Пока нет.

– Он хочет тебя, Виви. Проклятый ублюдок требует, чтобы ты приехала в его «Замок Грёз», – злобно выпалил Крестон, – и спала с ним тридцать ночей! В противном случае он уничтожит меня. Он дал мне всего неделю сроку. Прошло уже три дня. Если ты через четыре дня не появишься в его доме, я погиб!

Он опустил голову, повернулся и пошел к двери, бормоча что-то о кознях дьявола и о седьмом круге ада.

Дверь захлопнулась, и Вивьен осталась один на один со своим смятением.




Глава 3


Срок, назначенный Стивеном, подходил к концу, а Вивьен не появлялась.

Стивен то и дело посматривал на часы, злясь на себя и презирая собственную слабость. Он попытался перехитрить самого себя и отправился в центральную лабораторию, находящуюся в нескольких милях от «Замка Грёз», надеясь, что здесь ему удастся уйти в работу.

Его надежды не оправдались.

– Я думал, вы сегодня работаете дома.

Стивен обернулся и увидел стоящего в дверях Джо.

Джо, Джозеф Кин, был правой рукой Стивена. Блестящий ум и работоспособность сочетались у него с удивительно приятным жизнерадостным характером. Джо был женат на журналистке, специализирующейся на научно-популярных статьях. Она была настоящей красавицей, правда, не во вкусе Стивена. Холодная, чуть высокомерная красота миссис Кин неизменно привлекала внимание мужчин, но это ничуть не влияло на неиссякаемый оптимизм Джо. Сестра Джо, Милдред Кин, занимала пост шефа полиции центрального городка острова.

Но самым ценным качеством своего помощника Стивен считал абсолютную честность. Джо был одним из немногих людей, которым Стивен полностью доверял. Кроме того, Стивен с интересом выслушивал мнение Джо и всегда считался с ним.

– Почему ты решил, что я буду работать дома? – удивился Стивен.

– Я забежал в кафе выпить чашечку кофе перед работой и там встретил Ларри Брегга. Он сказал, что ты поручил ему встретить, какую-то гостью и отвезти ее в «Замок».

Вопрос не был задан, но Стивен не сомневался, что только хорошее воспитание удержало любопытство Джо. Это было естественно – все знали, что в уединенном доме Стивена гости бывали крайне редко.

– Возможно, она не приедет, – Стивен отвернулся к окну, – все висит в воздухе.

Джо, хорошо зная скрытность своего шефа, не стал развивать эту тему.

– Удачно, что ты здесь, – весело заговорил он, – к тебе пришли.

– Уже? – У Стивена вдруг мелькнула шальная мысль, что Ларри перепутал и привез Вивьен сюда, а не в «Замок».

– Парень из разведки, – понизив голос, сообщил Джо. – Он, наверное, совсем закоченел в своих изящных туфлях.

Стивен раздраженно дернулся. Вечно эти чинуши, черт бы их побрал, появляются не вовремя! Но, вспомнив, что это ведомство выделяет солидные деньги на его исследования, Стивен заставил себя не злиться и покорно кивнул.

– Он немало потрудился, чтобы добраться сюда. Придется с ним встретиться.

– Я приглашу его! – обрадовался Джо.

Когда высокий, стройный, прекрасно одетый мужчина показался в дверях, Стивен подумал, что такому красавцу самое место в Голливуде. Он был просто создан для роли какого-нибудь высокопоставленного дипломата. Отлично сшитый костюм стоил не одну сотню долларов, рубашка и галстук были подобраны с изысканным вкусом, туфли – остроносые, из тонкой кожи – годились только для прогулки по мраморным полам посольских особняков. На Стивена вновь накатило раздражение. Он никогда не любил подобных вторжений, и сейчас, когда он с нетерпением ожидал приезда Вивьен, визит сотрудника разведывательного ведомства его серьезно разозлил.

– Я не ожидал вас, – с трудом сдерживаясь, промолвил Стивен.

– Вероятно, не стоит убеждать вас, что я был проездом в ваших краях и решил заглянуть, раз уж оказался неподалеку. – Безупречный английский и аристократическая невозмутимость Бенджамена Гартмана всегда были предметом легкой зависти Стивена. – Ну и зашел на чашечку кофе.

– Не стоит, – сухо согласился Стивен.

Гость, не дожидаясь приглашения, уселся в кожаное кресло, стоящее у стены, и, удовлетворенно вздохнув, вытянул длинные ноги в остроносых туфлях.

– У меня действительно есть некоторые дела на материке, не так уж далеко от вашего островка.

Он бесспорно, лгал, и оба это знали, но таковы были правила игры. Стивен терпеливо ждал, когда гость заговорит о цели своего визита.

– Насколько верны последние слухи? – наконец небрежно спросил Гартман, поигрывая кончиком галстука.

– Какие слухи вы имеете в виду?

– Говорят, вы близки к завершению, программы.

Стивен после того, как со скандалом ушел из университета, попробовал свои силы в разных направлениях социологии. В результате он создал своего рода сводку сведений по различным регионам, куда входило описание социологического развития многих государств, особенностей их истории, экономики и многое другое, вплоть до генетических и расовых признаков.

Идея Стивена, над которой он сейчас работал, заключалась в том, чтобы на основании анализа этих разнообразных данных создать модель перспективного развития региона или отдельных государств. Это давало возможность предугадывать реакцию людей и правительств этих стран на изменение жизненных обстоятельств и своевременно принимать меры.

Одной из причин, по которой Стивен тщательным образом засекречивал свои исследования, было опасение, что результат работы может попасть в недобрые, а то и в преступные руки и будет использован во вред человечеству.

Вот почему Стивен старался не показываться на роскошных приемах в посольствах, в министерствах и в военных ведомствах. После взрыва в лаборатории, оставившего ему «на память» заметные увечья, у Стивена появился убедительный повод для отказа от подобных предложений.

В настоящий момент его работу оплачивали одновременно и разведка, и военные. Военных интересовали горячие точки на планете, так как, применив исследования Стивена, было легче подготовиться к грядущим войнам. Разведка больше интересовалась дипломатическими возможностями в мирное время.

– Работы еще хватает, – уклончиво ответил Стивен, – пока, например, мало сведений по Среднему Востоку.

Ему не нравилось то, что творилось в этом регионе. Он время от времени бывал там и хорошо представлял обстановку. Стивену нравились жители стран этого региона, их доброжелательность, терпение, доверчивость. Ему казалось предательством включать в программу возможность войн на этой территории. Положение Стивена осложнялось тем, что во многих странах его исследования считались опасными, бесчеловечными, поэтому разведки этих государств искали возможности помешать Стивену, а то и остановить.

Скорее всего именно эти цели преследовали те, кто устроил диверсию в лаборатории Стивена, и он лишь чудом остался в живых. Но Стивен продолжал свои изыскания, так как знал, что ничто не может остановить прогресс, а бороться в одиночку против агрессивности человечества бессмысленно.

– Боссы недовольны, – как бы между прочим сообщил Гартман.

– Пусть себе… Работа будет закончена – тогда, когда будет закончена. И ни минутой раньше.

– Они хотят иметь доказательства, оправдывающие расходы. Вряд ли вам хочется предстать перед бюджетной комиссией или узнать о закрытии ваших банковских счетов.

– Это угроза? – холодно осведомился Стивен.

– Нет. Я просто предвижу некоторые события.

– Мои расходы полностью соответствуют оплаченным чекам. И они, черт побери, намного меньше тех, которые идут на ваши бесконечные обеды, ужины и вечеринки в самых дорогих ресторанах разных городов. Так что пусть ваши боссы лучше помолчат. А если кто-то будет ворчать по поводу чрезмерных расходов, пришлите его сюда. Я буду счастлив уступить ему место.

Лицо Бенджамена Гартмана слегка помрачнело, и он сменил тему:

– Поговаривают также, что вы ведете секретные переговоры с русскими.

– Что за чушь! Я не встречался с ними и пока не собираюсь! – возмутился Стивен, с огромным удовольствием наблюдая тревожную искру, блеснувшую в глазах заезжего щеголя при слове «пока». – Но я подумаю об этой возможности.

– Только учтите, что передача им ценной информации может стоить вам свободы.

– Постараюсь это запомнить.

Гартман пристально посмотрел на Стивена, пытаясь понять, насколько серьезно ученый отнесся к его словам. Стивен, конечно, прекрасно знал цену каждому слову чиновника. Неизбежные встречи с подобными людьми были платой за возможность заниматься любимым делом. Стивен мог предугадать их поведение и предвидел почти каждое их слово. Они были на редкость одинаковы. И постоянно дрались за тепленькое местечко, подсиживая друг друга.

– Есть еще вопросы? – вежливо осведомился Стивен, заметив беспокойное движение Гартмана. – Мне кажется, вы не все сказали.

Стивен решил помочь ретивому чиновнику. В конце концов стоит посочувствовать бедняге, вынужденному ехать на край света, чтобы, глотнув не самого лучшего в мире кофе в местной гостинице, вести неприятный разговор под завывания снежной вьюги за окном.

– От некоторых заслуживающих доверия источников, – неохотно выдавил Гартман, – стало известно, что на вас готовится покушение.

– Меня этим не удивишь.

– Я просто считаю своим долгом предостеречь вас.

– Вы меня предупредили, благодарю. – Стивен встал, давая понять, что разговор окончен. – Я учту и претензии к бюджету. А теперь позвольте мне вернуться к работе. Да и у вас, как я понимаю, – Стивен снял с вешалки дорогое пальто Бенджамена Гартмана, – впереди много дел. Время – деньги.

С этими словами Стивен выпроводил холеного чиновника. Через несколько минут, поймав себя на том, что по-прежнему смотрит на проклятые часы, Стивен решительно запихнул бумаги в сейф, закрыл его, набрал секретный код и покинул кабинет.

Работать он не мог. Он поехал домой, в «Замок Грёз», ждать Вивьен Крестон.




Через четыре дня после тяжелого разговора с отцом Вивьен прибыла на остров Монхеген. Сейчас она проезжала мимо маленькой деревушки, типичного рыбачьего поселка. Засыпанная гравием узкая дорога вилась вдоль прибрежных утесов. Она была слегка припорошена снегом, и было ясно, что в ветреную и снежную погоду по ней ездить невозможно. Наверное, Стивену, стремящемуся к уединению, это нравится, подумала Вивьен.

Во всех заметках о нем, которые Вивьен усердно собирала, неизменно упоминалось о его почти затворническом образе жизни. Вивьен это нисколько не удивляло. Она прекрасно помнила, как неохотно он посещал вечеринки и приемы, которые устраивали администрация университета и ее отец. Даже в те далекие времена Стивена никак нельзя было назвать общительным. Но ее мать, Мадлен Крестон, настойчиво посылала ему приглашения. В тех редких случаях, когда Стивен обещал появиться, Мадлен особенно суетилась. Она тщательно укладывала волосы, продумывала туалет, надевала более короткую юбку и подбирала блузку с глубоким вырезом, выгодно демонстрирующим ее соблазнительную грудь.

В доме звенел ее нарочито серебристый смех, глаза Мадлен загорались тревожащим огоньком, походка становилась более скользящей и плавной. Голос обретал глуховато-низкие и томные обертона, заставляющие всех мужчин поворачивать головы, чтобы полюбоваться красотой его обладательницы.

Вивьен тогда ужасно злила откровенно зазывная сексуальность матери. Она прекрасно понимала, что Стивен никогда не обратит внимания на скромную девочку, пока возле него увивается яркая, как тропическая бабочка, опытная соблазнительница.

Самым печальным было то, что Вивьен не имела никакой возможности встретиться со Стивеном где-нибудь в другом месте, там, где не было бы Мадлен Крестон.

Но сейчас ситуация изменилась. Отец уверял Вивьен, что, увидев ее портрет на конверте пластинки, Стивен потерял покой и жаждет «заняться с ней сексом». Именно так он и выразился. Вивьен в свои двадцать пять считала себя достаточно взрослой и современной, и тем не менее подобная прямолинейность не только испугала ее, но и возмутила до глубины души. Впрочем, она почувствовала и некоторую гордость, своего рода удовлетворение женского самолюбия, которое постоянно ущемлялось в юности.

Прожив на земле четверть века, Вивьен все еще оставалась девственницей. О нет, она не была фригидной – просто слишком занятой. Концертная деятельность и все, что ей сопутствовало, отнимали слишком много времени. Однако Вивьен понимала, что не вечно будет одинокой, и время от времени почитывала женские журналы, где в изобилии давались советы на тему «как улучшить сексуальную жизнь». В конце концов множественные вариации ответа на один и тот же животрепещущий вопрос: «Как достичь оргазма?» – ей надоели, и она принялась расширять свой теоретический багаж с помощью классики эротического жанра – «Кама Сутры», «Доклада Хайта»;, «Истории О» и тому подобного.

Многое Вивьен даже выучила наизусть. Она уже довольно хорошо разбиралась в механике и в технологии секса и продолжала верить, что если еще повысит уровень знаний по предмету, то когда-нибудь количество информации все же наконец перейдет в качество, теория подкрепится практикой, и она, Вивьен Крестон, проложит себе путь в сексуальные небеса.

Однако Вивьен иногда посещали мысли, что она, возможно, пошла не тем путем. И вместо изучения всей этой эротической макулатуры было бы лучше завести одного хорошего консультанта-практика. Или просто пуститься в дикий разгул, во все тяжкие, презрев всяческие границы и правила.

И тем не менее. Вивьен не собиралась уступать наглым притязаниям Стивена Фосса. Одна мысль об этом приводила ее в ужас.

Дорогу преградили огромные железные ворота, которые показались Вивьен вратами ада. Водитель остановил машину у самых ворот, опустил стекло бокового окна и, вытянув руку, набрал цифровой код. Что-то щелкнуло, и ворота медленно, с ржавым скрипом распахнулись, как бы приглашая продолжить путь к дому.

Машина медленно двинулась к следующим воротам, где повторилась та же процедура. Когда они остановились у третьих ворот, Вивьен подумала, что слово «затворник» не соответствует этой чрезмерной предосторожности. Она сочла бы определение «параноик» более подходящим для доктора Фосса. Вивьен подозревала, что Стивен обзавелся и телевизионными камерами постоянного наблюдения, которые следят за передвижениями всех находящихся на территории.

Особняк Стивена, высокий, сложенный из огромных камней, действительно оказался похожим на средневековый замок. Когда машина, свернув за угол дома, остановилась перед главным входом, Вивьен невольно ахнула от восхищения.

К фасаду примыкали два крыла, сложенные из массивных бревен с серовато-голубой корой. Дом напоминал огромную морскую птицу, расправившую крылья перед тем, как взмыть с замшелых утесов, возвышающихся над свинцово-мрачным зимним морем, в яркую синеву неба.

– Потрясающе! – поделилась Вивьен с водителем переполнявшими ее чувствами.

– Да, – односложно ответил тот. Ларри Брегг, муж домоправительницы доктора Фосса, – так он представился Вивьен, – был немногословен, как большинство сельских жителей. За всю дорогу он произнес не более пяти слов.

Действительно, «потрясающе» было самым подходящим словом для этого архитектурного чуда. В высоких окнах отражались рваные клочья облаков, несущихся над морем, черепичная крыша цвета темной древесины придавала дому сходство с уверенным остроносым пиратским кораблем. Вивьен предположила, что из этих огромных окон открывается замечательный вид на бурное море. Вокруг дома росли огромные ели. Их заснеженные верхушки, возвышающиеся над крышей, напоминали устремленные в небо стрелы.

– Раньше здесь были только скалы и груды поваленных деревьев, – разговорился Ларри. – Потом приехал доктор.

– И пришел в восторг от вида.

– Да, – подтвердил Ларри. – Моя жена каждый день приезжает сюда, она все для вас приготовила. Доктор Фосс ждал вас раньше, – Ларри помялся, – он говорил, что вы должны были приехать вчера.

– Меня задержали дела.

– Жена все равно будет рада вашему приезду, – он неуклюже выбрался из машины, торопясь открыть пассажирскую дверцу для Вивьен, – а доктор Фосс очень огорчился, что вы вчера не приехали.

– Надеюсь, он не будет меня упрекать?

– Что вы! Нет, – успокоил ее Ларри. – Доктор очень хороший и справедливый хозяин. И щедрый, – добавил он. – Когда Юджин в прошлом году слегла с гриппом, он оплатил ей все эти дни.

– Как мило с его стороны, – с легким сарказмом заметила Вивьен. – Следовало бы представить его к награде за такое великодушие.

Ларри промолчал. Вивьен не сомневалась, что этот малоразговорчивый человек недоумевает, зачем она здесь. На этот остров, в царство ледяного холода, пронизывающего ветра и колючего снега, ни один нормальный человек по доброй воле не поедет.

– Доктор Фосс у нас замечательный, – решился вновь заговорить Ларри Брегг. – Вы убедитесь в этом, когда поработаете с ним.

Как бы удивился ты, Ларри, подумала Вивьен, если бы узнал истинную причину моего появления на этом уединенном острове.

Скорее всего, Ларри просто не поверил бы. Вивьен и сама не поверила бы. Она никак не могла смириться с такой невероятной ситуацией. В глубине души она по-прежнему считала, что единственным желанием Стивена было унизить и оскорбить ее отца, вывести его из равновесия. Это Стивену бесспорно удалось.

И теперь Вивьен готовилась встретить насмешливую улыбку Стивена, искренне потешающегося над ее наивной доверчивостью.

Он потешит свое самолюбие и отправит ее домой. Ну что же. Будь что будет.

В памяти Вивьен Стивен остался как очень необычный человек. Но он никогда не казался ей жестоким и – тем более – опасным. Неужели он мог столь сильно измениться за какие-то десять лет?

Юджин Брегг, домоправительница Стивена и жена Ларри, оказалась высокой полной женщиной с пышной грудью и с пухлыми натруженными руками. Русые волосы с седыми прядями были тщательно собраны на затылке в пучок.

– Доктор Фосс ждал вас вчера, – с легким упреком сообщила она, глядя, как ее муж вносит вещи Вивьен в дом.

– Люди, занимающиеся наукой, обычно терпеливы, – отозвалась Вивьен.

Миссис Брегг окинула ее оценивающим взглядом.

– Вы не похожи на других.

– На других? – удивилась Вивьен. Юджин и Ларри переглянулись. Вивьен догадалась, что Юджин сказала лишнее и ее муж этого не одобряет. Юджин потупила красивые серые глаза и не стала отвечать на вопрос третьи, но с доброжелательной улыбкой заметила:

– Надеюсь, вы не такая хрупкая, какой выглядите.

Вивьен ответно улыбнулась.

– Не такая. А какой характер у доктора Фосса? – рискнула спросить она.

– Смесь цистерны нитроглицерина с бочкой пороха, – мрачно буркнул Ларри. – Куда нести чемоданы?

– Доктор Фосс сказал, что мисс Крестон будет жить в его комнате. – Юджин Брегг посмотрела на Вивьен, щеки которой запылали от смущения. Домоправительница явно не сомневалась, что Вивьен будет спать с ее хозяином. – Там есть душ. Вы можете освежиться и отдохнуть до ужина. Ужин обычно я подаю к шести часам.

– Доктор Фосс всегда ест в своем кабинете, – сообщила миссис Брегт, провожая гостью до комнаты, – но вас он просил ужинать в столовой.

– Он не спустится к ужину?

– О нет! Он сейчас работает, и, думаю, вы не увидите его до поздней ночи. Когда он влезает в свои записи, то забывает все на свете, его за уши не вытащишь из кабинета. – Миссис Брегг остановилась и достала из кармана фартука конверт. – Это для вас. Хозяин просил передать вам конверт сразу, как вы приедете. Здесь, наверное, все написано.

С этими словами Юджин открыла одну из дверей, ведущую, как оказалось, в спальню Стивена Фосса.

В спальне доминировали золотисто-коричневые тона, создающие ощущение уюта и тепла. Все в этой комнате, как заметила Вивьен, было мягким и успокаивающим и в то же время выглядело очень современно. Такой интерьер подходил скорее для жилища какой-нибудь звезды, а не для обители ищущего уединения ученого.

В центре комнаты стояла огромная широкая кровать, покрытая тонким шелковым покрывалом. Потолок над кроватью был зеркальным.

– Здесь ванная. – Миссис Брегг указала на дверь в углу спальни. – Доктор Фосс велел освободить для ваших вещей этот шкаф. – Она сопроводила свои слова плавным жестом в сторону высокого узкого орехового дерева шкафа. – Я пойду займусь делами, – продолжила миссис Брегг, – а вы устраивайтесь. Потом я покажу вам, где находится столовая.

– Если мне придется завтракать, обедать и ужинать в одиночестве, я предпочла бы делать это в кухне, – робко высказала пожелание Вивьен.

– Доктор Фосс просил накрывать вам в столовой, – последовал твердый ответ.

– А доктор Фосс всегда делает то, что он хочет, – проворчала Вивьен, начиная понимать, что ей здесь придется нелегко.

Миссис Брегг согласно кивнула.

– Вам лучше это запомнить. Доктор Фосс – хороший хозяин. Он требовательный, но щедрый, – повторила она панегирик своего мужа. – Поэтому я не хочу ему перечить. – И домоправительница выплыла из комнаты.

Это понятно, говорила себе Вивьен чуть позже, сидя за обеденным столом, рассчитанным на двенадцать персон. Перед ней стояло блюдо с поджаренными хлебцами, ваза с фруктами, какой-то салат, тонко нарезанный ростбиф, ветчина… Все выглядело красиво и вкусно пахло, но Вивьен не могла заставить себя съесть хотя бы кусочек. У нее с самого утра во рту не было маковой росинки, но непродолжительное пребывание в доме Стивена Фосса начисто лишило ее аппетита. Письмо, которое оставил для нее Стивен, окончательно расстроило Вивьен.

Нет, мысленно уточнила Вивьен, это не письмо, это инструкция, четкая и последовательная.

Послание было написано уверенным, стремительным почерком.

«Вивьен,

Добро пожаловать в «Замок Грёз». Не сомневаюсь, здесь вы прекрасно проведете время и, вернувшись домой, сохраните приятные воспоминания об этом острове».

У Стивена, похоже, не было сомнений, что неожиданная поездка в холодную мрачную глушь будет для Вивьен лучшим отдыхом после долгих утомительных гастролей.

Дальше он подробно разъяснял подлинную причину своего неприличного приглашения-вызова Вивьен. Это была не месть ее отцу, как она предполагала. Стивеном двигало сексуальное желание.

«На кровати, под подушкой, вы найдете ночную сорочку. После ванны наденьте ее.

Волосы прошу вас распустить, и, если вы воспользовались косметикой, снимите макияж. Мне желательно видеть образ, поразивший меня на фотографии, – воплощение чистоты и невинности, за которыми таится страстная натура.

Я, как всегда, буду работать допоздна, но вы должны быть готовы к моему приходу. Не сомневаюсь, что грядущий месяц принесет нам обоим много приятных минут.

Кстати, если вы сочтете мои требования неприемлемыми, можете уехать. Но, обещаю, в этом случае я уничтожу научную репутацию вашего отца без всякого колебания.

Выбор за вами, дорогая Вивьен. Я надеюсь, что ваше прибытие, пусть на день позже срока, означает согласие подчиниться моим желаниям.

Какими бы они ни были».

Вместо подписи стояла только буква «С».

– Дрянь! – вырвалось у Вивьен.

Она бессмысленно смотрела в темноту за окном. Было новолуние, и за окном все – и небо, и морс – было удручающе мрачным, как и ее мысли.

Впервые ей пришло в голову, как неосмотрительно она поступила, поддавшись уговорам отца.

Стивен Фосс обещал не причинять ей зла. А если он солгал? Если он так же равнодушен и безжалостен, как его наглое письмо?

Вивьен подумала, что такая выдумка не могла прийти в голову нормальному человеку. Только жестокий садист мог воспользоваться слабостью ее отца и заманить в плен его дочь. Вивьен казалось, что она стала героиней пошлой мелодрамы – невинная девушка оказывается в лапах злодея, который мстит таким образом ее отцу. Но это была не пьеса, а реальность.

– Черт тебя побери, папочка, – злобно буркнула Вивьен.

Но взрыв ярости и возмущения сразу же сменился глубочайшим отчаянием и безнадежностью.

– Боже!.. – простонала она. – Что же теперь делать?




Наконец-то она поняла, что происходит, удовлетворенно подумал Стивен. Он сидел в кабинете и наблюдал за Вивьен с помощью одной из скрытых камер, установленных по всему дому.

Стивен видел, как она подъехала к дому, видел, как она беседовала с четой Брегг, как припудривалась в ванной у зеркала и как уныло сидела за обеденным столом, не притрагиваясь к еде. Его немного позабавил интерес Вивьен к своей внешности – она так внимательно изучала свое отражение в зеркале, будто видела его впервые. А он, затаив дыхание, любовался прозрачно-фарфоровой бледностью ее лица.

Краткий всплеск раздражения Вивьен во время ее разговора с супругами Брегг подтвердил слова Роджера Крестона о самостоятельном характере дочери. Вивьен действительно имела на мир собственный взгляд, который, как показалось Стивену, носил оттенок противостояния судьбе.

Стивен обещал Крестону, что ничем не навредит его дочери. Он намеревался сдержать свое обещание. Стивен поставил себе задачу в обусловленный срок подчинить Вивьен его желаниям и открыть ей те потайные уголки ее страстной натуры, о которых – как он предполагал – она даже не догадывалась. Он улыбнулся, услышав, как Вивьен чертыхнулась, и продолжал наблюдать за ней, когда она, отшвырнув салфетку, встала из-за стола и стремительно вышла из столовой.

Камера, установленная в коридоре, показала ее блестящие от гнева глаза и крепко сжатые губы.

Ого, сказал себе Стивен, трепеща всем телом от предвкушения ночи, это эфирное создание, эта хрупкая утонченная пианистка проявляет характер. Тем интереснее будет игра!

Ему хотелось победить нежную дочь Крестона, приручить ее и полностью подчинить своей воле.

Комнату, точнее спальню, где вынуждена была расположиться Вивьен, кто-то заботливо подготовил для ночи любви. Пляшущие по стенам отблески огня от горящих в камине поленьев создавали ощущение тепла, уюта и защищенности от стучащего в стены мокрого снега с градом и мрачных, плещущихся под окнами холодных волн Берингова моря.

Оранжевый свет отражался и на потолке, окрашивая полутьму спальни в чуть розоватую дымку, которая бывает в предрассветный утренний час. На низком деревянном столике подле кровати горели две толстые свечи в старинных тяжелых медных подсвечниках.

Ночная сорочка нашлась, как и было указано в записке, под подушкой. Она оказалась не серебристо-черной, как почему-то представлялось Вивьен, а нежно-голубой, напоминавшей цветом пену прибрежного прибоя южного теплого моря.

Когда Вивьен в первый раз вошла в спальню вместе с Юджин Брегг, вид у комнаты был совсем другой. Вероятно, миссис Брегг получила четкие указания от своего «замечательного» хозяина, как приготовить Вивьен к его позднему появлению среди ночи.

Мысль о том, что доктор Стивен Фосс волен разгуливать по собственному дому где угодно и как угодно, оставаясь недосягаемым для Вивьен, что может войти без стука или копаться в ее вещах, обрушилась на нее как удар топора.

Вивьен пришла в бешенство. Но женское любопытство взяло верх. Вивьен разложила сорочку на постели и стала внимательно рассматривать. Вещь была роскошной и изысканной. Верх сорочки был отделан пышными оборками из тонких как паутинка кружев явно ручной работы. Вопреки намерению не попадать в соблазнительные сети и ловушки, заготовленные Стивеном, Вивьен не удержалась и осторожно погладила кружева.

Груди прикрывали две кружевных розетки с небольшими круглыми отверстиями в центре. Было ясно, что здесь будут соблазнительно высовываться отвердевшие соски.

– Лишнее доказательство, что у этого ненормального не самый лучший вкус, – сердито пробормотала Вивьен. – Материал исключительный, отделка – тоже, а идею формы он стащил из пошлых голливудских фильмов.

Нет, это я не надену, сказала себе Вивьен и, не раздеваясь, растянулась на кровати.

– И вообще нам пора бы поговорить, – уставясь в зеркальный потолок, обратилась Вивьен неведомо к кому.




Глава 4


Стивен искренне рассмеялся, услышав решительное заявление Вивьен. Его хриплый, лающий смех, скорее похожий на кашель, странным эхом отозвался в тишине темного рабочего кабинета. Свет Стивен не включал, чтобы более четко видеть изображение Вивьен на экране телевизора.

– Храбришься, малышка? Браво! – Он поднял бокал с крепким ромом, приветствуя изображение на экране. – Но слова тебе не помогут. Во всяком случае, сейчас.

Он видел, как Вивьен нахмурилась, найдя сорочку, и, все-таки не удержавшись, кончиками пальцев потрогала тонкую пену кружев.

Женщины на удивление предсказуемы, с чувством мужского превосходства подумал Стивен. Когда-то давно от нечего делать он собрал кучу информации о поведении женщин в разных жизненных ситуациях и просчитал процент вероятности их реакции на обстоятельства. Получилось, что на девяносто два процента поведение женщины можно точно предсказать. Только восемь процентов случаев говорили о возможности необычной реакции. Стивен тогда решил, что эти отклонения не стоит принимать во внимание.

– Ну рискни, Вивьен, – обратился он к экрану, – я ведь вижу, тебе этого хочется. Ты сама это прекрасно знаешь.

Он наблюдал, как она прикрыла глаза и осторожно прикоснулась к нежному шелку сорочки.

– Вот, другое дело. Почувствуй, какой гладкий и ласкающий этот шелк. Представь, как приятно его прикосновение к обнаженному телу, как бережно он будет обволакивать и нежить каждую клеточку кожи.

Как бы услышав его просьбу, Вивьен открыла глаза и приподнялась. Соскользнув с постели, она приложила сорочку к телу и медленно подошла к длинному узкому зеркалу в углу спальни.

Она все еще не сняла облегающий темный свитер и брюки, но это не мешало Стивену представить ее обнаженную красоту. Вивьен встала перед зеркалом и расправила на себе тонкую сорочку.

Стивен быстро нажал на самую крайнюю кнопку небольшой панели в центре своего рабочего стола и услышал легкий вздох удивления, невольно вырвавшийся из уст Вивьен. Это был почти шорох, но Стивен установил в спальне мощные усилители, и ее дыхание, казалось, коснулось его щеки. Он невольно вздрогнул. Сердце Стивена тревожно забилось, он положил руку на грудь, как бы стремясь его успокоить.

Не отрываясь от экрана, Стивен вместе с Вивьен вернулся к кровати. Его тело жило собственной жизнью, оно жаждало прикосновения теплой женской руки, которую ничто не могло заменить. Стивен чувствовал, что он готов удовлетворить любую женскую прихоть, любую силу любовной страсти.

Он решил, что пришло время навестить давно ожидаемую гостью.

Невесомая воздушная сорочка была прохладно освежающей, но в то же время удивительно уютной и ласкающей. Вивьен подозревала, что почти прозрачная ткань ничего не скрывает. В ней женское тело выставлено на обозрение, как на ярко освещенной витрине.

Даже понимая это, Вивьен не смогла отказать себе в удовольствии еще раз приложить к телу восхитительную вещь. И снова ее охватило странное волнение. Как только она прижала к себе сорочку, это чувство усилилось.

Глаза Вивьен потемнели и заблестели тревожным блеском, похожим на лучистые искры, плясавшие в глазах ее матери, когда та ждала появления в своем доме юного Стивена Фосса. Грудь Вивьен болезненно заныла, соски затвердели и поднялись.

– Вам очень идет.

Вивьен подпрыгнула от неожиданности, услышав хриплый мужской голос. Она уронила сорочку и обернулась. В дверях стоял Стивен Фосс. Он стоял в тени, и это мешало Вивьен как следует разглядеть его. Стивен показался ей более высоким и мощным, чем она его помнила. И более угрожающим. Одетый в черный свитер и в черные джинсы, он словно возник из мрачных глубин ночи.

Вивьен почувствовала себя перепуганным кроликом – сердце бешено заколотилось, руки стали ледяными.

– Вы меня до смерти напугали, – потупившись, пробормотала она.

– Странно… Вы знали, что я нахожусь в доме. В записке я предупредил, что зайду к вам после ужина. Вы должны были ждать меня.

– Миссис Брегг говорила, что вы обычно работаете до глубокой ночи.

– Миссис Брегг не задерживается в доме ни одной лишней минуты после шести вечера. Мне непонятно, как может она знать мой рабочий график.

Стивен подошел к Вивьен решительной пружинистой походкой, наклонился и поднял с пола сорочку.

– Вы не надели ее, – холодно произнес он.

Вивьен, настроившись дать решительный отпор наглецу, посмотрела Стивену в лицо и чуть не вскрикнула от ужаса. Только многолетняя привычка держать эмоции в узде помогла ей не выдать свое состояние.

Красивое лицо Стивена, которое она трепетно хранила в памяти, было изуродовано. Всю левую сторону покрывали неровные багровые рубцы. Отблески языков пламени в камине отражались в металлическом крюке, который заменял Стивену кисть левой руки.

Вивьен с трудом глотнула, стараясь успокоиться и удержать слезы невольной жалости. Она читала о взрыве в его лаборатории, но не предполагала, что последствия столь ужасны.

– Вы правы, я не переоделась.

Жесткие губы Стивена чуть дрогнули в насмешливой улыбке, но взгляд остался сумрачным. Вивьен подумала: если считать правдивой поговорку «глаза – зеркало души», то душа Стивена, наверное, похожа на темные волны штормового моря.

Волосы Стивена были давно не стрижены и казались лохматой гривой, лицо заросло двухдневной щетиной. Словом, у него был вид человека, не обращающего на свою внешность ни малейшего внимания.

Шок прошел, и Вивьен поняла, что ее совершенно не пугает увечье Стивена. Она скорее испугалась за себя, испугалась неожиданного взрыва чувств, который вызвала в ней эта встреча. Ей хотелось кинуться к Стивену, утешить его, погладить его изуродованную щеку.

Желание быть рядом, остатки детской влюбленности, жалость, оскорбительность ее теперешнего положения, женская гордость – все переплелось в непонятный и тревожный клубок. Воспитание не позволило Вивьен проявить эти эмоции, но они пульсировали в ее крови, не считаясь с холодной рассудочностью разума.

– Вы все еще в дорожном костюме, – с упреком проронил Стивен. – Я просил вас надеть вот это. – Он протянул Вивьен сорочку.

Контраст между нежной тканью и стальным крюком, которым он подцепил кружевное белье, был непередаваемо болезненным, и боль эта глубоко пронзила сердце Вивьен. Вивьен считала себя женщиной, способной управлять своими чувствами, но сейчас эмоции оказались не подвластными ей. Она твердила себе, что все это игра, которую непонятно почему вздумал затеять Стивен, но убедить себя и остаться хладнокровной – не могла.

– Мне кажется, мы должны объясниться, – сдерживая дрожь в голосе, сказала Вивьен.

– В записке я изложил все достаточно ясно.

Решив, очевидно, прекратить нелепое препирательство по поводу одежды, Стивен уселся в низкое кресло, обтянутое коричневой кожей. Теперь он не казался Вивьен громадой, угрожающе нависшей над ней, но зато она ясно видела стальную волю и холодное пламя желания в глазах Стивена.

– Нам нечего обсуждать, Вивьен.

– При встрече принято хотя бы здороваться.

– Рад вас видеть.

Стивен чуть наклонил голову. В его тоне не было даже отдаленного намека на теплоту. Он окинул Вивьен с ног до головы пристальным, изучающим взглядом и сообщил:

– Вы выросли.

– Естественно. Мы не виделись десять лет.

– Да. Я почти не помню, как вы тогда выглядели.

Его равнодушие оскорбило Вивьен до глубины души.

– Вы считаете лучшим способом польстить женскому самолюбию, затащив насильно женщину в постель? – огрызнулась она.

– Вы предпочли бы, чтобы я рассказал романтическую сказку о невероятной мечте прошлого? Что я тосковал все эти годы? Проводил бессонные ночи, мечтая о неловкой девочке в школьной форме, о ее неразвитом угловатом теле, мечтал гладить белесую пупырчатую кожу и дрожать над ее невинностью?

– Нет, конечно. Я не сомневаюсь, что ничего подобного вы не испытывали, – холодно возразила Вивьен, поражаясь своей выдержке. – Даже мысль об этом кажется мне нелепой.

Саркастический выпад подействовал на нее так, будто Стивен с размаху влепил ей пощечину. Ее фантазия сохранила то далекое время в розовом романтическом флере, безнадежно далеком от реальности.

– Как приятно, что мы нашли хоть что-то общее. Поверьте, дорогая, только зрелые женщины, способные уступать, интересны мужчинам.

– Такие, как моя мать, – непроизвольно вырвалось у Вивьен.

Стивен ответил не сразу. Он внимательно, испытующе посмотрел на Вивьен, потом очень медленно ощупал взглядом с ног до головы каждый дюйм ее тела и снова встретился с ее недоуменным взором.

– Мадлен Крестон была крайне соблазнительной женщиной. Но вы, Вивьен, значительно интереснее.

Комплимент, сказанный без намека на чувство, холодным бесстрастным голосом, не доставляет никакого удовольствия, подумала Вивьен. Ну и наплевать.

– Мужчины всегда обращали внимание на мою мать.

Вивьен знала, что мать отослала ее в закрытую школу так рано именно потому, что боялась потерять сексуальную привлекательность. Присутствие в доме взрослой дочери недвусмысленно говорило о возрасте молодящейся женщины.

– Они были по-своему правы, – медленно, словно погрузившись в воспоминания, заговорил Стивен. – Но Мадлен была слишком примитивной для моего тогдашнего вкуса. Она напоминала мне лампы дневного света, которые висели у нас в лаборатории – дешевые, яркие, готовые светить каждому, кому не лень нажать на кнопку. В те годы я любил все изысканное, похожее на выдержанный мягкий коньяк, ласкающий кончик языка.

Когда горящий мрачным огнем взгляд Стивена остановился на обтянутой свитером груди Вивьен, она почувствовала, что легкий, подобный легкому дуновению ветерка, трепет охватившего ее желания превращается в могучий ураган, сметающий все на своем пути.

Она попыталась отвлечь настойчивое внимание Стивена и заговорила о причине своей поездки.

– Отец говорил, что вы угрожали ему.

– Я взял на себя такую смелость. Поэтому вы и приехали. – Стивен бережно, как бы поглаживая, расправил шелковую сорочку. – Вы всегда были преданной и послушной дочерью. И, что самое обидное, профессор Крестон не заслуживает вашей жертвы.

До чего он самодоволен! – возмутилась Вивьен. Ему доставляет удовольствие дергать людей за веревочки, заставлять их крутиться вокруг него и подстраивать свою жизнь под его капризы!

Она гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела Стивену в глаза.

– Отец говорил также о несправедливых обвинениях. – Вивьен понимала, что поступает не совсем честно.

– Они справедливы, и он это прекрасно знает, – холодно возразил Стивен. – Мне ничего не стоит это доказать.

Вивьен тоже знала, что Стивен говорит правду.

– Тогда объясните, почему вы так долго молчали.

Голос Вивьен дрожал, но она надеялась, что Стивен посчитает причиной ее заметной нервозности беспокойство за судьбу отца.

– Позвольте мне не убеждать вас в том, что я ждал, когда вы станете зрелой женщиной, – почти надменно произнес Стивен.

Вивьен, как ни странно, была благодарна ему за колючую манеру поведения. Это помогало ей сохранить самообладание. И отвлекало ее от щемящего болезненного сочувствия к тем страданиям, которые ему пришлось перенести в результате злосчастного взрыва.

– Вы очень убедительно объяснили, почему вы не помнили о моем существовании. Поэтому не стоит говорить обратное.

Легкая усмешка Стивена показала Вивьен, что он оценил ее шутку.

– Вы слышали присказку о сладости мести?

– Так вся эта история затеяна только из-за этого? Из-за мести?

– Вы можете придумать более убедительную причину?

Нет, все-таки он очень привлекательный мужчина. Привлекательный, опасный и волнующий. Вивьен всегда тянуло к мужчинам, близким к дикой природе и к опасным, мужественным видам спорта. К физически сильным, с атлетической фигурой, к надежным и уверенным в себе, самодостаточным, способным самостоятельно отремонтировать машину, нарубить дрова и зажарить сырое мясо на костре. К мужчинам, способным драться насмерть, чтобы защитить свою женщину. И удовлетворять все ее сексуальные желания и прихоти всякий раз, когда они у женщины появятся или только слегка наметятся.

Хотя Вивьен знала только мужчин своего круга – вежливых, обладающих изысканными аристократическими манерами, ей казалось, что циничная холодность Стивена не более чем защитная маска, скрывающая чуткую, ранимую душу.

– Я не боюсь вас! – храбро заявила она.

– Это не так. Вы лжете, нарушая правила нашей маленькой игры.

– Не понимаю. – Вивьен откинула назад длинные каштановые волосы, и они небрежно рассыпались по плечам, что вызвало в глазах Стивена еще более агрессивный блеск. – Не понимаю, почему надо мстить таким странным образом, унижая меня.

Вивьен никогда не нравилась роль соблазнительницы. Даже играя страстную музыку, которую злые языки называли «дьявольской», она считала ее скорее бурной, чем сексуально возбуждающей.

– Унижение и месть тут ни при чем. Все намного проще, Вивьен. Случайно я услышал вашу игру и увидел вашу фотографию. Я совершенно неожиданно для себя потерял покой. Но факт остается фактом. Я хочу заниматься с вами сексом, и я намерен удовлетворить свое желание.

– Вы всегда делаете то, что хотите? – с неподдельным любопытством спросила она.

– А вы всегда столь рассудительны?

Стивен поднялся и подошел к Вивьен.

Это опасно, подумала она и отступила немного.

– Почему же. Есть люди, которые считают меня достаточно сговорчивой.

– Неужели? – Он сделал еще один шаг вперед. – Это способно меня разочаровать.

Близость Стивена кружила голову, но Вивьен старалась сохранять спокойствие. Она не могла показать Стивену, что боится не столько его угроз, сколько его мужской привлекательности. Совершенно некстати Вивьен вспомнила один из советов, почерпнутых ею в свое время из женских журналов. Интересно, что бы сделал Стивен, если бы она приподнялась на цыпочки и, приблизив свои губы почти вплотную к его уху, соблазнительным шепотом пригласила подняться вместе с ней на сексуальные вершины, воспарить в эротические небеса, попасть в сексуальный рай?

– Это не значит, что я готова сдаться, – предостерегла его Вивьен.

Она поймала себя на том, что все время разговаривает в не свойственной ей насмешливой манере. Неудивительно, утешила себя Вивьен, наша встреча на редкость странная, фантастически необычная.

– Никак не могу понять… – Стивен недоуменно покачал головой. – Вы знали о моих намерениях, и то, что вы приехали сюда, в «Замок Грёз», находитесь в моем доме, более того – в моей спальне, любому разумному человеку дает понять, что вы согласны на мои условия. Тогда почему вы вдруг решили испытывать мое терпение?

– Я не предполагала, что вы говорили всерьез, – уклончиво ответила Вивьен.

Она была не совсем искренна, хотя Стивен настаивал на честности в их уговоре. Вивьен прочитала записку, нашла ночную сорочку, выдержала неприкрытую сексуальную угрозу Стивена и все-таки никак не могла смириться с невероятностью его требований.

– Вы опять нарушаете правила, – укоризненно произнес Стивен. Его взгляд стал хищным, как у дикого зверя, готового броситься на добычу. – Вы, конечно, знали все условия договора. Я сказал вашему отцу, что вы можете проводить дни как угодно. Но ночи – мои! – Стивен посмотрел в окно и высокомерно заметил: – Солнце давно село, а вы все еще одеты. – Он мрачно нахмурился и указал на ее дорожный костюм. – Если вы ждете, что я буду вас раздевать, я сделаю это с большим удовольствием. Но вовсе не так, как нравится вам, а как нравится мне. После – не жалуйтесь. – Его глаза полыхнули жестким огнем. – Запомните, Вивьен. Через минуту или через пару часов – не имеет значения – вам неизбежно придется подчиниться моим причудам. Если я предложу вам лечь на спину, вы должны лечь на спину. Если я захочу наслаждаться вашим телом, стоя у стены, вы прислонитесь к стене. Если мне больше понравится устроиться на полу, вам придется лечь на пол. И я не потерплю возражений. Моя игра – мои правила.

Зловещие интонации в его голосе заставили Вивьен вздрогнуть. Но, понимая, что она согласилась принять участие в этой странной и неприятной игре, Вивьен постаралась сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

– Возможно, вы таким образом тешите свое самолюбие, но в наш просвещенный век, Стивен, женщина не обязана подчиняться любым требованиям мужчины.

– Однако вам придется это сделать. И знаете, Вивьен, вам понравится. Вы будете подчиняться мне не по обязанности, а потому, что я не потребую ничего лишнего, ничего такого, что не соответствовало бы вашим тайным желаниям.

Вивьен яростно сверкнула глазами, не в силах далее выслушивать его оскорбительные намеки.

– Вы разговариваете со мной, как с проституткой, которую вызвали на ночь и оплатили услуги.

– Зачем такие сравнения? Хотя, может быть, и можно сказать, что я купил ваше время с подобной целью. Кстати, не забывайте, что наш договор заключен не на одну ночь.

Вивьен сжала кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить Стивена. Невероятным усилием воли она подавила совершенно непривычный для нее приступ ярости. Еще минута, и она бы сорвалась.

– Отец был прав, – Вивьен с ледяным спокойствием взглянула на своего мучителя, – вы не человек, а дьявол.

– Пусть так. – Стивен потер небритую щеку, делая вид, что равнодушен к ее оскорбительным словам. – Значит, вам вскоре предстоит танцевать – образно выражаясь – с самим дьяволом. – Он бросил на кровать кружевную сорочку. Его глаза потемнели и злобно сузились, губы жестко сжались, – Теперь я с нетерпением жду, когда вы сбросите тряпки, скрывающие ваше прекрасное тело. Если вы не сделаете этого, этим придется заняться мне. Но в таком случае, дорогая Вивьен, боюсь, все ваши вещи будут безнадежно испорчены.

Где же его обещания не делать ничего против моей воли? – подумала Вивьен. – Я ухожу.

– Не советую. Сейчас новолуние, и очень темно. Даже если вы сумеете, добраться до ворот, дорога в поселок идет по самому краю обрыва. Там даже днем следует быть крайне внимательным. А уж в темноте дорога смертельно опасна. Вы скорее всего свалитесь на острые прибрежные камни. И, как вы думаете, приятно будет это трагическое событие вашему дорогому отцу?

Его тон был неприкрыто насмешлив, пожалуй, даже циничен. Вивьен еще раз напомнила себе, что ее детское представление о Стивене не стоит принимать во внимание, – она тогда была глупой, романтичной девчонкой. Она до недавнего времени верила и в то, что ее отец – честный человек. Но, увы, ошибалась.

– Если вы собираетесь бить меня, или хлестать кнутом, или насиловать, я сбегу.

– Не тревожьтесь, я не собираюсь применять силу.

– И я не соглашусь участвовать в ваших сексуальных оргиях. – В этом Вивьен была абсолютно уверена. – Если вы для этого затащили меня сюда, я предпочту свалиться в море.

Как она могла когда-то мечтать об этом чудовище!




Глава 5


Унылые годы в монастырской школе Вивьен помнила достаточно хорошо. Сестры-наставницы ревностно заботились о чистоте души и тела, не позволяя взрослеющим воспитанницам предаваться романтическим мечтам.

Но Вивьен умудрилась найти потайное местечко, где никто не мешал ей думать о Стивене Фоссе и перебирать в памяти милые девичьему сердцу пустяки, с ним связанные.

Детство и юность остались позади. Вивьен повзрослела, снискала мировую известность, но продолжала часто вспоминать Стивена. Значительно чаще, чем следовало бы талантливой пианистке, всю себя отдающей любимому делу.

Когда отец передал ей невероятное предложение Стивена, Вивьен не восприняла его всерьез. Правда, мысль о возможности провести месяц в обществе Стивена была соблазнительной, юношеские грёзы иногда тревожили ее сон, но секс по принуждению?..

Поэтому и сейчас Вивьен не шелохнулась, слушая настойчивые объяснения Стивена.

– Я могу терпеть достаточно долго и дождаться, чтобы вы сами рвались к этим, – он криво усмехнулся, – «оргиям». Но – не хочу.

– Вы просто отвратительны! – невольно вырвалось у Вивьен.

– Вы все еще в одежде, – занудно повторил Стивен. – Советую начать с обуви, это проще. А потом двинемся дальше.

Вивьен молчала.

– Хорошо, – в голосе Стивена появились угрожающие нотки, – для начала я вам помогу.

– Не надо, Стивен, – жалобно попросила Вивьен, прикрывая руками грудь. – Пожалуйста!

Он не обратил на ее просьбу никакого внимания.

– Вы очень интересно произносите мое имя. С трудом, но почти ласково.

Стивен провел кончиками пальцев по краю выреза свитера Вивьен. Она вздрогнула, будто ее кожи коснулось пламя.

– Вы боитесь меня, Вивьен? – осведомился Стивен, нащупав неровно бьющуюся на ее шее жилку.

Она не ответила – просто не могла произнести ни слова, – и его рука легко скользнула под мягкий свитер.

Вивьен не один год провела в доме, где мужчины оказывали постоянное внимание ее матери, а ее, хрупкую девочку, не замечали. Она привыкла считать себя холодной, не поддающейся соблазну. Но сейчас!..

– Вы не должны бояться…

Низкий хриплый голос Стивена завораживал. Вивьен казалось, что какой-то темный ангел уносит ее в опасные глубины, искушает ее.

– Повторяю, Вивьен, я не стану настаивать на том, что вам чуждо, что не соответствует вашим скрытым в глубине души желаниям.

Прикосновение Стивена погрузило мысли и чувства Вивьен в хаос. Голова кружилась, ноги дрожали… Вивьен казалось, что она стоит на краю обрыва над бурным морем за окном, а ее тело парит в бесконечной пустоте ночного мрака.

Стивен решительно сорвал с Вивьен свитер.

– Вот уж не ожидал увидеть на вас такое белье, – удивился он, обнаружив под свитером простенький белый бюстгальтер. Вивьен смутилась.

– В хлопке коже легче дышится.

– Но такое белье способно убить любое желание. – Стивен схватил запястья Вивьен правой рукой, а блестящим крючком, заменяющим ему левую кисть, решительно рванул тонкую бретельку. – Оно навевает мысли о белых воротниках монашек, гордящихся бессмысленной чистотой, свободной от мирских желаний. Вы не должны носить такое белье, пока живете здесь.

– Если я правильно запомнила, я имею право днем делать все, что хочу. Так вы говорили.

– Я говорил неправду.

Стивен между делом, как бы изучая нежно-голубые прожилки вен на беломраморной груди Вивьен, прокрался к кончику ее левой груди и притронулся к соску. Потом точно так же пробежался пальцами по другой груди, не сводя внимательных глаз с лица Вивьен. Она изо всех сил старалась не дрогнуть, хотя на самом деле была на грани обморока.

Вивьен не могла понять, на кого больше злится – на Стивена, придумавшего эту возмутительную шутку, или на себя, имеющую глупость позволять ему развлекаться.

Кровь, бьющая в висках, не позволяла ей сосредоточиться, но, призвав на помощь остатки силы воли, Вивьен держалась, не сдавалась. Это гнусная ловушка, думала она, Стивен пользуется моей неопытностью.

– Черт возьми! – Она резко отшатнулась. – Сколько можно продолжать этот глупый фарс?! Оставьте меня наконец в покое!

– Это не фарс.

– А что?! Вы всех женщин затаскиваете в постель таким кошмарным способом?!

– Нет, – Стивен выглядел удивленным, – вы первая.

Вивьен с возмущением заметила на его лице легкую усмешку. Она ничего смешного в этой ситуации не находила. Злость на его неуместное веселье помогла Вивьен преодолеть странную, непривычную дрожь, разливающуюся по всему телу.

– Почему вы не попытались завлечь меня более приятными способами? Ну, например, прислать цветы? Или пригласить на обед?

– Я думал об этом. Большинство женщин легко попадают в капкан, если он прикрыт легкой романтической дымкой. Но в вашем случае я решил играть в открытую.

Вивьен подозревала, что по свойственной ей доверчивости приписывает Стивену совсем не то чувство, которое на самом деле двигает им. Прежде всего Стивен хотел получить удовольствие от унижения ее отца, не только вынужденного выслушивать бредовые речи бывшего ученика, но и, более того, уступать его оскорбительным требованиям.

– Скажите, Вивьен, – непринужденно продолжал Стивен, – если бы я засыпал вас букетами прекрасных роз или посылал коробки конфет, писал восторженные записки и прочее, вы согласились бы спать со мной?

– Конечно нет!

Впрочем, Вивьен слегка покривила душой. Несмотря на возмутительную манеру поведения, в докторе Фоссе осталось что-то от того искреннего, порывистого, похожего на взлохмаченного щенка юноши, который жил долгие годы в ее памяти. Только теперь он вызывал у Вивьен бурю чувств, которым она пока не находила названия.

В спальне повисла тревожная тишина.

– Я думаю, – тихо промолвил Стивен, – некоторые правила стоит изменить.

– Чем вы еще хотите удивить?

– Я вижу, вы скептически относитесь к моим искренним попыткам объясниться. Кстати, вы настаивали на разговоре, а не я, – напомнил Стивен. – Пора остановиться.

Вивьен насторожилась, испугавшись, что он нарушит обещание не применять силу. Но Стивен повернулся к ней спиной и пошел в угол комнаты, где стояли ее чемоданы. Ловко открыв один из них, он как ни в чем не бывало стал рыться в содержимом. Потерявшая от подобной наглости дар речи, Вивьен с удивлением наблюдала, как он вытаскивает ее нижнее белье.

Одно движение руки – и все вещи оказались в камине.

– Что вы делаете! – Вивьен бросилась к весело вспыхнувшему огню.

– Моя игра, мои правила, – невозмутимо напомнил Стивен. – Я волен делать то, что хочу. Вы забыли? – притворно ласково спросил он.

Вивьен застыла, глядя на пожирающие ее вещи языки пламени. Стивен, не говоря ни слова, подошел к шкафу, стоящему в углу, открыл его и достал ворох изящного шелкового белья, переливающегося в отблесках огня нежными красками.

– Это, вероятно, оставлено вашими прекрасными посетительницами, – ехидно предположила Вивьен.

– Да, Роджер был прав, – Стивен задумчиво пожевал губами, – вы не только имеете собственную точку зрения, но и не боитесь высказывать ее.

– Если вы рассчитывали заполучить молчаливую возлюбленную, готовую с благодарными поклонами выполнять ваши желания, то вы ошиблись. Куклы с приклеенной улыбкой из меня не получится.

Стивен игнорировал попытку уязвить его.

– По-моему, я предлагаю вам более приятные веши, чем изготовленные из грубых монастырских холстов. Я приготовил это специально для вас.

– О! – Вивьен никогда не носила такого роскошного белья, но показать своего восхищения не хотела. – Так и вижу вас в магазине дамского белья.

– Как ни странно, сейчас почти все можно заказать по телефону.

– Надеюсь, это белье вы не швырнете в огонь? – язвительно осведомилась Вивьен, хотя ее приятно взволновала заботливость Стивена.

Внимательно разглядывая разноцветный шелк, он какое-то время молчал, вполне серьезно раздумывая над ответом.

– Пожалуй, нет, – наконец вымолвил он, – пока не стоит. Может быть, мы сделаем это вместе, но позже. – Стивен улыбнулся каким-то своим мыслям и уточнил: – Много, много позже… Знаете, Вивьен, я прихожу к выводу, что вы заперли свою сексуальность на замок. Она живет только в вашей музыке. Мне казалось, что первая ночь в моем доме будет для вас чарующей эротической сказкой, но, боюсь, это удовольствие придет к вам не так скоро, как мне бы хотелось.

Стивен бросил охапку шелка на постель – белье беспорядочно рассыпалось, поблескивая, как новогоднее конфетти, – подошел к безмолвной Вивьен и положил руку на ее обнаженную грудь.

Не отрывая мрачных, но полных желания глаз от замершей в испуге Вивьен, он наклонился и едва коснулся губами ее нервно подрагивающего рта.

– Вы чувствуете огонь, который пылает во мне? – хрипло прошептал Стивен.

Его дыхание щекотало ее губы, Вивьен ощущала легкий запах крепкого рома. Он наклонился еще ниже и поцеловал мягкую выпуклость груди. Сердце Вивьен бешено забилось.

– Я мог бы взять вас сейчас, здесь, прямо на полу. Вы стонали бы от сладкой дрожи, а я снова заставил бы вас пережить минуты высшего блаженства. И еще раз, и еще… всю длинную ночь. Я могу подарить вам несравненное сексуальное наслаждение, и вы будете умолять меня не останавливаться.

Его слова, яростный и нетерпеливый блеск его глаз пробуждали в Вивьен ответную волну страсти. Ее прежние наивные воспоминания и мечты были скромной романтической фантазией. Она и не подозревала, что просто слова, пусть даже откровенно эротические по смыслу, способны заставить трепетать каждую клеточку ее тела.

Вивьен прекрасно понимала, что противоречивые чувства, которые вызывал у нее Стивен, независимо от разработанного им сценария в конце концов затянут ее, как в омут, в его постель. Но что же будет с ней дальше?

Она не успела додумать эту мысль, потому что Стивен впился в ее губы с грубой, ошеломляющей яростью. Его поцелуй так же, как и его слова, вызвал у Вивьен двоякое чувство – смесь возмущения и страстного желания. Это был поцелуй, полный дикой, первобытной силы. Губы Стивена терзали ее губы, небритый подбородок царапал нежную кожу лица, язык все глубже протискивался в глубину рта Вивьен.

И правая рука, и сталь левой, изувеченной, руки тянули ее распущенные волосы вниз, заставляя Вивьен запрокидывать голову все дальше и дальше, что делало поцелуй еще более затягивающим, поглощающим ее целиком.

Голова у Вивьен кружилась, мысли куда-то исчезли, тело будто таяло в сладкой истоме…

Поцелуй оборвался так же стремительно, как и начался.

– Вы сегодня устали. Долгий перелет, заснеженная дорога… – донесся до ее слуха голос Стивена. – Отложим до завтра.

Вивьен с трудом открыла глаза, вырываясь из тумана неутоленного желания, пытаясь вникнуть в смысл того, что говорил Стивен. Смущенная и растерянная, она казалась себе инопланетянкой.

– Не понимаю, что вы хотите от меня.

– Что я хочу, милая Вивьен?

Стивен крепко взял ее за подбородок и пристально заглянул в глаза, вновь заставив Вивьен трепетать. Его взгляд был настойчивым, но не угрожающим.

– Я хочу всего!

Сделав это странное заявление, он собрал с кровати белье и вышел из спальни.

Истязания, которых с опаской ждала Вивьен, теперь казались ей почти подарком по сравнению с той болью, которую вызвал неожиданный уход Стивена. Как может человек в одно мгновение меняться – то пылать, а то становиться холодным как лед? Его игра, его правила, вспомнила Вивьен и мрачно усмехнулась.

Потрясенная до глубины души сценой, которая только что разыгралась в спальне, и собственными ощущениями, всплеск которых спровоцировало поведение Стивена, она села на краешек кровати, закрыла глаза и постаралась успокоиться.

Вивьен давно мечтала освободиться от оков пуританского мышления и правил поведения, крепко вбитых в ее голову наставницами из монастырской школы. Ей хотелось перестать постоянно сдерживать себя, ограничивать и контролировать, надоело рассчитывать каждый свой шаг и взвешивать каждое свое слово. Ей хотелось рисковать, чувствовать опасность, принимать вызов. Хотелось жить полной жизнью, со всеми ее тревогами и волнениями, неожиданными поворотами и сюрпризами, безумными спонтанными решениями и сумасбродными поступками. И хотелось, чтобы посещавшие ее время от времени сексуальные фантазии стали наконец реальностью.

А тут как раз, будто специально, и Стивен подвернулся. Может быть, это подарок судьбы?

При воспоминании о его поцелуе у Вивьен перехватило дыхание. Она удивилась, как может всего лишь один простой поцелуй произвести такое воздействие на ее душу и тело. Ну хорошо, допустим, это был не простой поцелуй. Это было как действие миниатюрного взрывателя, который инициировал настоящий эмоциональный взрыв.

Поцелуй Стивена взметнул ввысь ее чувства, и они обрушились на Вивьен подобно стремительно сошедшей с гор снежной лавине.

Этот мужчина, пригрозивший уничтожить репутацию ее отца, этот мужчина, притягательный даже несмотря на свое физическое уродство, подарил ей незабываемый, самый прекрасный в ее жизни поцелуй. Он словно зарядил ее своей страстью и поставил на ней своими губами несмываемое клеймо.

Никогда раньше Вивьен не испытывала такого. Вся ее жизнь перевернулась вверх дном. Ничто теперь не имеет смысла. Но ведь это хорошо.

Может быть, она действительно начнет свое путешествие в мир самопознания, в мир своего истинного «я» вместе с этим мужчиной? Или она обманывает себя? Добровольно заблуждается? Использует желания и готовность к немедленным действиям со стороны этого незнакомца как оправдание для проявления собственных, столь долго скрываемых истинных желаний?




Когда Стивен вернулся, Вивьен все еще сидела на кровати, закрыв руками лицо. Она выглядела удивительно хрупкой и беззащитной. Стивен замер в дверях, глядя на Вивьен и пытаясь побороть необъяснимое чувство вины.

Вивьен Крестон – взрослая и самостоятельная женщина, напомнил себе Стивен. Никто не заставлял ее приехать сюда. Она сама согласилась на мои условия. Я честно предупредил ее отца, что намерен наслаждаться ее близостью не меньше месяца, что она нужна мне только для того, чтобы удовлетворить мои сексуальные потребности, и что она должна выполнять все мои прихоти. Разумеется, Стивен не сомневался, что Вивьен тоже получит удовольствие от общения с ним. Значительно большее, чем может нарисовать ее воображение. Ему было совершенно ясно, что, несмотря на ужасающе примитивное белье, она – женщина, готовая наслаждаться сексом и склонная к рискованным приключениям. Иначе, насколько Стивен знал женскую натуру, она бы ни за что не приехала сюда, в его отшельническую обитель.

Стивен успел ощутить дрожь, молниеносно охватившую Вивьен, когда он коснулся ее губ. Лаская языком ее рот, он чувствовал, как сопротивление его пленницы постепенно ослабевает, как она уступает его настойчивости.

Первый же поцелуй подтвердил то, о чем говорила игра Вивьен: под внешней невинной безмятежностью таится пламенный огонь. Стивен знал, что не так уж много мужчин захотят броситься в этот безумный пожар страстей.

Но почему она, столь сильная и страстная, кажется такой несчастной? Такой покинутой?

Стивен смотрел, как пульсирует тоненькая жилка на виске Вивьен, как дрожат ее чуткие нервные пальцы, и ему мучительно хотелось ласково погладить ее небрежно распущенные волосы или хотя бы сказать какие-то слова утешения.

Желание обладать этой женщиной возникло у Стивена с первого взгляда на ее фотографию. Острые приступы сексуального влечения не были для него в новинку, к женщинам он был не равнодушен. До злосчастного взрыва у Стивена хватало любовных приключений. Но никогда в нем не просыпалось чувство вины. Он ни разу в жизни не извинялся ни перед кем – ни перед мужчинами, ни перед женщинами.

Но, Стивен это знал, Вивьен, как никому другому, удалось полностью завладеть его мыслями. Он думал о ней днем, пытаясь работать; он мечтал о ней ночью, беспокойно ворочаясь в бесполезных попытках уснуть. Такого с ним не было никогда.

Никогда он не испытывал и столь нестерпимой боли желания, не рвался так безудержно к счастливой минуте обладания.

Вот почему Стивен вернулся.

Небрежной походкой он подошел к сидящей на кровати Вивьен, отнял ее руки от лица и протянул ей стакан с водой и таблетки.

– Я принес успокоительное. Сон вам не помешает.

Вивьен медленно открыла глаза и недоуменно уставилась на пузырек с таблетками.

– Я не пью снотворное, у меня на следующий день будет ужасно болеть голова.

– Это не снотворное, а вытяжка из трав. Я принимаю эти таблетки в особых случаях, когда нужно отдохнуть, но нельзя проспать.

– Я всегда просыпаюсь вовремя.

– И, уверен, засыпаете сразу и спите спокойно, как ребенок. Тогда почему вы сейчас не спите?

– Я боюсь, что вы перегрызете мне горло, как только я усну.

Проклятье! Ее голос – тихий, прерывающийся и тревожный – задевал какую-то неведомую струну в душе Стивена.

– Я уже говорил, Вивьен, – терпеливо повторил Стивен, – я не стану требовать от вас невозможного. Вы будете делать только то, что захотите.

Он хотел, чтобы Вивьен пошла навстречу его желаниям по доброй воле, а не по принуждению. Для этого она должна стать свободной и раскованной. К счастью, за долгие годы занятий наукой Стивен научился терпению. И в этом случае он тоже был готов ждать.

– У вас был трудный день, Вивьен. Сначала утомительный перелет, потом устройство на новом месте, эта непривычная комната и постель. Ваше странное положение здесь… Мне хотелось помочь вам освоиться.

Повинуясь неудержимому желанию, Стивен осторожно провел правой рукой по шелковой волне золотисто-каштановых волос, падающих на обнаженные плечи Вивьен.

– Мы можем стать очень хорошей парой, Вивьен. Вместе мы насладимся тем, чего вы никогда не делали и о существовании чего даже не предполагали. Мы сумеем перейти границы обыденности, и вы будете просить меня идти еще дальше. Вы будете чувствовать себя абсолютно свободной. Свободной от условностей, которые заставляют вас держаться подобно средневековой монахине. И тогда мы очертя голову бросимся в пламя эротических восторгов. – Его рука скользнула с волос на шею, пальцы ласково легли на затылок. – Но прежде всего вы должны отбросить в сторону все ваши опасения. Хотя бы на эту ночь.

Стивен смотрел с высоты своего роста на завороженно слушающую его Вивьен и видел, как в ее испуганных глазах загораются огоньки томления. Ему хотелось прижать ее к себе, убаюкать на груди, но он боялся утратить контроль над собой.

– Я буду с вами в ваших снах.

И, победно улыбнувшись, Стивен стремительно вышел из спальни, спасаясь от соблазна.




Глава 6


Проснувшись утром, Вивьен решила, что Стивен, наверное, злой колдун. Он, как и обещал, явился ей во сне.

…Они в ванной. Стивен поднимает ее и подсаживает на раковину. Его большая рука обхватывает ее левую лодыжку и нанимает медленное, тягуче медленное путешествие вверх по ноге, вдоль икры к изгибу колена. Вивьен тяжело, учащенно дышит, реагируя на его чувственные прикосновения. Грубые и сильные пальцы Стивена добираются до кружевной резинки чулка и стаскивают его вниз, освобождая нежную кожу для последующих ласк.

Потом его вторая рука проделывает ту же самую процедуру с правой ногой Вивьен. Нет, пожалуй, прикосновение металлических пальцев протеза к коже вызывает более острые ощущения. Стивен придвигается ближе к Вивьен, и она обвивает ногами его талию. Ее голова запрокинута, затылок прижат к зеркалу, спина изогнута дугой. Стивен смотрит на нее в упор, и в его глазах отражается восхищение самым изысканным и редким созданием на земном шаре – ею, Вивьен.

Его правая рука снова движется вверх, все так же не спеша, дюйм за дюймом поднимая все выше и выше юбку. Невыразимое наслаждение расползается волнами по телу Вивьен от его грубых пальцев, скользящих по обнаженной, шелковистой коже. Она чувствует холод раковины под своими ягодицами и возбужденный член, упирающийся в низ ее живота. Она чувствует одновременно миллионы происходящих в ней изменений, и все они несут радость и наслаждение.

Стивен по-прежнему смотрит на нее и не говорит ни слова. От него великолепно пахнет, и Вивьен чувствует, как увлажняется ее лоно, жаждущее принять мужскую плоть. Она нестерпимо хочет этого мужчину, всего, целиком, без остатка, как голодный лев алкает поглотить нежного и сочного ягненка.

– Поцелуй меня, – командует Вивьен царственным голосом повелительницы, обращающейся к своему верному, покорному рабу.

Но он не принимает предложенные правила игры. Он хочет играть по-своему, вести свою партию. Раб бунтует. Он поднимает голову. Его огромные руки захватывают бедра Вивьен. Он тоже вожделеет к ней и на грани взрыва, но по-прежнему сопротивляется. Он чересчур прагматичен и расчетлив. В нем не хватает жертвенности и отрешенности, безумства слепого порыва и ярости страсти. Он избегает касаться ее губами, играя в древнюю игру между мужчиной и женщиной, посылая Вивьен вызов на испытание, которое должно определить, кто в их паре будет властелином и победителем.

– Что получу я взамен поцелуя?

Хриплый от вожделения голос Стивена звучит так, что у нес останавливается сердце. Он резонирует в ушах, отдается учащенной пульсацией на ее горле. Вивьен вся горит как в лихорадке и дрожит от напряжения. Горячий пот стекает из-под ее отяжелевших грудей, струится вниз по животу к пушистому холмику, и без того уже липкому от влаги. Она не может больше терпеть эту затянувшуюся пытку и полна отчаяния.

– Я дам тебе все, что ты пожелаешь, – сдается она.

– Тогда коснись меня, – шепчет он, – вот в этом месте.

Стивен берет ее руку и кладет на «молнию» джинсов, где уже проснулся, ворочается и рвется на свободу, в бой, нетерпеливый и голодный монстр.

Вивьен расстегивает «молнию» и просовывает пальцы внутрь. Плоть Стивена обнажена, и разъяренный, пульсирующий, уже истекающий голодной слюной зверь сам прыгает в ладонь Вивьен. Он такой огромный, такой твердый, такой горячий, просто обжигающий… Он пахнет мускусом и мужской страстью, и ее возбуждение возрастает. Из ее груди вырывается протяжный стон, и Вивьен закрывает глаза.

Рука Стивена скользит вдоль ее бедер и нащупывает эластичную кромку трусиков. Он запускает свой палец под резинку и тянет ее вниз. Вивьен снова слышит собственный сладостно-нетерпеливый стон. Этот стон заглушают губы Стивена, жадно впивающиеся в ее рот.

Он так приятно пахнет и он такой вкусный. От него струится эротический аромат, экзотичнее и приятнее самых изысканных и лучших изделий для мужчин французских мэтров парфюмерии. А на вкус он превосходит черную икру и французское шампанское.

Вивьен сдавливает в руке его возбужденный член, который продолжает безостановочно увеличиваться, будто под воздействием древнего волшебного сексуального заклинания. Он уже не помещается в ее ладони. Скоро придется держать его двумя руками. У Вивьен создается впечатление, что этот процесс никогда не завершится, и, если не ввести его в свое тело немедленно, прямо сейчас, потом будет слишком поздно. Он просто не поместится. Или, еще хуже, разорвет все ее внутренности на части, пронзит ее, как вертелом, насквозь. Войдет в нее и останется там навсегда, и будет прорастать прямо через нее. А во рту ее пляшет язык Стивена, выделывая немыслимые пируэты, дразня и будоража ее рецепторы, угрожая новым выбросом раскаленной эмоциональной лавы из уже разверстых вулканов чувств.

– Я хочу почувствовать тебя внутри. Войди в меня. Нам надо соединиться.

– Нет, женщина. Еще не пришло время. Ты еще не готова. Ты плохо просишь. В твоем голосе мало чувств.

Она вновь взывает к нему, со стоном и мольбой, как заклятье, как молитва:

– Возьми меня, ибо я умираю! Пронзи меня насквозь!

Вивьен тянет к себе, к своим бедрам, упирает в свое лоно этот немыслимо громадный, бьющийся в руке, неподатливый фаллос, преодолевая сопротивление его хозяина. Распухшие розово-влажные лепестки ее плоти раскрываются навстречу, чувствуя его близость.

– Ну же… Еще немного…

Этот мужской орган живет своей жизнью, сам по себе. И его не надо просить. Он действует по зову собственных инстинктов и желаний. Ему не нужны слова. Он просто должен почувствовать близость добычи, уловить ее пряный запах. И тогда он сам, как разъяренный пес, сорвется с цепи и бросится на нее. Ворвется в таинственное, сверхчувственное чрево, круша все на своем пути. И тогда его никто не сможет остановить.

Но пока у него есть более сильный и волевой повелитель, который сохраняет над ним контроль. И Вивьен вновь просит его хозяина. Темные бутоны на ее груди твердеют и набухают, источая уже не только желание, но и боль. Дрожат от нетерпения ее горячие бедра, стремясь сбросить с себя раскаленную, душную полоску ткани, под которой задыхается нежная плоть.

– Когда же?..

– Тихо, женщина. Помолчи. Ты заслужила то, что заслужила. Молчи и наслаждайся. Я дам тебе все, что ты хочешь. Но мне не нужны твои слова. Я лучше тебя знаю, что тебе надо. И я дам тебе больше, чем ты просишь. Я дикарь и хищник. Таким я стал, увидев тебя. Для настоящей любви мне нужна такая же дикая, первобытная, обезумевшая от похоти самка, и я сделаю тебя дикой и яростно похотливой. Я разбужу твое подлинное животное сексуальное начало. Я разрушу твою хрупкую цивилизационную скорлупу.

У Вивьен вновь вырывается стон вожделения. Мужчины всегда говорили ей о ее красоте и интеллигентности, о ее утонченности и изяществе, о трепетности и деликатности. Но никто не говорил о ее грубой внутренней первобытности и рвущейся наружу жадной похоти. Она впервые услышала то, что всегда хотела услышать. Стивен действительно знает, что она хочет и что ей надо сказать. И она благодарна ему за это. Ей нравится держать под тайным контролем этого гигантского, мощного самца, и вскоре она воспользуется им для ублажения, для утоления сексуальной жажды своего тела.

И пусть он думает, что она в его власти. Это не так. Это она использует его полностью, выжмет досуха и удовлетворит с его помощью свою созревшую страсть и разыгравшиеся фантазии.

В этот момент она чувствует, как его пальцы возобновляют свои ритуальные танцы. Они скользят по чувствительной внутренней части ее бедер, добираются до пушистого треугольника и, заключив его в ладонь, в свое защитное мужское биополе, спрятав от внешнего мира, начинают массировать нежные складки и самое чувствительное место, жемчужину, заключенную между створками этой своеобразной раковины.

Глаза Вивьен закатываются от невыносимого блаженства. Она хрипло, прерывисто дышит и периодически содрогается, когда приливные волны экстаза вздымаются все выше и выше, прокатываясь по всему ее телу. Стивен хорошо знает, что надо женщине. Его движения мягки, но настойчивы и последовательны. Он точно знает, что надо делать, чтобы заставить ее кричать, и извиваться в экстазе, и просить, и умолять, и взывать к его милосердию. Никогда в жизни Вивьен не хотела столь отчаянно и без оглядки слиться с мужчиной.

– Только не останавливайся! – просит она и впивается руками в его бедра, все сильнее притягивая его к себе.

Стивен усмехается, и на секунду Вивьен испытывает страх, что временный повелитель сделает все наоборот, чтобы лишний раз продемонстрировать свою власть и свое превосходство. Но он милосерден, он не хочет использовать ситуацию, чтобы окончательно психологически покорить ее и поработить. Стивен старательно и умело продолжает раскручивать гигантскую спираль страсти, убыстрять вращение карусели ее сексуальных фантазий.

Вивьен чувствует себя так, будто стремительно мчится на водном мотоцикле. На нее обрушиваются все новые океанские валы, выбивая сознание и сбивая дыхание. Вверх-вниз, вверх-вниз, как безостановочный эротический маятник. Только с каждым разом все выше и круче – и взлеты, и падения. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Все выше и выше, все ближе и ближе к вершинам счастья, к пику наслаждения.

Еще одна волна, еще чуть-чуть…

О да, о-о-о…

Посетившие Вивьен эротические видения были удивительно яркими и живыми. И сейчас распростертое на сбитых простынях ее тело все еще ныло от неудовлетворенного желания, губы пересохли.

Вивьен сказала Стивену правду. Она никогда не мучилась бессонницей и очень легко засыпала. Она могла задремать где угодно – на скамейке, на заднем сиденье такси, в кресле отеля. Ей иногда было достаточно уснуть на десять минут, чтобы почувствовать себя полной сил и готовой к новому выступлению.

Во время гастролей Вивьен ничего не стоило после позднего концерта с последующим фуршетом рано утром вылететь в другой город и успеть отдохнуть прямо в самолете.

Но эту первую ночь в доме Стивена она провела непривычно беспокойно, еле-еле встала около девяти утра и чувствовала себя крайне скверно. Дрожа от внутренней слабости и холода, Вивьен медленно потащилась в роскошную ванную, примыкавшую к спальне.

Она приготовила теплую воду и вытянулась, надеясь успокоиться, но в ее смятенном воображении неожиданно возникла виденная во сне картина – Стивен сажает ее на раковину и…

– Это хуже любого зелья!

Вивьен как ошпаренная выскочила из воды и встала под струю холодного душа. Вода, журча, смывала с ее тела мыльную пену вместе с недозволенными желаниями.

На одном из крючков на стене ванной комнаты висел халат. Вивьен закуталась в него, и ей стало уютно и тепло, как в мягком пушистом коконе. Она не сомневалась, что халат принадлежит Стивену, он надевал его совсем недавно, из ткани еще не выветрился характерный мужской запах.

Вивьен не относила себя к числу страстных женщин, хотя бы потому, что до сих пор сохранила девственность. Бывшая свидетельницей страданий матери из-за минутной влюбленности, Вивьен еще в ранней юности сделала вывод, что все эти увлечения только мешают радоваться жизни. Вероятнее всего, так вышло потому, что Вивьен не встретился мужчина, способный заставить ее потерять голову.

Но сейчас…

Стивен Фосс явно был сильной натурой во всем, в том числе и в любви. Судя по его словам и поведению, моральных запретов для него не существовало, и это удивляло Вивьен. В юности Стивен отличался высокой принципиальностью. Возможно, его изменило увечье.

Шрамы остались не только на лице, но и в душе.

Раньше Вивьен сочла бы его развратником, человеком, который использует женщин для собственного развлечения и бросает их без всякого сожаления или раскаяния.

Конечно, подумала Вивьен, женщины отчасти сами виноваты. Уступая соблазну вкрадчивых речей Стивена, мрачному огню его глаз, опытности его рук, они должны понимать, что в любовной схватке их ждет поражение.

Но как раз именно потому, что Стивен являлся воплощением неизведанной и темной стороны человеческой натуры, он был особенно притягателен.

Теперь Вивьен на собственном опыте убедилась, как трудно удержаться и не уступить неотразимому соблазну его откровенной сексуальности.




Стивен пребывал в ужасном настроении. Ночью он не сомкнул глаз, перед ним вставали восхитительные картины: то, что он хотел бы делать с Вивьен; то, что он просил бы ее делать с ним – словом, мечты о том, как они могли бы провести ночь. В конце концов он понял, что не уснет, и решил заняться работой.

В самые трудные минуты жизни Стивен мог отвлечься, погрузившись в работу. В больнице, куда он надолго попал после взрыва, в те нескончаемые дни, когда тело вопило от боли, он решал в уме сложные уравнения.

Если не добивался нужных результатов, Стивен подходил к изучению проблемы с другой стороны, проводя иногда недели и месяцы в поисках правильного пути. Работа никогда не раздражала его.

До того проклятого дня, когда Стивен получил от Леоноры Каммарано в подарок пластинку и сделал непоправимую ошибку, позволив Вивьен Крестон ворваться в его налаженную жизнь.

Стивен еще больше вышел из себя после двух телефонных звонков. Один был от Бенджамена Гартмана, другой – из военного ведомства. Всех интересовали сроки завершения работы.

Закончив первый разговор, Стивен понял, что сыт по горло примитивным пониманием его проблем. Чертовы вояки раскладывают все по полочкам, делят на черное и белое, требуют невозможного и попросту не понимают, что всему свое время.

– Мне некогда болтать! – в сердцах накинулся Стивен на генерала из военного ведомства, который подписывал чеки на расходы и имел полное право интересоваться, куда уходят деньги. – Я работаю!

Их беседа получилась короткой и не слишком приятной, но Стивену все-таки удалось утихомирить генерала. Повесив трубку, Стивен собрался было заняться работой, но не мог сдвинуться с места. Его взгляд был прикован к экрану, где на широкой постели Стивена в одиночестве спала Вивьен.

По тому, как она беспокойно вздрагивала, едва слышно постанывала, непроизвольно поглаживала себя руками в подобии любовной ласки, было видно, что не только Стивена терзает томление.

Но это, к сожалению, не облегчало его мук.

Вивьен страдает, ждет любви, а он, черт побери, должен сохранять разум холодным и расчетливым!

Через некоторое время экран опустел – Вивьен скрылась в ванной. Стивен терпеливо ждал и был вознагражден появлением Вивьен в его халате, явно великоватом для ее хрупкой фигурки.

В его воображении ярко вспыхнул новый чувственный образ – обнаженное тело Вивьен, спрятанное под мешковатым махровым облачением. Стивен, устанавливая камеры по всему дому, собирался поставить одну в ванную, однако в последний момент устыдился – даже для такого прожженного циника, как он, это было бы слишком. Но сейчас, любуясь нежной светлой кожей Вивьен, оттененной тканью халата, он раскаивался в своем донкихотстве.

Капельки влаги блестели на груди Вивьен как изысканные бриллиантовые украшения. Стивен застонал, охваченный яростным, рвущимся из глубины души желанием прикоснуться к Вивьен и слизнуть эти капли. Он потянулся к пульту, чтобы выключить экран, убрать с глаз долой соблазнительную картину.

Но нажать на кнопку не смог. Наваждение. Слово, которое он прежде относил только к своей работе, звучало в ушах Стивена подобно пению сирены, принесенному из туманной дымки моря и эхом отдающемуся по всему дому.

Стивен никогда не был склонен к самоанализу, свои аналитические способности он тратил на исследования. Но, даже не будучи гениальным аналитиком, он понимал, что позволил милой дочери его учителя вторгнуться в свою жизнь.

Вивьен нужно отослать обратно, к отцу! И чем скорее, тем лучше!

Приняв такое решение и считая неделикатным подглядывать, как Вивьен будет одеваться, Стивен неохотно выключил телевизор.

Но вместо того, чтобы заняться работой, он остался сидеть в кожаном кресле, рисуя в разгоряченном воображении такие невероятные эротические картины, по сравнению с которыми «Кама Сутра» могла бы показаться пресной и примитивной книжонкой.

…Они в душевой кабинке. Он придвинулся ближе, обхватив руками ее бедра. Его возбужденная плоть упирается прямо в живот Вивьен, их губы слились в долгом, неспешном, ленивом и нежном поцелуе. Стивен немного подогнул колени, и его член скользнул во влагалище Вивьен, пройдясь своим шелковистым кончиком между ее сочными дольками, деликатно раздвигая по пути нежные, припухшие стенки.

Она выгнулась, подставляя ему свое заждавшееся, уже разогревшееся и увлажненное капельками сексуальной росы лоно. Она жаждала освобождения и разрядки. Ее тело умоляло войти в него.

Пальцы Стивена мягко обхватили кромку набухших губ, не спеша прошлись по всей их длине, слегка сдавливая и растирая их, одновременно аккуратно расправляя и разделяя на две половинки.

Груди Вивьен напряглись и отяжелели, соски затвердели, реагируя на нарастающее возбуждение. Стивен наклонил голову и, обхватив губами один сосок, несколько раз втянул его в себя, одновременно слегка прикусывая зубами, будто пробовал на твердость. Затем занялся второй грудью, потом обвел языком поочередно оба соска и окружающие их коричневато-рубиновые ареолы.

С каждым движением его языка и губ в самом центре проснувшегося, истомленного и нетерпеливо ждущего извержения вулкана зарождалась и усиливалась боль неудовлетворенности, незавершенности и неполноты.

Вивьен прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, и услышала сладкий, убаюкивающий голос:

– Не надо сдерживаться. Кричи и стони. Я хочу слышать, как ты изнываешь от страсти. Пусть весь мир слышит, как мы содрогаемся от любви.

Она обхватила его за шею руками и прижалась к нему всем телом…

Да, подумал Стивен, поспешно гоня прочь эротические фантазии, если я не удовлетворю свои желания немедленно или в ближайшее время, то я просто взорвусь. Расколюсь на миллионы мелких частиц и осколков, превращусь в космическую пыль, и ее унесет звездным ветром во Вселенную.




Привлеченная соблазнительным ароматом свежесваренного кофе, Вивьен отправилась в кухню и застала там миссис Брегг, шинкующую овощи для супа. Кухня была по-домашнему уютной, с медной утварью и столами, блистающими чистотой. Вид из окон на морской простор был потрясающим, захватывающим дух. Правда, его немного портила расстилающаяся над волнами пелена тумана.

– Доброе утро, – поздоровалась Вивьен и с виноватой улыбкой сказала: – Удивительно, что я так заспалась.

Вивьен была неприятна мысль, что миссис Брегг вдруг решит, будто она соня и лентяйка. Или, еще хуже, подумает, что она всю ночь развлекалась с ее хозяином.

Пожилая женщина равнодушно пожала плечами.

– Доктор Фосс предупреждал, что вы приехали издалека и устали. – Она атаковала морковку, с изумительной скоростью превращая ее в мелкие аккуратные кружочки.

– Да, – пробормотала Вивьен, – так и есть.

– Еще он говорил, что вы объездили полмира, играя на рояле.

Оставив на минуту овощи, Юджин Брегг налила кофе в толстую синюю кружку и протянула ее Вивьен.

– Да, еще на прошлой неделе я была во Франции, – подтвердила Вивьен.

Кружка с кофе приятно грела руки, от нее поднимался ароматный пар. Вивьен сделала небольшой глоток.

– О! Кофе просто восхитительный! – И она с удовольствием принялась наслаждаться бодрящим напитком.

– Надеюсь, он не слишком крепкий. Я варю его по рецепту, который предпочитает доктор Фосс.

– Не беспокойтесь, на мой взгляд, кофе в меру крепкий.

– Доктор Фосс говорит, что кофе должен быть раскаленным, как адский огонь, густым, как болотная жижа, и черным, как душа злодея. – Миссис Брегг закончила шинковать овощи, вымыла руки и, вытерев их полотенцем, заметила: – Вы, верно, не прочь позавтракать.

– Но ведь уже поздно. Не хочется вас беспокоить.

– Эта моя работа, – с гордостью произнесла миссис Брегг, проворно открывая огромный холодильник.

Полчаса спустя, проглотив неимоверное количество еды – ростбиф, картофельные оладьи с брусничным джемом, гусиный паштет и кусочек сыра, – Вивьен поняла, что не сможет сдвинуться с места.

Обычно она ела по утрам совсем немного – кофе, пару тостов, иногда яйцо всмятку. Но сейчас, чувствуя себя неловко из-за того, что миссис Брегг знала – или подозревала, – зачем Вивьен приехала в этот дом, она не хотела показаться капризной.

– Я, пожалуй, пойду погуляю, – объявила Вивьен, вставая из-за стола.

– Подышать воздухом всегда полезно, – одобрила ее намерение Юджин. – Доктор Фосс купил для вас зимнюю куртку. Она висит в прихожей.

– Похоже, доктор Фосс предусмотрел все мелочи.

Миссис Брегг пропустила колючую реплику Вивьен мимо ушей.

– Он подумал, что у вас может не оказаться одежды, подходящей для наших холодов. И укутывайтесь потеплее, здесь жуткие ветры.

Вивьен направилась к двери.

– Да, чуть не забыла! – добавила Юджин. – Сегодня утром привезли рояль.

Вивьен застыла на месте, не веря своим ушам.

– Рояль? – переспросила она.

– Его заказал доктор Фосс. Рояль должны были привезти еще два дня назад, но у транспортной фирмы произошла какая-то накладка. Доктор Фосс был очень недоволен. – Миссис Брегг сокрушенно вздохнула.

– Держу пари, он ужасно злился! – фыркнула Вивьен.

Уже зная, что Стивен любит все контролировать, Вивьен живо представила, как он возмущался тем, что его указания не выполнены с надлежащей пунктуальностью.

– Он играет на рояле? – поинтересовалась Вивьен и покраснела, досадуя на свою бестактность, когда вспомнила, что вместо кисти на левой руке Стивена протез.

– Никогда не слышала, – тактично отозвалась миссис Брегг. – Доктор Фосс сказал, что вам необходимо заниматься каждый день.

Только-только я отстояла свою независимость, подумала Вивьен, как он заставляет чувствовать меня обязанной за такой царский подарок.

– Он на сто процентов прав, – вынуждена была признать она.

Наряду с тоскливой мыслью, что ей придется отвечать за грязные делишки отца, Вивьен не давало покою и то, что на долгие тридцать дней она останется без любимой музыки. Но Стивен, оказывается, все предусмотрел.

– Рояль затащили в библиотеку, – сообщила миссис Брегг. – Она находится на первом этаже. Человек, который его доставил, уверял, что инструмент настроен. Но доктор Фосс поручил мне, если вас не устроит звучание, вызвать мастера, и он все исправит.

Решительный, почти воинственный тон домоправительницы производил впечатление. Вивьен ни секунды не сомневалась, что настройщику придется попотеть, чтобы требовательная миссис Брегг осталась довольна его работой.

– Уверена, рояль в порядке.

Хотя Вивьен не оставила намерения совершить прогулку по окрестностям, ей не терпелось попасть в библиотеку.

Обстановка громадной комнаты, пропахшей кожей и, как ни странно, лимоном, была, как все в доме Стивена, продумана до мелочей. Высокий сводчатый потолок из красноватого кедра своей лучистой теплотой противостоял хмурости серого неба, видного через большие окна. В камине, высотой с человеческий рост, пылал огонь. Вдоль стен выстроились книжные полки, на которых кроме толстых томов в кожаных переплетах разместились и брошюры, и даже журналы. По мнению Вивьен, это свидетельствовало о том, что библиотека собрана не для видимости, а для постоянного пользования.

Мебель, обтянутая тонкой кожей бордово-красноватого цвета, была удобной, будто приглашающей поудобнее устроиться на ней и провести часок-другой с хорошей книгой в руках.

Центр комнаты занимал сверкающий в свете ламп концертный рояль фирмы «Стейнвей», двойник того инструмента, который Вивьен с благоговением приобрела на свой первый солидный гонорар, полученный за записи ее концертов.

В то время она оправдывала и его стоимость, и не свойственное ей потворство своим прихотям тем, что у этого рояля непревзойденный звук – мягкие, певучие верха и глубокие, рокочущие басы – и только на нем можно найти нужные оттенки исполнения.

Но широкий жест Стивена, который выбросил огромные деньги ради удобства ее краткого пребывания в «Замке Грёз», поразил Вивьен.

И все же, если он надеется заставить ее оплатить стоимость этого замечательного инструмента участием в разнузданных сексуальных оргиях, его ждет разочарование.

Вивьен неожиданно вспомнила тот далекий день, когда Стивен приехал на очередную званую вечеринку в дом ее родителей. Она, тогда еще совсем девочка, надела свое лучшее платье, ниточку жемчуга, подаренную отцом, и села у рояля, нетерпеливо ожидая встречи.

Она готовилась сыграть «Балладу» Шопена, которую считала очень романтичной. Вивьен разучивала ее несколько недель. Только для него. Сегодня наконец зазвучит эта замечательная музыка и Стивен услышит ее признание в любви, заметит и оценит Вивьен, поймет, что они – родственные души.

Увы, долгие часы за роялем прошли впустую. Серебристый голос Мадлен Крестон призвал Стивена в гостиную, и он отправился туда, даже не взглянув в сторону девочки, сидящей за роялем.

Печальное воспоминание заставило Вивьен тяжело вздохнуть. Затем она пробежалась пальцами по белым и черным клавишам. Клавиши легко отзывались на самое легкое прикосновение, и инструмент был прекрасно настроен.

Вивьен очень хотелось поиграть, но по опыту она знала, что, стоит ей сесть за инструмент, как она забудет о времени и очнется только тогда, когда наступит вечер – время встречи с человеком, который явно пытается стать для нее кем-то более значительным, чем просто любовником.

Судя по всему, Стивен хочет быть ее полновластным господином.

Когда Вивьен пробовала спокойно и рассудительно обдумать такой вариант развития событий, то талантливая и преуспевающая женщина, какой она себя ощущала, начинала бунтовать. Сама мысль о том, что она станет чьей-то бессловесной рабой, казалась смехотворной. Нельзя же, в самом деле, держать женщину взаперти, вызывая ее, как джинна из бутылки, по мере надобности!

С другой стороны, Стивен завораживал Вивьен подобно пению сирены. Пусть с точки зрения общепринятой морали это неприлично, но Вивьен, с тех пор как она оказалась в «Замке Грёз», постоянно мучило желание уступить безжалостным требованиям этого мужчины, полностью отдаться той эротической власти, которую он имел над ней.

Одеваясь сегодня утром, Вивьен, вынужденная обойтись без нижнего белья, которое отобрал Стивен, почти убедила себя, что соприкосновение с чувственной стороной любви может пойти на пользу ее творчеству. Ее импровизации всегда отражали ее внутренний мир – мечты, чувства и фантазии. Возможно, эта новая для нее сторона чувственного мира даст ее искусству новые краски? Новую глубину, большую страстность?

– Кого ты хочешь провести? – спросила себя Вивьен, ударив по клавишам. Яростные, тяжелые аккорды эхом пронеслись по комнате, всполошив спокойную тишину дома. – К искусству это не относится. Это – просто похоть. Обыкновенная, пошлая похоть, и больше ничего. – Она горько усмехнулась. – Ты просто хочешь его, черт побери! И ты слишком самолюбива, поэтому не желаешь, чтобы он узнал об этом. Да и потом, я знаю тебя, ты готова воспользоваться любой возможностью переложить на кого-нибудь свои трудности.

Вивьен в своей области добилась такого же успеха, как Стивен в своей, поэтому ее ничуть не смущали ни его слава, ни блестящее положение.

Ее беспокоило другое.

Хорошо, она уступит, отдаст ему свое тело, но вдруг ему этого будет мало?! Вдруг Стивен не успокоится, пока не завладеет ее сердцем? Или – еще хуже! – ее душой?

Вздохнув, Вивьен закрыла рояль и вышла из библиотеки. Она решила, что прогулка по острову и свежий воздух пойдут ей на пользу.

– Пора проветрить мозги, – бодро сказала себе Вивьен.

На вешалке в прихожей висела куртка, красная, как у Санта-Клауса. Глядя на нее, Вивьен придумала, как ей встретить Стивена, когда он войдет вечером в спальню с новыми требованиями.




Ей понравилось!

Стивен надеялся, что так и будет. Он не без самодовольства наблюдал, как Вивьен погладила черную полированную крышку рояля, потом пробежала длинными, изящными пальчиками по клавишам, вслушиваясь в льющиеся певучие звуки.

Как, оказывается, просто доставить удовольствие.

«Стейнвей» хотя и был достаточно дорогой вещью, но его стоимость не шла ни в какое сравнение с ценой трех роскошных машин, которые стояли в гараже Стивена.

Стивену было очевидно, что деньги – не главное для Вивьен. Он видел, как засияли ее глаза, когда она заиграла какую-то мелодию. Стивен не раз слышал эту музыку, но не помнил ее названия.

Он чувствовал, что Вивьен сейчас живет в другом мире. Войди он сейчас через потайную дверь в стене библиотеки с грудой драгоценностей в руках, она только досадливо поморщится неожиданной помехе.

Как и в тот раз, когда он увидел ее фотографию, Стивен восхитился бархатом ее глаз, озаренных внутренним лучистым сиянием, нежным овалом лица, детски пухлыми губами…

Ему отчетливо вспомнилось сладкое ощущение неги, охватившее его, когда он прикоснулся к мягкой груди Вивьен. Стивен беспокойно заворочался в кресле – ему вдруг стали тесны джинсы. Он отчаянно хотел близости с Вивьен. Сильнее, чем когда-либо. И он знал, услышав ее сердитые слова о похоти, знал, что она, презирая себя за это, тоже тянется к нему.

Ну что же! Это упрощает проблему.

Но, глядя, как Вивьен любовно поглаживает гладкое дерево рояля, Стивен неожиданно понял: чисто физическую тягу к ней он мог бы удержать в узде. Но поистине непреодолимым было желание, – чтобы Вивьен улыбнулась ему так же нежно, как этому проклятому роялю.




Глава 7


Туман почти рассеялся. От него осталась только легкая дымка, стелющаяся под ногами Вивьен, шагающей по скалистому берегу. Над водой все еще низко нависало свинцово-хмурое небо, но среди облаков часто возникали просветы, словно приглашая неуверенные лучики солнца вырваться на волю.

Хотя предусмотрительность Стивена, позаботившегося о теплой одежде, казалась Вивьен несколько докучливой, она определенно была благодарна ему за уютную пуховую куртку с капюшоном и за меховые сапожки. От холодного воздуха, в котором, казалось, искрились кристаллики льда, буквально захватывало дух. Но Вивьен, благодаря заботе Стивена, было на удивление тепло и уютно.

Место, которое Стивен выбрал для своего дома, было поразительно живописным. К тому же морской пейзаж вызвал у Вивьен воспоминание об уютном домике на берегу теплого моря, который она когда-то снимала и хотела купить.

Вдали на серебристых крутых волнах покачивалось рыболовное судно с высокой мачтой. Внизу у подножья утесов трое мужчин в высоких резиновых сапогах шагали по кромке прибоя, собирая выброшенную на берег прибоем рыбу. Чайки путались в ногах у рыбаков, шумно требуя своей доли.

Другие, более гордые птицы кидались в холодную воду и появлялись с раковинами в клювах. Они бросали раковины на песок и долго ждали, пока створки раскроются.

К их разочарованию, первыми к раскрывшимся раковинам успевали все те же нахальные чайки. Они выхватывали добычу прямо из-под клюва терпеливых птиц. Эта маленькая драма была хорошо знакома Вивьен; она не один раз видела подобные сцены на родном южном побережье.

С первых шагов в доме Стивена Вивьен ощущала неуверенность и тревогу. Теперь же, задумчиво прогуливаясь по берегу, любуясь причудливой красотой изрезанных ветром утесов, переливами красок неба и моря, она наслаждалась свободой и раскованностью.

Вивьен уже повернула к дому, но странный, похожий на мяуканье звук остановил ее. Она вскинула голову и увидела на ветвях низкорослой, сосны, отважно вцепившейся корнями в камни, свернувшийся в клубок разноцветный комочек.

– Привет! – Изо рта Вивьен вырвался призрачный клубок пара. – Что ты тут делаешь?

В ответ животное выгнуло дугой спину и сердито зашипело.

Боясь спугнуть кота, Вивьен замерла, засунув руки в карманы. В свалявшемся мехе животного причудливо смещались черные, рыжие и серые пятна. На шее был белый воротничок, ушки тоже были белыми. Ярко-зеленые злые глаза не отрываясь следили за Вивьен. Взъерошенный хвост метался из стороны в сторону, предупреждая об опасности.

– По-моему, ты очень голодный, – тихо сказала Вивьен. – И не просто голодный, а ужасно голодный. – Сквозь грязную пеструю шкурку животного просвечивали тощие ребра. – Когда ты ел в последний раз?

В ответ раздалось яростное шипение.

– Если бы я знала, что встречу тебя, прихватила бы из дома еды, – Вивьен вспомнила свой обильный завтрак. – Если хочешь, подожди, я сбегаю и…

Но кот соскочил с дерева, ловко приземлившись на все четыре лапы, и молниеносно исчез.

– Похоже, что не хочешь, – разочарованно пробормотала Вивьен, понимая, что пытаться ловить дикого кота – бессмысленно.

Она пошла к дому, но в ее сердце осталось беспокойство за это полуголодное создание.




Стивен стоял у широкого окна, из которого открывался вид на морской берег, и смотрел, как Вивьен бродит между скал.

День выдался холодным и хмурым, и Вивьен в яркой пурпурной куртке казалась экзотическим цветком, оживляющим унылость серого утра. Стивен еще раз отметил, насколько хрупкой и беззащитной выглядит ее одинокая фигурка на фоне бескрайнего морского простора.

Он видел, как она остановилась у высокого, причудливо изогнувшегося дерева, засунула руки в карманы и, видимо, с кем-то заговорила. Чуть позже Стивен разглядел на ветке дикого кота.

– Зря надеешься, – пробормотал он, когда, исчезнув на несколько минут, Вивьен вернулась к дереву с пакетиком в руках и положила еду у подножья сосны. – Это так же просто, как приручить тигра.

Хотя Стивен, конечно, знал, что Вивьен не может его услышать, ему было приятно, что она обернулась и посмотрела на окна дома.

На мгновение их взгляды встретились, и случилось почти невероятное – Вивьен улыбнулась!

Каждая клеточка его тела встрепенулась. Стивен не сумел совладать с собой и, разозлившись, чертыхнулся. Проклятое непослушное тело болезненно заныло.

Это еще раз напомнило Стивену о справедливости утверждения Роджера Крестона – эмоции мешают здравому смыслу.

В течение полугода после ухода из лаборатории университета Стивен настолько увлекался жалостью к себе, что начал заливать горе вином. Он уже сделал первые шаги по дороге, ведущей в алкогольный ад, но, к счастью, однажды случайно увидел себя в зеркале одного из кабаков. Увидел и ужаснулся: на него смотрел омерзительно обтрепанный пьяница, обросший, грязный, нечесаный, с тупым взглядом. Стивен, решительно отодвинул только что заказанную порцию виски и как ошпаренный выскочил на улицу.

Вернувшись домой, он побрился, подрезал непомерно отросшие за многие месяцы волосы и, тщательно вымывшись, начал ощущать себя полноценным человеком. Впервые за долгое время его посетило острое чувство голода. Зайдя в кухню, Стивен открыл холодильник и не нашел там ничего, кроме трех бутылок пива и кусочка засохшего сыра. С трудом разыскав телефон, Стивен заказал на дом пиццу и несколько бутылок кока-колы.

Молниеносно расправившись с показавшейся ему невероятно вкусной пиццей, он раскрыл потрепанный блокнот и начал подводить итог своего печального существования, стараясь быть объективным и не щадить себя.

Спокойно поразмыслив, Стивен пришел к выводу, что предательство учителя не было чем-то из ряда вон выходящим. Каждый знал, что безмятежный покой увитых плющом стен университета был чистой видимостью, красивым фасадом аквариума, в котором хозяйничала стая хищных акул.

Если человек не вырывался вперед, он погибал. Быстро и легко. А Роджер Крестон, будучи предводителем ненасытной акульей стаи, вовсе не собирался погибать. Вместо себя он отправил в пасть хищникам от науки юного Стивена.

Стивен понял, что его мудрый наставник прав – в жестоком мире науки эмоции ни к чему. Приходится выбирать: либо ты акула, безмятежно пожирающая беспомощных кроликов, либо ты – кролик, и тогда съедают тебя. Стивену не хотелось быть съеденным, поэтому он спрятал свои неумеренно чувствительные эмоции в самый далекий уголок души, где они и дремали тихо и спокойно до тех пор, пока он не сделал роковой ошибки, пригласив Вивьен Крестон в свой дом.

Появившись в его уединенном замке, она подобно солнечному лучику наполнила дом светом и жизнью, растопила ледяной холод его души, с которым Стивен за долгие годы успел смириться.

Ничего, мрачно подумал Стивен, отвернувшись от окна, это пока поправимо.




На четвертый вечер пребывания в «Замке Грёз» у Вивьен лопнуло терпение. Это даже не смешно, решила она, уныло жуя в одиночестве свой ужин.

Стивен не замедлил рассказать ей о своих намерениях. В первую же ночь пребывания Вивьен в его доме он целовал ее с такой страстью, что пробудил в ней бурю чувств. Ничего подобного Вивьен ни разу не испытывала.

И эти чувства продолжали бушевать в ней. Вивьен казалось, что ее поджаривают на медленном огне. Даже сейчас, когда Вивьен в одиночестве хрустела ломтиком поджаренного хлеба, мысль о Стивене заставила ее соски болезненно встопорщиться под мягким теплым свитером.

Вивьен всегда считала, что кашемир не раздражает кожу. Но в последние дни, укладываясь спать, она заметила, что прикосновение тонкой шерсти к обнаженной груди вызывает неожиданный прилив сексуального возбуждения.

Подобная история происходила и с джинсами. Привычные плотные джинсы, обтягивающие ее стройные ноги, стали раздражать Вивьен; при каждом движении она ощущала где-то глубоко внутри томительную, ноющую боль желания. Ей пришлось надеть свободную длинную юбку, но и в ней Вивьен чувствовала себя непривычно беззащитной.

Именно этого, как подозревала Вивьен, и добивался Стивен.

В самом деле, она узница его «Замка Грёз», в ее уме мелькают обольстительные видения, ее тело изнывает от сладкой боли желания, а что делает в это время Стивен? Он заперся в своей проклятой лаборатории, как в берлоге, и оставил ее наедине с мечтами и тоской о нем, что совершенно не приносило успокоения.

Даже если забыть о сексе, Вивьен не с кем просто поболтать, она постоянно находилась в одиночестве. Миссис Брегг, возможно, замечательный человек, но она неразговорчива, из нее лишнего слова не вытянешь. К тому же Вивьен прекрасно понимала, что изысканные ночные грёзы, рожденные единственной ночью, проведенной рядом со Стивеном, будут непонятны простой и незамысловатой, как вся ее жизнь, Юджин Брегг.

Вивьен полагала, что Стивен решил примерить к себе роль сурового викинга-похитителя, который всего добивался насилием и принуждением, поражая окружающих своей холодной жестокостью.

В ее всегда богатом воображении возникали сексуальные сцены – все, что делал с ней Стивен в первую ночь, – неприкрытая откровенность которых поначалу смущала Вивьен, но потом заставляла желать большего. От этих видений Вивьен мучительно краснела, а ее тело наполнялось болью неудовлетворенного желания.

– Эти прятки – часть его хитрой тактики, – сказала себе Вивьен и отправила в рот кусок хлеба с маслом.

Хрустящий хлеб был плотным, и масло, тая, нежным шелком растеклось по языку.

– Он хочет таким образом смирить мою гордость, – продолжала она монолог, – ничего у него не выйдет. – Вивьен злобно посмотрела на аппетитный кусок жареной баранины и впилась в него зубами, давая выход своей ярости. – Я не буду больше играть в его дурацкие игры.

Все дело в том, решила она, что Стивен наметил план и с самого начала добивался его неукоснительного исполнения. Теперь пришло мое время, я должна что-то предпринять.

Вивьен для храбрости глотнула красного вина, встала из-за стола и, захватив бокал, отправилась прямо в логово дракона.




Оторваться от наблюдения за движениями Вивьен, четко передаваемыми скрытыми телевизионными камерами, было трудно, но Стивен заставил себя заняться работой.

Услышав решительные шаги в коридоре, он со вздохом оторвался от дела и в который раз подумал, что женщина, даже если она выглядит хрупкой и воздушной, как взбитые сливки, может иметь внутри стальную пружину вместо сердца. Ему стало ясно, что Вивьен не хочет больше подчиняться его правилам игры.

Она ворвалась в комнату, даже не потрудившись постучать.

– Мне надоело участвовать в пьесе «Красавица и Чудовище»! – с порога заявила Вивьен.

Стивен отодвинул бумаги с расчетами, положил ручку на стол и, посмотрев на Вивьен, спокойно осведомился:

– Что вы имеете в виду?

– Каждое утро миссис Брегг подает мне завтрак, и он ждет меня, когда бы я ни появилась. Ланч ровно в полдень уже стоит на столе. Вечером, в шесть часов, готов ужин, и я съедаю его в полном одиночестве. Эта заботливость навевает мысли о невидимых слугах из сказки о Красавице.

– Полагаю, аналогия достаточно убедительная, – согласился Стивен, подумав, что Вивьен очень подходит для главной роли. – Вы действительно необыкновенно эффектны.

Ярко-оранжевая разлетающаяся юбка спускалась почти до пола, скрывая обувь, и Вивьен, одетая в такого же тона свитер, казалась языком пламени, осветившим полумрак рабочего кабинета. Стивен провел рукой по подбородку и раздраженно заметил, что забыл побриться.

– Но вот что хотелось бы знать… Вы в самом деле считаете меня Чудовищем?

Стивен по собственному опыту знал, что женщины, склонные льстить мужчинам, как правило, уверяют, что совершенно не замечают его физических недостатков. Но он не сомневался, что Вивьен принадлежит к другому типу.

– Не знаю… – задумчиво протянула Вивьен.

Она устроилась на кожаном кресле возле стола, небрежно отодвинула бумаги и поставила на край мраморной крышки письменного стола бокал с вином.

– Вид у вас, конечно, не вполне цивилизованный, – окинув Стивена пристальным взглядом, заключила Вивьен, – но назвать вас Чудовищем?.. – Она снова внимательно посмотрела на Стивена, как бы оценивая, но в ее глазах не было осуждения. – По-моему, вам не важно, что я об этом думаю.

– Напрасно вы так считаете, – возразил Стивен.

Вивьен не ответила и стала разглядывать комнату.

Стивен знал, что его кабинет производил странное впечатление. Он выглядел почти архаичным – обшитые темными деревянными панелями стены, огромные шкафы, набитые старинными книгами в кожаных переплетах, и антикварные безделушки, имеющие отношение к морскому промыслу.

В роду Стивена ни рыбаков, ни моряков не было, но ему почему-то хотелось оформить свой кабинет вещами, связанными с морем. Последние три года он тратил все свободное время на звонки в антикварные магазины, в которых разыскивал подходящие экспонаты. Стивену удалось приобрести три старинных остроги, медный судовой фонарь, несколько уменьшенных копий парусных судов и старинные гравюры с забавными изображениями всевозможных морских тварей и ракушек.

– Я немного разочарована, – подытожила наконец Вивьен.

Стивен выжидательно посмотрел на нее, надеясь услышать подробное разъяснение.

– То, что я вижу в этой комнате, – Вивьен осторожно погладила маленькую медную фигурку кита, служившую пресс-папье, – меньше всего похоже на святилище ученого, до безумия увлеченного своим делом. Ни колб с кипящей серой, ни мисок с едой для кроликов, ни белых мышей в клетках. Стены не затянуты паутиной, как должно быть в старинных замках, где работали алхимики. – Вивьен взяла одну из маленьких оловянных мисочек. – Вот здесь должны были лежать истолченные пауки…

– Если вы так представляете себе лабораторию современного ученого, я готов принести сюда несколько крыс, чтобы они возились по углам и верещали.

Вивьен вздрогнула.

– Лучше обойтись без крыс!

– Я готов пойти навстречу вашим желаниям, – галантно заверил Стивен.

Черт побери, подумал он, почему бы и не сделать то, что она хочет? В конце концов, через месяц она исчезнет из моего дома и все встанет на свое место.

– Я знаю, что я хочу, – заявила Вивьен, отодвинув бокал с вином. – Ваша баранина совсем остынет. Вы могли бы принести ее с кухни, и мы поужинали бы вместе, как положено нормальным людям, живущим под одной крышей.

– Вы считаете наше положение нормальным?

– Пожалуй, нет… – Вивьен задумалась. – Прежде всего, мне не нравится чувствовать себя наложницей, в одиночестве ожидающей своего сексуального повелителя… Однажды я уже была в подобном положении. Я шла одна по парижской улице, возвращалась в отель после посещения выставки импрессионистов. Перед глазами стояли солнечные краски картин Гогена, я даже ощущала запах цветов, похожий на запах цветущего вереска.

– Могу представить… – пробормотал Стивен, вспомнив запах домашнего меда, стоящего в кладовой миссис Брегг.

– Неожиданно рядом остановилось такси, меня впихнули в него и повезли куда-то. Человек, сидящий рядом со мной, был на вид вполне приятным мужчиной, но чернокожим. Я не расистка, однако… ну, вы понимаете… Не скрою, я немного успокоилась, когда он сообщил, что везет меня в дом австрийского банкира, который оденет меня, как королеву, и будет услаждать мой слух тирольскими песнями. – Вивьен прикрыла глаза, погрузившись в воспоминания. – От этого банкира пахло сосисками и дешевым пивом, что мне вовсе не понравилось. Поэтому вам понятно, как я была счастлива, когда он познакомил меня со своим другом, арабским шейхом, который усадил меня в свой личный самолет, и мы полетели в его сказочно прекрасную страну.

Глаза Вивьен мечтательно затуманились, губы дрогнули в легкой улыбке, она поднесла бокал ко рту и выпила глоток вина.

– У самолета нас ждали двое слуг, державшие под уздцы двух великолепных арабских скакунов. Был уже вечер, но яркий свет полной луны, плывущей в небе, как призрачный корабль, окрашивал все вокруг в таинственный серебристо-голубоватый цвет. Мы долго ехали по пустыне, и нас охранял только сияющий круг луны и звезды, направляющие пики лучей прямо на нас.

Стивен догадывался, что Вивьен придумывает на ходу историю о своих сексуальных приключениях, чтобы подразнить его в отместку за невнимание. Но постепенно ее глаза возбужденно заблестели, щеки разгорелись, и по этим признакам Стивен понял, что Вивьен начинает возбуждаться от собственных фантазий. И это еще больше ее украшало. Никогда Вивьен не казалась ему столь соблазнительной и желанной.

Стивен взял из ее рук бокал с вином, медленно повернул его к себе той стороной, где остался розовый отпечаток губ Вивьен, и отпил глоток терпкого вина.

– Ради Бога, продолжайте. Удивительно интересная история.

Вивьен, как показалось Стивену, понравилось, что он пил вино с той же стороны, где и она. Ее румянец стал густым, на губах заиграла довольная улыбка. Стивен испугался, что она прервет свой рассказ, но, уступая его просьбе, Вивьен продолжила историю.

– Почти сразу после того, как мы прибыли на место, передо мной появились двое неправдоподобно красивых полуобнаженных юношей. Они раздели меня и на руках отнесли в бассейн с теплой ароматной водой, усеянной лепестками орхидей.

Стивен не уставал удивляться редкостному артистизму Вивьен. Ее хрипловатый голос был полон страсти и греховного желания.

– После этого юноши легли на плюшевые оттоманки и стали ждать, – предположил Стивен.

Вивьен дернула плечиком.

– Конечно. Ведь они должны были охранять меня до прихода Балтазара. Принца Балтазара, так его звали, – уточнила она и, откинувшись на кушетку, томно прикрыла глаза и вздохнула. – Он был удивительно гордый и величественный человек.

Ее слова возбуждали Стивена, и он знал, что именно этого эффекта Вивьен и добивалась.

Стивен провел четыре томительных дня, избегая встреч с Вивьен, надеясь подчинить бурлящую в нем страсть холодному разуму. Сейчас он решил, что ждал достаточно долго и может позволить себе уступить взрыву чувств, которые вызвала в нем ее эротическая сказка.

– Это было восхитительно, – задумчиво продолжала Вивьен, проводя рукой по распущенным волосам.

Молочно-белый топаз, обрамленный серебряным узором кольца, просвечивал сквозь тонкую паутину волос подобно сиянию луны, которое она только что описывала. Голос Вивьен звучал тихо, мягко и настолько завораживающе, что Стивен с трудом подавил то ли вздох, то ли стон.

– После купания слуги начали растирать драгоценным благовонным маслом каждую клеточку моего обнаженного тела, пока оно не заблестело, как золото под лучами солнца. Принц с восхищением взирал на это нежное сияние, его взгляд стал темным и неистовым. Небрежным движением руки он отослал слуг…

– И вы остались наедине, как самые первые люди – одни в целом мире, а может быть, и во Вселенной, – не утерпев, вмешался Стивен.

Невидящий взгляд Вивьен был устремлен в беспредельный мрак за окном. Стивен подумал, что в этот момент она и в самом деле видит своего придуманного арабского принца.

– И что же было дальше? – спросил он. Его голос слегка дрожал от сдерживаемого из последних сил желания.

Вивьен перевела взгляд на Стивена, но не сразу покинула сказочную страну своих фантазий. Она выглядела утомленной и, покачав головой, сказала:

– Я забыла.

– Это хорошо. Я никогда не считал себя ревнивцем, но с вами все совсем по-другому. Слушая пикантные подробности вашей истории, я неожиданно почувствовал, что готов убить этого арабского красавца, принца-развратника.

– Я его выдумала, – тихо призналась Вивьен, будто не догадывалась о том, что Стивен прекрасно понимает: ее рассказ – чистейшая фантазия.

– Не сомневаюсь. Тем более меня удивил такой сильный взрыв ярости. – Он отпил еще глоток вина. – Кстати, из вас получилась бы отличная сказительница. Можно легко представить вас в роли Шахразады, рассказывающей бесконечные истории.

– Да, но у Шахразады была наготове тысяча историй. И у меня времени куда как меньше.

– Вы правы.

Непонятно почему, эта мысль привела Стивена в уныние, хотя он уже почти решил поскорее избавиться от Вивьен, чтобы не погибнуть в вихре собственных необузданных желаний.

Чтобы поднять настроение, нужно выпить что-нибудь крепкое, подумал Стивен. Он встал, подошел к старинному резному шкафу, где хранились напитки, достал выдержанный коньяк и плеснул немного в пузатый бокал.

В комнате повисло странное напряжение. Пожалуй, атмосферу нельзя было назвать романтичной. Впрочем, дружеской тоже.

Нет, романтикой тут и не пахнет, глотая обжигающую жидкость, подумал Стивен. Здесь царит секс. Он с трудом подавлял желание накинуться на Вивьен как дикарь, рыча от нетерпения.

– Я, должно быть, оторвала вас от важных дел, – заметила она, взглянув на груду листков, испещренных торопливыми записями.

Было очевидно, что Вивьен пытается изменить настроение беседы. Хотя, конечно, это было трудно, если не невозможно.

– Можно считать, что так, – уклончиво ответил Стивен.

У него и в мыслях не было посвящать свою гостью в подробности важного правительственного заказа, которым он сейчас занимался. И не только потому, что его изыскания были засекречены.

Стивен твердо знал, что работа над его проектом лично для него отнюдь не безопасна. Совсем недавно генерал из Пентагона предупреждал его, что, судя по некоторым данным, разведка некоего недружественно настроенного государства знает о направлении работы Стивена и возможны попытки вывести его из игры. К сожалению, Стивен имел подобный печальный опыт, результатом которого явились многочисленные шрамы и изуродованная левая рука. Но, трезво глядя в будущее, Стивен считал, что это не слишком высокая плата за возможность избавить мир от войн.

– Мне кажется, вы похожи на моего отца. О, я не имела в виду кражу чужих идей, – тут же поправилась Вивьен, заметив, что Стивен помрачнел, когда услышал столь нелестное сравнение. – Я хотела сказать, что вы так же ничего не замечаете вокруг, когда с головой погружаетесь в работу. Ну, например, забываете о еде, о времени… Скорее всего даже теряете счет дням.

Вот в чем дело! – догадался Стивен. Она удивляется, почему я не надоедаю ей своим обществом. Он мрачно усмехнулся. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что со мной происходит?

– Пожалуй, иногда я бываю похожим на типичного рассеянного ученого, – согласился Стивен, делая глоток коньяка.

– Да, хочу поблагодарить вас за рояль. Инструмент просто отличный.

– Это я должен благодарить вас. Я наслаждаюсь бесплатными концертами.

Вивьен удивленно вскинула на него глаза.

– Вы слышите, как я играю? Прошу меня простить. Ваш дом такой огромный, я была уверена, что музыка не будет отвлекать вас от работы. – Она нервно провела рукой по волосам. Стивен уже знал этот характерный беспокойный жест. – Я помню, как злился отец, когда я играла на рояле. Я ни за что не стала бы так много играть, если бы знала, что вы меня слышите.

– Не беспокойтесь, – отмахнулся Стивен от ее торопливых извинений, – мне доставляет огромное удовольствие слушать вас.

Он проклинал себя за глупую ошибку. Если Вивьен догадается, что дом буквально набит микрофонами и скрытыми телевизионными камерами, бури не миновать…

Вивьен слабо улыбнулась, но взгляд ее был полон тревоги.

– Рояль действительно прекрасно звучит. Он к тому же удивительно красивый.

– Рад слышать.

– Это самое лучшее, что вы могли сделать для меня.

– Поверьте, Вивьен, я думал прежде всего о себе. Рояль был мне нужен. Если вы спокойны и счастливы весь день, то и ночь будет для нас счастливой и радостной. Миссис Брегг говорила, что вы умеете ловко приманивать.

– Приманивать? – удивилась Вивьен. – А, это она имела в виду кота. – Вивьен смущенно улыбнулась. – Бедное животное показалось мне ужасно голодным. Я подумала, что он согласится принять от меня в дар кусочек мяса. – Улыбка исчезла с ее лица, едва Вивьен подумала, что Стивен может быть недоволен ее поступком. – Надеюсь, вы не ругаете меня…

– Конечно нет, – торопливо прервал ее Стивен.

За кого, черт побери, она меня принимает?! Неужели она думает, что мне жалко куска мяса или курицы для голодного животного?!

– Я просто хотел уберечь вас от напрасной надежды приручить этого кота, – объяснил он. – Этот кот – помесь с местными енотами. Их расцветка нравится местным любителям кошек, но животные с трудом приручаются. Вряд ли вам удастся заманить кота в теплый дом, даже если вы станете постоянно прикармливать его жареными цыплятами миссис Брегг.

– Настоящий дикий кот? – не поверила Вивьен. – Помесь с енотами?

Стивен пожал плечами.

– Так утверждает легенда. Но скорее всего дело в расцветке. Коты появились на острове вместе с европейскими моряками и торговцами, которые держали их на своих кораблях для ловли крыс. Коты, попав на остров, стали домашними, крестьяне держали их для подобных же целей. Но, как все коты, они любят свободу и разгуливают по окрестностям. Некоторые из них совсем одичали. Такой кот вам и попался.

– Он боялся меня, – согласилась Вивьен, – но теперь, мне кажется, мы начинаем друг друга понимать. Во всяком случае, сегодня он взял кусок сосиски прямо из рук.

– Не советую ему доверять. В следующий раз он может вцепиться вам в пальцы. Никогда нельзя знать наверняка, что приведет в ярость дикое животное.

– О нет. Не может быть! – вырвалось у Вивьен. Стивен видел, что эти слова вырвались непроизвольно, только по велению доброго сердца. – Он доверяет мне и не будет обижать.

Стивен засмеялся, что случалось с ним крайне редко. Хриплый, как скрип ржавого железа, смех удивил даже его самого.

– Вы можете прожить здесь хоть тысячу дней, но не добьетесь его доверия, – уверенно заявил он. – Это дикий кот, Вивьен.

Яростное и независимое животное. Даже ваша трогательная забота не способна укротить его.

Вивьен с вызовом взглянула на Стивена, ее глаза полыхнули огнем.

– Посмотрим. У нас еще есть время.

Она принялась как ни в чем не бывало потягивать вино. Стивен сделал глоток коньяка и смаковал напиток, перекатывая его во рту.

Стивен, который никого не допускал в свой кабинет, с удивлением отметил, что не имеет ничего против присутствия в его святая святых Вивьен. Даже молчание с ней казалось ему уютным.




Глава 8


– Вы хотели бы сделать что-нибудь для меня?

Вопрос прозвучал неожиданно, коротко и резко, как выстрел. Вивьен вздрогнула и посмотрела на Стивена.

Его взгляд был холодным и настороженным. Вивьен подумала, что ее снова обмануло слишком пылкое воображение. Ее собственные чувства мало что изменили в их отношениях.

– Думаю, вы понимаете, что у меня нет выбора.

Она бестрепетно встретила проницательный взгляд Стивена.

– У вас всегда есть выбор, Вивьен.

– Неужели? – прищурившись, саркастически осведомилась Вивьен. Она отдавала себе отчет, что спорить с человеком, от которого зависит и ее будущее, и карьера ее отца, просто глупо, но не могла сдержаться. – Вы ведь не позволили мне уехать сразу же после первой ночи, – напомнила она.

– Если вы и впрямь считаете, что я мог бы задержать вас здесь против вашей воли, значит, вы совсем не такая, какой я вас представлял. – Стивен покачал головой, притворяясь искренне обиженным. – Возможно, стоит вернуть вас в дом отца. Уж там вы будете в абсолютной безопасности.

В его голосе было столько ехидной издевки, что сразу стало ясно: Стивен нисколько не верит, что Роджер Крестон серьезно озабочен безопасностью собственной дочери, которую уговорил отправиться в «Замок Грёз». И – будь все проклято! – Вивьен неохотно призналась себе, что Стивен прав.

Печальная истина состояла в том, что Роджер Крестон всегда ставил на первое место собственные интересы. Вивьен понимала, что среди его жизненных ценностей занимает место, может быть, даже более низкое, чем клетки с подопытными белыми мышами.

Отчасти она сама была в этом виновата. Вивьен никогда не старалась привлечь к себе внимание отца. Стараясь уберечь его от волнений и тревог, она была тихой и послушной дочерью. Он по-своему гордился ею и иногда объявлял ее примером удачной передачи генетической наследственности. Но, увы, вскоре забывал о ее существовании.

Возможно, следовало бы заставить отца относиться ко мне по-другому, запоздало критиковала себя Вивьен.

Сделать что-нибудь такое, что заставило бы его обратить внимание на собственную дочь. Например, побриться наголо или вдеть в нос кольцо, как у медведя в цирке. Отец, конечно, рассвирепел бы, но это все-таки проявление человеческих эмоций. Даже отрицательные, они лучше, чем ничего.

Стивен с интересом наблюдал целую гамму разнообразных чувств, сменившихся на выразительном лице Вивьен: раздражение, огорчение, боль, сожаление и, как ни странно, легкий юмор, хотя лично он не видел в ее положении ничего смешного.

– Что вас развеселило?

– Я подумала, что сказал бы мой отец, если бы я в один прекрасный день предстала перед ним с кольцом в носу.

– Вы уверены, что он бы это заметил?

Вивьен поняла, что ее поставили на место.

– Вы всегда так безжалостны? – немедленно огрызнулась она.

– Нет, я просто всегда стараюсь быть правдивым. Наверное, вам не всегда будут приятны мои слова, Вивьен, так как истина часто причиняет боль. Но я обещаю никогда не лгать вам.

– Даже если это будет мне во вред?

– Я уже говорил, я никогда не делаю…

– …Ничего, чего не хочу делать, – закончила фразу Вивьен.

– Совершенно верно.

Картины, одна другой невероятнее, проносились в смятенном воображении Вивьен, мерцая и ярко вспыхивая, как цветные узоры калейдоскопа. Память возвращала ее к первой ночи их знакомства, а растущее возбуждение рисовало еще более страстные мгновения. Вивьен пригубила вино, надеясь успокоиться, но это оказалось ошибкой – кровь забурлила еще нетерпеливее. Напряженная атмосфера комнаты показалась Вивьен тонкой сетью паутины, в центре которой расположился смертельно опасный наблюдатель – Стивен.

Он смотрел на Вивьен и ждал – терпеливо, упорно.

Губы Вивьен пересохли от внутреннего волнения. Она больше не хотела пить вино и просто облизала их кончиком языка. И снова она допустила ошибку. В глазах Стивена появилось алчное выражение.

– Что именно я могу сделать для вас? – прошептала Вивьен, но ее еле слышный шепот в напряженной тишине комнаты прозвучал как удар колокола.

Стивен ответил не сразу, и пока он молчал, Вивьен приготовила себя к самому худшему.

– Я был бы счастлив, если бы вы сыграли что-нибудь для меня.

– Сыграть? – Вивьен удивленно раскрыла глаза. – На рояле?

– Вам не трудно будет играть только для одного слушателя?

– Нет. Но я подумала, что…

Вивьен потупила глаза, чтобы не встретиться с жадным взглядом Стивена, и волей-неволей заметила характерную выпуклость– на его джинсах, признак мужского возбуждения, которое не смогла скрыть даже плотная ткань.

Она преисполнилась чувством женской гордости. Она, Вивьен, была причиной возбуждения Стивена, из-за нее его тело налилось тяжестью желания, а в глазах появился голодный блеск. Впервые в жизни Вивьен по-настоящему гордилась своим телом.

Готовясь играть для Стивена, Вивьен волновалась почти так же, как на своем первом публичном выступлении. Чтобы унять нервную дрожь в пальцах, Вивьен, как обычно, нарисовала в воображении приятную картину.

Она представила теплое тропическое море, и ее пальцы мягко перебирали клавиши, подобно набегающим на песчаный берег лагуны изумрудно-зеленым волнам. Легкий порыв ветра прилетел издалека и зашелестел широкими листьями на верхушках пальм. Золотисто-солнечное сияние гребней волн разбивалось в сияющих искорках о заросшие буйной зеленью прибрежные утесы…

Воображение с самого первого ее выступления помогало Вивьен преодолевать боязнь сцены и ненужное волнение, помогло и сейчас. На фоне пенящихся гребней волн возникла мужская фигура. Сильное, полное возбуждения тело могло послужить скульптору натурой для ваяния стати древнего бога плодородия. Фаллос мужчины подобно стреле был устремлен на Вивьен.

Мужчина жаждал соединиться с ней. Он был удивительно похож на…

– Ваша игра невероятна! – прозвучал хриплый голос за ее спиной.

Низкий голос Стивена, вздрагивающий от сдерживаемой страсти, настолько напоминал нетерпеливое рычание хищника в джунглях, что Вивьен не сразу поняла, что сделанный им комплимент – не плод ее воображения, а реальность. Опасливо оглянувшись, она увидела в глазах Стивена смесь восхищения и сексуального желания.

– Я видел ваше лицо! – выдохнул он. – Вы чуть не довели себя до оргазма.

– О нет, – поспешила возразить Вивьен, ужаснувшись легкости, с которой он прочел ее потаенные мысли, – вам показалось!

– Может быть, проверим, дорогая? – с вкрадчивой насмешливостью предложил Стивен. – Я только прикоснусь к вам, и вы обретете желанное удовлетворение.

Он показал на трепещущий бугорок на джинсах, привлекая ее внимание к своему собственному возбуждению. Глаза Вивьен, еще не отошедшей от эротической фантазии, потемнели, руки вздрогнули в неистовом желании прикоснуться и ощутить твердость этой нетерпеливой плоти.

Только прикоснуться, пообещала себе Вивьен, и больше ничего.

– Мне казалось, вы хотите, чтобы я импровизировала для вас.

– Я уже говорил, Вивьен, что хочу всего. Но, как утверждают знатоки, в цивилизованном мире принято начинать с подготовки – хорошее вино, изысканный ужин, интересная беседа. Это создает нужное настроение. Музыка – самый лучший помощник для пробуждения высшей страсти.

– Как вы уже говорили, Стивен, я добровольно согласилась приехать в «Замок Грёз». Меня никто не заставлял и не соблазнял.

Он помолчал, пристально изучая Вивьен. Она не смогла догадаться, что скрывается за его помрачневшим взглядом.

– Действительно, – наконец вымолвил Стивен, – вы правы. – И он отошел, так и не прикоснувшись к Вивьен.

С первых минут своего появления в «Замке Грёз» Вивьен ведет себя так, подумал Стивен, будто знает, что она первая женщина, которую мне хочется подольше соблазнять, а не просто уложить в постель.

Он медленно шел вдоль стены библиотеки, и со стороны могло показаться, будто он рассматривает свое многотомное богатство. Но на самом деле в мозгу Стивена тревожно стучала одна-единственная мысль: инстинкт самосохранения, который никогда не подводил его, подсказывал, что надо бежать, спасаться от сладкого плена обаяния Вивьен, и надо слушаться этого надежного советчика.

Ничего подобного Стивен не сделал.

Смеркалось. В мягком вечернем полумраке таинственно переливались тисненные золотом корешки старинных фолиантов в кожаных переплетах. Вивьен наблюдала, как Стивен обходит комнату и зажигает свечи в тусклых медных подсвечниках. Трепещущие языки пламени отражались в стеклах окон и шкафов, создавая тревожное и нервное настроение.

И снова Вивьен отчего-то вспомнила волшебную сказку о Красавице и Чудовище. Комната казалась ей таинственной пещерой, а Стивен – призраком, возникшим неведомо откуда.

– Что-нибудь не в порядке с освещением? – спросила Вивьен, чтобы не потерять ощущение реальности.

– Все нормально, – Стивен дунул на спичку, гася язычок пламени, – проводить электричество на остров слишком сложно.

– У вас нет генератора?

– Почему же? Есть. Но бывает настроение, когда я предпочитаю свечи.

Вивьен удивилась. Стивен был современным и довольно циничным мужчиной, такого не смутит откровенный секс, такому не нужен полумрак. Возможно, есть другое объяснение его пристрастия к свечам?

– Может быть, вам нравятся свечи, потому что при их дрожащем свете не так заметны ваши шрамы? – предположила Вивьен.

Разумеется, это было с ее стороны неделикатно, но, поскольку Стивен пообещал говорить ей только правду, Вивьен решила, что тоже должна быть с ним откровенной.

На лице Стивена появилось выражение неприкрытого удивления, но он спрятал его за мрачной полуулыбкой.

– Некоторые женщины могут потерять нужное настроение, увидев мою «красоту».

– Настоящие женщины знают, что внешность – еще не все.

– Допустим. Но разве вас не пугают мои физические недостатки?

– Нет.

– И не вызывают отвращения?

– Нисколько. Я не из тех изнеженных, чересчур чувствительных созданий, которые падают в обморок при виде крови. Я давала благотворительные концерты в госпиталях во многих странах. Физические недостатки не мешают мне, – спокойно объяснила Вивьен. – Вот нравственные – другое дело.

– Но вам мой вид непривычен, – продолжал настаивать Стивен, будто собственная физическая неполноценность доставляла ему удовольствие.

Вивьен хотела было сказать «нет», но вспомнила, что обещала быть честной.

– Конечно. Впрочем, как все, что связано с вами. Необычна ваша работа, которой вы занимаетесь с тех пор, как ушли из лаборатории моего отца, необычно, что вы живете на краю света, совсем как настоящий отшельник, но в такой роскоши…

– Я так живу с тех пор, как половину моего тела унес злой ветер.

– На мой взгляд, шрамы на вашем лице и протез вместо кисти левой руки ничему не мешают. И потом, это – вовсе не половина.

– Но достаточно заметная часть, – уточнил Стивен. Его ухмылка была быстрой, по-волчьи хищной и злой. – Не волнуйся, детка, все части, нужные для секса, у меня в полном порядке.

– Вы и представить не можете, как я рада это слышать! – небрежно бросила Вивьен. – Кстати, не называйте меня деткой. Меня зовут Вивьен.

Ну и хладнокровие! – невольно восхитился Стивен. Достаточно хорошо зная отца Вивьен, он помнил буйное поведение, проклятия и угрозы, которые обрушивались на всех, когда Роджер Крестон попадал в сложное и неприятное положение. Мать Вивьен, напротив, в критической ситуации становилась удивительно ласковой и обаятельной и пускала в ход все женские хитрости из своего богатого арсенала, чтобы добиться желаемой цели.

Вивьен, в которой смешались гены этих очень ярких индивидуальностей, вела себя совершенно по-другому. Стивен еще раз напомнил себе, что женщина, какой бы слабой и беззащитной она ни выглядела, в любой момент может измениться. Его всегда привлекали контрасты в поведении людей, и ему еще больше захотелось познакомиться со всеми сторонами натуры этой неожиданной женщины.

– Попробую запомнить. Вивьен… – Стивен растянулся на кожаной кушетке. – Сыграйте для меня одну из ваших «водных» фантазий, – не попросил, а скорее потребовал он. – Русалка, плавающая в одиночестве при свете звезд и танцующая в призрачном лунном свете. По-моему, эта вещь называется «Песня русалки». Я ее очень люблю.

Эту музыку Вивьен придумала, находясь под впечатлением от древней ирландской легенды о сказочных созданиях – полудевах, полурыбах. Их невероятная красота соблазняла юношей, и они женились на русалках. Но красавицы русалки много времени проводили в море. Тогда их мужья прятали их шкуры, чтобы жены не уплыли в море навсегда, и бедные русалки лили горькие слезы по вольной морской жизни. Вивьен очень нравилась и сама легенда, и музыка, которую она сочинила.

Мысль о том, что ее и этого мрачного мужчину, предпочитающего жить в одиночестве, что-то объединяет, порадовала Вивьен.

– Спасибо за похвалу. Я придумала «Песню» скорее для себя.

– Я знаю. – Стивен заложил руки за голову и приготовился насладиться понравившейся мелодией.

– Откуда? – удивилась Вивьен.

– Мне достаточно было прослушать запись. Музыка рисует все, что вы воображаете, – охотно объяснил Стивен. – Я уверен, что уловил каждую смену вашего настроения. Не верите? Хорошо. Сначала вы видели прозрачный воздух над морем, это вызвало у вас печаль. Потом началась буря, и мне показалось, что я сам кружусь в пене бушующего и ревущего моря.

Вивьен изумленно посмотрела на Стивена. Волна неожиданного теплого чувства захлестнула ее с головой.

– Именно это я и хотела изобразить, – прошептала она, искренне удивляясь тому, что двое таких совершенно разных людей могут воображать одинаковые картины и испытывать почти одинаковые чувства.

– Нам будет хорошо вместе, – тихо промолвил Стивен.

Его страстный, глубокий голос как будто задел туго натянутые струны в сердце Вивьен. Ей показалось, что внутри нее раскрывается какой-то неведомый цветок и его обжигающий нектар растекается по всему телу.

Не желая, чтобы Стивен заметил, какую бурю эмоций неожиданно вызвали его слова, Вивьен низко склонилась над клавишами и заиграла.

Сначала пальцы плохо слушались. Это от холода, поспешила объяснить себе Вивьен, старательно забывая, что в камине горят дрова. Но в глубине души она понимала, что пальцы дрожат от волнения, и не только от творческого, но и от сексуального. Именно из-за него первый взлет быстрых нот получился недостаточно легким. Вивьен даже ухитрилась задеть несколько ненужных клавиш.

Рассердившись на свою небрежность, Вивьен вдруг успокоилась и забыла обо всем, увлеченная певучей мелодией.

Она видела скалистые утесы, слышала шум волн, плещущихся о подножия покрытых мхом скал. По увядшим листьям старых корявых дубов чуть слышно стучали капли дождя. Шуршали мелкие камешки и ракушки, уходя вместе с отливом в невидимую глубину моря. Поднялся ветер, и волны злобно застучали по серому известняку прибрежных глыб.

Вивьен была подлинным мастером музыкальной живописи. Она всегда начинала свои импровизации с того, что рисовала в своем воображении картину – иногда реальную, иногда фантастическую, иногда сказочную, но всегда яркую и живую. Этот талант она открыла в себе в раннем детстве, когда только-только начала заниматься музыкой. В детстве Вивьен казалось, что у нее, когда она играет, вырастают крылья и она, отрываясь от всего земного, улетает в волшебную сказочную страну, где все настолько прекрасно, что не хочется возвращаться.

Тонкие пальцы Вивьен то проносились ураганом по клавишам, то нежно замирали, то распластывались и пели страстную мелодию. Следя за ее выразительным лицом, Стивен понял, что она еще более взрывчатая натура, чем показалось ему, когда он слушал запись. Вивьен словно растворилась в звуках. Нижняя губа по-детски оттопырилась, обнажая белые зубы. Было очевидно, что Вивьен нет в этой комнате, в этом доме, на этом острове. Она живет в прекрасном мире своего воображения, куда он не может пойти вслед за ней.

Стивен ощутил жгучую ревность, смешанную с болью обиды.

Музыка теперь звучала спокойнее и тише, навевая ассоциации с появлением солнца после бури. Мелодия становилась с каждой нотой мягче и ласковее, и Стивен, облегченно вздохнув, понял, что русалка нашла дорогу домой и теперь, погружаясь в море все глубже и глубже, поет песню счастья.

Глядя на Вивьен так, как смотрели, наверное, на русалку зачарованные юноши из древней легенды, Стивен поднялся с кушетки, встал за спиной Вивьен и положил руку на ее плечо. Она прекратила играть и, обернувшись, взглянула на него.

– Не останавливайтесь, – пробормотал он, скользнув рукой под мягкую ткань ее оранжевого свитера. – Еще рано.

Свитер был уютным и теплым. Нежное тело Вивьен, разгоряченное игрой на рояле и желанием, – еще теплее. Она закрыла глаза, то ли пряча от Стивена свое нетерпение, то ли наслаждаясь его прикосновением – этого он не знал.

Но зато Стивен точно знал, что Вивьен самая желанная женщина из всех, кого он когда-либо встречал, и что она покоряет его самыми неожиданными сторонами своей натуры. Он чувствовал, что его тело готово сорваться, стоит только отпустить его на волю.

Стивен вытащил свитер из-под пояса юбки и почувствовал, что Вивьен вздрогнула.

– Играйте, пожалуйста, – попросил он, осторожно прикоснувшись губами к завитку волос за ее прозрачно-розовым ухом.

– Постараюсь, если смогу, – еле слышно выдохнула она.

Его рука продвинулась ниже, и Вивьен затрепетала, когда пальцы Стивена коснулись ее груди.

– Сможете. – Он поцеловал ее в шею. – Вы обещали.

Стивен левой рукой зацепил подол юбки Вивьен и приподнял его. Пальцы замерли на клавишах, в голове Вивьен образовалась расплывчатая пустота, обволакиваемая странным розовым туманом.

– Я не могу вспомнить мелодию… – пожаловалась Вивьен.

Да что там мелодию! Сейчас она не смогла бы вспомнить даже собственное имя!

– Не важно. Играйте, что хотите. – Стивен медленно, по зубчику расстегивал «молнию» на ее юбке. – Представьте, что мы придумываем мелодию вместе.




Глава 9


Кажется, она не могла отказать этому человеку ни в чем. Какой смысл просить его о чем-то? – думала Вивьен. Хотя, возможно, и стоит сказать ему, что следовало бы повнимательнее посмотреть на меня десять лет назад.

Вивьен всегда гордилась своей самостоятельностью и, если оказывалась перед выбором – отказаться или подчиниться, – выбирала первое. Впрочем, и сейчас, напомнила она себе, я сама решила принять условия Стивена и приехала в «Замок Грёз». К тому же мое сопротивление – только оттяжка, все равно Стивен будет настаивать на своем.

Она покорно положила руки на клавиши и попыталась с помощью музыки передать нахлынувшие на нее противоречивые чувства. Звуки лились беспрерывной чередой, испуганный трепет звенящих верхних нот сменялся угрожающим движением басов, отчего в самой Вивьен вспыхивал горячий огонь желания.

Вивьен ждала ответа Стивена.

Он словно услышал ее молчаливую мольбу. Рука Стивена решительно откинунил юбку Вивьен, пробираясь все выше и выше, к бедрам.

– Чуть шире ноги, мне будет легче, – шепнул он и, когда Вивьен подчинилась, скомандовал: – Теперь закройте глаза и постарайтесь не двигаться.

Вивьен только коротко всхлипнула, когда пальцы Стивена притронулись к заветному, слегка влажному месту между ее ног. Сначала один. Потом другой… Лихорадочная дрожь пронзила ее тело, нетерпеливое желание заставило Вивьен изогнуться навстречу этой ловкой сильной руке, дарующей неземное наслаждение.

– О!.. Стивен… – Клавиши под непослушными дрожащими пальцами Вивьен издавали немыслимые нестройные звуки.

Она не могла больше думать о музыке, ее тело отвечало, как туго натянутые струны рояля, на каждое прикосновение Стивена. Все желания Вивьен сосредоточились на движении его руки, пробирающейся в глубину ее жаждущего тела.

Страстный стон Вивьен вызвал у Стивена неистовый прилив желания, и он еле сдерживал себя. Но Стивен знал, что может увлечь Вивьен на недосягаемые высоты, и, чем дольше продлится ожидание, тем большей радостью станет удовлетворение желания.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, – с трудом выговорил он.

Настойчивое продвижение его пальцев в мягкую глубину ее плоти казалось восхитительно сладостным. Нетерпеливый стон слетел с губ Вивьен. Она открыла глаза и посмотрела на Стивена. Радужная оболочка потемнела от удовольствия и желания, мечтательная томность затопила расширенные зрачки.

– Мне так хорошо… – шепнула Вивьен.

Не давая ей опомниться, Стивен быстро сорвал с Вивьен свитер и, как в их первую ночь, отшвырнул его. Потом он рывком поднял ее со стула и прижал к себе.

– Ты такая страстная, – он поцеловал се в основание шеи, – огненная, – он поцеловал ее нежную грудь, – и… моя!

Расстегнутая юбка Вивьен, шурша, соскользнула на пол. Стивен решительным рывком вытащил Вивьен из темно-вишневого шерстяного клубка и, приподняв, положил на крышку рояля. Он быстро и ловко расшнуровал ее высокие серые ботинки, и она осталась в одних обтягивающих чулках.

Продолжая ее мучения, Стивен дразняще медленно двигался от бедер вниз и снимал с Вивьен чулки. Каждый пройденный миллиметр этого пути он отмечал легким поцелуем. Вивьен была не в силах шелохнуться, и только, тяжело дыша, облизывала пересохшие губы.

Наконец чулки упали на пол, и тело Вивьен, полностью обнаженное, засияло в трепетном свете свечей жемчужным блеском.

Стивен, несмотря на бушевавшую в нем бурю чувств, замер от восхищения. Вивьен казалась совершенно беззащитной и размягченной. Ему было удивительно приятно знать, что эта трепещущая женщина ждет его, что он может дать Вивьен удовлетворение, которого она томительно жаждет, может утолить желание, расплавленным золотом плещущее в ее глазах.

– До чего ты красива!

Стивен изумленно покачал головой, искренне удивляясь, как у ученого сухаря Крестона может быть такая темпераментная и сексуальная дочь. Здоровой рукой он ласково прикоснулся к Вивьен и почувствовал, что она дрожит. От чего? – подумал Стивен. От страха?.. От предвкушения?

– Не надо бояться меня, Вивьен.

Ее длинные ресницы затрепетали. Вивьен медленно открыла глаза, и Стивен увидел в ее расширившихся зрачках свое крохотное отражение. Возможно, из-за неяркого света свечей в собственном облике он уловил нечто дьявольское.

Стивену неожиданно пришло в голову, что Вивьен и в самом деле может воспринимать его как исчадие ада. И удивился, насколько задела его эта мысль.

– Я не боюсь. – Вивьен слабо улыбнулась, в ее глазах появилось какое-то новое выражение, которому Стивен затруднился дать определение. – Я полностью доверяю вам, Стивен. Скорее я боюсь себя. – Легкий румянец появился на ее щеках. – Боюсь тех чувств, которые наполняют меня, когда вы… так смотрите.

Стивен подумал, что Вивьен и не догадывается, какую вызывает в нем бурю.

Вивьен взяла его руку и прижала к своей груди. Стивен почувствовал, что ее сердце бьется буйно, трепетно и неистово, подобно дикой птице, рвущейся из клетки.

– Вот что творится, когда вы прикасаетесь ко мне, – прошептала она.

Она вздрогнула, когда Стивен дотронулся до твердого соска ее груди, огорченно вздохнула, когда он отнял руку.

– Мне нравится смотреть на тебя. – Стивен поднял голову и снова полюбовался красотой ее тела, распластавшегося на черной крышке рояля.

Нежная женская кожа поблескивала в мерцающем свете свечей, длинные стройные ноги были широко раздвинуты, и на завитках волос между ними радужно переливались подобно утренней росе в лучах восходящего солнца капельки любовного сока.

– Мне так нравится прикасаться к тебе, – Стивен притронулся кончиком пальца к молочно-белой груди Вивьен, – что даже хочется попробовать тебя на вкус.

Он прошелся кончиком языка вдоль нежно-голубой жилки, пульсирующей на груди. Кожа Вивьен была настолько горячей, что Стивену показалось, будто он прикоснулся к раскаленному утюгу. Он слегка прикусил грудь Вивьен и услышал, как Вивьен коротко всхлипнула.

У нее складывалось сумасшедшее ощущение, будто по ней перемещались сразу несколько языков, все одинаково горячие, влажные и упругие. Она стремительно тонула в сумасшедшей круговерти сверхчувственного экстаза.

– Не томи меня! – почти с болью взмолилась она.

Вивьен не предполагала, что может просить мужчину о чем-либо подобном. Но сейчас, когда каждая клеточка ее тела стонала от нетерпения, Вивьен поняла, что ей еще не попадался мужчина, к которому бы она так страстно тянулась. Она не встретила до Стивена ни одного человека, который сумел бы проникнуть под броню ее сексуальной сдержанности и выпустить на волю все ее необузданные желания, как сумел это сделать Стивен Фосс в первую же ночь.

Стивен понимал ее желания. Вивьен видела это в его жадном нетерпеливом взоре; его взгляд, казалось, проникал сквозь одежду и пронзал насквозь ее трепещущее тело, вызывая томительный внутренний жар.

Она чувствовала опытность его руки, легко находящей самые возбудимые точки ее тела, и начинала ненавидеть тех женщин, которых Стивен знал до нее и которые открыли ему тайны женской плоти.

Металлический протез, который был у Стивена вместо левой кисти, завораживающе поблескивал при свете свечей. Стивен притронулся к торчащему соску груди Вивьен стальным подобием пальцев. Она невольно вздрогнула от прикосновения холодного металла к своему разгоряченному телу, но не отодвинулась. Святые небеса! Если бы Вивьен и хотела пошевелиться, она бы не смогла – ее тело застыло в ожидании.

Стивен пристально и неотрывно, как сокол, кружащий над добычей, следил за каждым движением Вивьен. Вивьен понимала, что поведение Стивена – своего рода проверка ее реакции на его увечье. Он искал на ее лице следы отвращения или испуга. Он не нашел ни того, ни другого.

– Пожалуйста! – снова взмолилась Вивьен. – Я хочу тебя!

Я умираю от желания, хотелось ей сказать, но в этом не было необходимости. Стивен понимал ее без слов.

– Скоро, – шепнул он. – Ты женщина необыкновенных достоинств. Одно из них – терпение… Подожди.

Совсем недавно Вивьен гордо уверяла его, что терпение всегда было сильной стороной ее натуры. Теперь оно стремительно улетело неизвестно куда, словно сухой лист, унесенный стремительным вихрем.

Прикосновение металла к коже вызвало неожиданно мощную волну страсти, до боли нестерпимую. Вивьен, которая всегда считала себя женщиной, умеющей владеть своими эмоциями, почувствовала, что готова полностью отдать себя во власть этому странному человеку, и это ощущение наполнило ее душу восторгом.

Вивьен ни капли не смущало, что Стивен одет, а она, напротив, лежит перед ним полностью обнаженная. Когда Стивен широко раздвинул ее ноги и склонился над ней, Вивьен ощутила гордость своей женской властью над ним. Она видела, как по его обычно непроницаемому лицу пробегает легкая, нетерпеливая судорога, как горят страстью глаза.

– Как ты хороша…

Стивен прикоснулся протезом к ее разметавшимся волосам. Вивьен не шелохнулась, она ждала. Стивен встал на колени на высокий стул у рояля и пальцами правой руки прикоснулся к нежно-розовым лепесткам трепещущей женской плоти. Вивьен глухо застонала.

Он наклонился и повторил ласку, но на этот раз пустил в ход кончик языка. Это вызвало у Вивьен такой взрыв ощущений, что у нее перехватило дыхание и ее затрясло, как в лихорадке.

– Подожди еще немного, – хрипло попросил Стивен, словно не замечая, что Вивьен уже не владеет собой.

Его новое прикосновение возвело ее на вершину экстаза.

Но Стивену этого было мало. Он был неистощим в желании наслаждаться Вивьен – он ласкал, покусывал, теребил, пощипывал нежную плоть, то трогал ее рукой, то приникал к ней жадным ртом. Вивьен металась на крышке рояля, изнывая от страсти, содрогаясь от накатывавших одна за другой конвульсивных сладостных спазм.

Вивьен беспрекословно подчинялась Стивену, и, чем радостнее стремилась отдать себя, тем большее удовольствие она получала.

Ей казалось, что большего наслаждения ныть не может, но Стивен думал иначе. Он еще шире развел в стороны ноги Вивьен и решительно проник языком во влажную теплую и мягкую плоть. Вивьен изумленно ахнула – огненная волна яростным потоком пронеслась через все тело – от кончиков пальцев, через сердце, до корней волос.

Это было невероятно!

Но в то же время этого было недостаточно, потому что, несмотря на полученное сексуальное удовлетворение, Вивьен все еще хотела Стивена. Она хотела почувствовать его истинную мужскую силу.

Стены комнаты расплывались перед ее глазами, в голове кружились туманные обрывки мыслей, в каждой клеточке тела стучало желание, жар струился по телу.

С ранней юности Вивьен сторонилась мужчин, особенно тех, кто старше. Она считала, что у нее впереди еще много лет. Но теперь, рядом со Стивеном Фоссом, она забыла обо всем. Сейчас, наверное, не было ничего на свете, чего бы она не сделала для него. Эта мысль промелькнула и исчезла. Вивьен, всегда гордившаяся своим трезвым рассудком, не хотела сейчас думать.

Потом, после она подумает обо всем.

Ее тело сжималось от лихорадочного желания, перед глазами плясали разноцветные холодные огоньки полярного сияния, дополняемые языками живого горячего янтарного пламени свечей. Одновременно Вивьен чувствовала неустанные движения мужского языка внутри своего рта, и это немыслимое сочетание воспринималось ею как какая-то изысканная и запретная фантазия. За исключением того, что происходящее в реальности возбуждало куда сильнее, чем самые необузданные и запретные фантазии.

Пытка неудовлетворенностью – непереносима. Ее нельзя больше затягивать, поняла Вивьен, иначе я взорвусь. Я нестерпимо хочу его. Хочу получить его прямо сейчас, немедленно. Надо решительно отбросить в сторону все сомнения и предрассудки.

Страсть уже заглушила и подавила в Вивьен все мыслимые страхи. Остатки здравого смысла испарились под напором буйных разгоряченных желаний.

– Стивен, – страстно и сдавленно прошептала Вивьен, – прежде чем мы пойдем дальше, я хочу предупредить тебя…

Он поднял голову и недоуменно посмотрел на Вивьен.

– В чем дело?

– Я не… – Вивьен задумалась, не зная, как точнее и понятнее сформулировать. – Я не такая, как другие женщины.

– Конечно, радость моя, – с явным облегчением согласился Стивен. – Конечно, ты не такая, как все. Ты гораздо лучше. Ты просто потрясающая.

Ом опять склонился над ее лоном, но Вивьен прикрылась ладонью.

– Подожди. Я не это имела в виду.

Стивен слегка отодвинулся от нее, чтобы видеть выражение ее лица и глаз, и серьезно сказал:

– Я внимательно слушаю.

– Я никогда…

Вивьен запнулась. Она не любила откровений в интимных вопросах, как не любила и признаваться в своих слабостях и недостатках – сказывалось воспитание в монастырской школе. Так зачем же раскрывать этому мужчине свои тайны? Наверное, затем, что она видела в нем единственного человека, способного ее зажечь? Поняв, что не сможет сделать признание, Вивьен убрала свою руку, открывая Стивену доступ к своему лону.

Стивен почувствовал, что добился своего. Разум Вивьен, ее страстное сердце, ее прекрасное и желанное тело теперь в его власти. Когда он просил ее довериться ему, прежде всего это было продиктовано желанием разрушить те барьеры, которые мешают иногда обнажить подлинные чувства человека. Теперь Стивен знал, что Вивьен будет не просто подчиняться ему, а станет нетерпеливым партнером в любовной игре.

Его тело исполнилось решимости утолить желание, но в сердце разлилась непривычная и тревожащая мягкая теплота. Вивьен удалось растопить лед его многолетних разочарований! Стивен боялся даже думать о том, чем ему это может грозить.

Потом, после он подумает обо всем.

Сейчас его любовный пыл был сильнее, чем все другие мысли и чувства, Стивен возвышался над ними подобно тем крутым скалам, возле которых стоял его дом. Стивен так долго сдерживал себя ради Вивьен, что теперь нетерпеливо рвался дать волю своему желанию.

Стивен не мог уже бороться с собой, не в состоянии был держать себя под контролем. Он хотел овладеть Вивьен немедленно, хотел устроить ей настоящую скачку, как в диких прериях на необъезженном мустанге. До полного изнеможения и до полного экстаза. Пока не начнется половодье оргазмов, один за другим, волна за волной, и каждая все выше, и выше, и выше, пока они не утонут в них с головой, пока не захлебнутся и не охрипнут от собственных криков в пароксизме неземной, не-ьы налой страсти.

Сбросив с себя одежду, он всей тяжестью обрушился на Вивьен и вошел в нее. Она слабо вскрикнула, но уже в следующее мгновение ответила встречным движением.

– Подними ноги выше.

Собственные слова, сдавленные и бесчувственные, Стивен почти не услышал. Но Вивьен поняла его и сделала все, как он просил. Она обхватила руками спину Стивена, прижимая его к себе, призывая еще глубже проникнуть в мягкую глубину ее тела.

Он пронзал ее снова и снова, и с каждым движением протяжный стон вырывался из уст Вивьен и опалял жадный рот Стивена.

Глаза Стивена заволокло красным туманом. Настойчивые движения тела стали быстрыми и мощными. И, когда наступило завершение, из груди Стивена вырвался крик.

Одно-единственное слово вихрем пронеслось по стенам спальни, и это было имя женщины.

– Вивьен!!!

Стивен не представлял, сколько прошло времени. Он находился в каком-то полуобморочном состоянии, его голова покоилась на плече Вивьен, сердце, казалось, замерло, он не мог пошевелиться.

Прошла минута или часы? Или вечность?

Нестерпимый голод желания, который мучил Стивена с того самого дня, как он увидел на конверте пластинки фотографию Вивьен, наконец удовлетворен. Стивену хотелось, чтобы блаженство – ощущение горячего жара ее тела, нежного и мягкого – длилось как можно дольше. Он благодарно уткнулся в шею Вивьен и с наслаждением вдыхал сладкий женский аромат, смешанный с терпким мужским запахом.

Стивен никогда не испытывал такого удовлетворения, такого ощущения наполненности радостью бытия, счастьем взаимной любви.

Но все-таки лежать вечно на рояле невозможно.

Вивьен пробормотала что-то протестующее, когда Стивен покинул ее. Она лежала без движения, ее руки бессильно вытянулись вдоль бедер, но широко распахнутые глаза сияли золотистым огнем, а щеки пылали.

На белоснежной коже в разных местах проступали красные пятна, свидетельства прошедшего взрыва страсти. Стивену было немного стыдно за свой неумеренный темперамент, но он знал, что пятна скоро исчезнут.

Зато, с оттенком гордости подумал Стивен, это моя печать, как тавро, и этот знак поит не только на нежном теле Вивьен, но и в внутри. Ее женская суть будет помнить меня.

Его самодовольство молниеносно исчезни, как только Стивен заметил на внутренней стороне бедер Вивьен кровь.

– Вивьен… – Он потер пальцем темное пятно.

Она только довольно промурлыкала что-то невнятное.

– Вивьен, – настойчивее повторил Стивен, – посмотри на меня!

– Зачем? – лениво спросила она, но подчинилась.

– Ты была невинна.

– Да, – ответила Вивьен, хотя слова Стивена были скорее утверждением, чем вопросом.

– Почему ты не предупредила меня?

– Разве это что-нибудь изменило? – Она вздохнула и, как бы убеждая сама себя, добавила: – Изменило бы твое желание видеть меня здесь?

– Нет, – честно признался Стивен. Он обещал Вивьен быть искренним и держал свое слово. Стивен считал себя человеком чести и гордился этим. – Но я бы вел себя по-другому.

– О! Интересно как?

– Я был бы более осторожным. Более заботливым.

– Мне кажется, ты проявил достаточную нежность и заботливость. – Вивьен неторопливо потянулась, напоминая сытую, довольную кошку.

– Вначале я еще мог сдерживаться, – согласился Стивен, – а потом накинулся на тебя как дикий зверь.

Вивьен завораживающе соблазнительно улыбнулась. Стивен подумал, что так, наверное, улыбалась Ева Адаму, когда они вкусили от запретного плода, который подсунул Еве змей.

– Все равно, Стивен, это было прекрасно… – Глаза Вивьен затуманились мечтательной дымкой. – И очень возбуждающе.

Надо поскорее отправить ее домой, снова подумал Стивен. Она невероятно соблазнительна. Невероятно притягательна. И чертовски опасна. Но сначала…

Он поднял Вивьен с крышки рояля и на руках вынес из комнаты.

– А что будет с нашей одеждой? – спросила Вивьен, отнесшаяся к подобному способу передвижения как к само собой разумеющемуся. – Нельзя ее так оставлять. Миссис Брегг…

– Я хорошо плачу за то, чтобы она ничего не замечала, – сердито буркнул Стивен.

Войдя в спальню, Стивен сразу направился в ванную и, довольно бесцеремонно положив Вивьен на широкую крышку комода, включил воду. Он насыпал в теплую воду ароматическую соль, которую купил специально для Вивьен, мягким полотенцем осторожно вытер ее окровавленные ноги и, опустив Вивьен в воду, улегся рядом.

– Стивен…

– Да? – Он намеренно разговаривал более сухо, чем ему хотелось бы.

– Я знаю, тебя не волнует, что о тебе думают люди. Тебе безразлична репутация… – Вивьен взглянула на него сквозь пушистые ресницы. – Но я отношусь к этому по-другому. Я не смогу спокойно смотреть в глаза миссис Брегг, понимая, что она знает, какую оргию мы устроили в библиотеке.

Стивен искренне удивился, что Вивьен после их ошеломляющей близости может думать о соблюдении каких-то приличий.

– Во-первых, это была вовсе не оргия. Кроме того, миссис Брегг – домоправительница и экономка, нанятая за деньги только на эту работу. Ее совершенно не касается, чем мы занимаемся. И – где.

Его аргументы, похоже, не убедили Вивьен.

– Пожалуйста, – тихо попросила она и осторожно погладила его по руке.

Стивен почувствовал себя на седьмом небе и ворчливо согласился:

– Ладно, если тебе так легче, я уберу.

– Спасибо, Стивен. – Ее улыбка казалась солнечным светом, разлившимся по пасмурному зимнему небу. – Ты так добр!

Стивен, не понимая, что им движет – раздражение или нежность, прервал Вивьен решительным поцелуем.

– Запомни, детка, – сурово проговорил он, с трудом оторвавшись от ее губ, – я никогда не бываю добрым. – Он вылез из ванны.

– Стивен! – окликнула Вивьен, когда он пошел к двери.

– Что еще? – Стивен небрежно взглянул на нее через плечо.

– Не называй меня деткой.

Стивену очень хотелось рассмеяться, но он только пожал плечами и вышел из комнаты. Но, зная, что Вивьен подарила ему свою невинность, он счел недостойным отказать ей в пустячной просьбе.

Хотя Стивен подозревал, что происшедшее в библиотеке не скроется от орлиного взора миссис Брегг, одежду свою и Вивьен он все-таки унес. Одеваясь, он вспомнил, как поддался искушению и полежал и ванне рядом с Вивьен.

Вода была теплой и благоухающей, а Стивену казалось, что его тело сжигает адский огонь.




Вивьен очнулась от сонной неги со странным чувством реальности эротических ощущений, которые не оставляли ее и во сне. Окончательно проснувшись, она поняла, что Стивена рядом нет, но это ее не удивило. Немного расстроило – пожалуй, по не удивило.

– В конце концов он должен когда-то работать, – пробормотала она. – Стивен не может оставаться весь день в постели, даже если ему и кажется самым лучшим делом на свете любить меня, – вслух рассуждала Вивьен. – Ах да! Это не любовь, а обычный секс, – поправила она себя, рассматривая оставленные Стивеном синяки. – И все-таки это был волшебный секс, хотя к любви он отношения не имеет.

Так говорил Стивен. Но Вивьен боялась, что для нее все значительно сложнее. Если она, к примеру, появится в его кабинете в рабочее время и Стивен поцелует ее, нежно и ласково, у нее на глазах выступят слезы, и она совсем потеряет голову.

Это просто необычные обстоятельства, убеждала себя Вивьен, подойдя к окну и отдергивая занавеси. Он умеет создавать эротическое настроение. Наверное, нет ни одной женщины в мире, которая в подобных обстоятельствах смогла бы устоять перед его чарами.

Вивьен попробовала угадать, какое количество женщин, которых Стивен любил – с которыми занимался сексом, строго поправилась она, – прошло через эту комнату, через эту постель.

Подсчеты не доставили ей никакого удовольствия. Вивьен вздохнула.

– Лучше пойти позаниматься на рояле.

Она подумала, что живет в доме Стивена всего несколько дней, а он уже согнул ее волю, как тонкую соломинку.

Ветер дул с моря, и шторм продолжал бушевать. Белая вьюга металась по острову, укутывая землю белым одеялом. Колючие снежинки стучали по стеклам. В такой день лучше всего не высовывать носа из дому.

А еще лучше лежать в кровати под уютным одеялом, подумала Вивьен.

Она чувствовала усталость и беспокойство. Эротические ощущения не оставляли ее. Даже когда Вивьен заставила себя встать под душ, вид ванны, где они совсем недавно лежали в теплой воде со Стивеном, вызвал прилив тревожащего жара. Вивьен была удивлена, она и не подозревала в себе наличие такой неизбывной страстности.

Приняв душ, она вернулась в спальню, открыла шкаф и с радостью среди белья, купленного для нее Стивеном, обнаружила свои свитер и брюки. Вивьен подумала, что Стивен вернул ее собственные вещи в награду за послушание, которое она проявила ночью. Не устояв перед искушением, Вивьен прикоснулась пальчиками к кружевам и снова ощутила приятную теплоту и нежность шелка.

Вивьен улыбнулась. Все в доме Стивена, даже белье, было необыкновенным – тревожащим и завораживающим. Никогда еще Вивьен не ощущала такой приподнятости духа.

Напевая под нос что-то жизнерадостное, она отправилась завтракать.




Глава 10


Молчаливая миссис Брегг, как всегда, суетилась у плиты.

– Доброе утро, – приветливо улыбнувшись, поздоровалась Вивьен. – Я думала, вы сегодня не приедете.

Миссис Брегг удивленно вскинула брови.

– Почему? Я работаю каждый день.

– Но сегодня такая метель!

– У Ларри вездеход. Ему не страшен никакой снег.

Вивьен подошла к окну кухни и увидела высокие сугробы. Она подумала, каково сейчас дикому коту – несчастному, продрогшему и голодному. Но хорошее настроение не оставило Вивьен. Она бодро продолжила разговор:

– Не сомневаюсь, доктор Фосс оценит вашу преданность, но все равно не стоило вам ехать в такую метель.

– Ну в наших местах такая метель – не редкость. Хотя снегу было много еще утром, когда доктор Фосс собирался уезжать.

– Уезжать? – Настроение Вивьен резко упало. – Доктор Фосс уехал?

– Давно.

– Он не говорил куда?

Вивьен не ожидала, что Стивен, ценящий затворничество, неожиданно сорвался с места, да еще в такое ненастье.

– Он никогда не сообщает, куда направляется. Но я думаю, он поехал в главную лабораторию.

Миссис Брегг разбила на раскаленную сковородку яйцо. Аппетитный аромат потянулся по кухне, но Вивьен сейчас было не до еды.

– В главную лабораторию? – переспросила она.

– Ну да. В свою лабораторию.

– О! – Вивьен взяла себя в руки и пригубила кофе. – Я думала, что его кабинет и есть лаборатория.

– Это почти так, – согласилась миссис Брегг, – чаще всего хозяин работает дома. Но нее его сотрудники работают в главной лаборатории.

– А далеко ли она находится?

Миссис Брегг пожала плечами.

– Не очень, но добраться туда непросто. Наш остров небольшой, даже не на всех картах указан, но все равно десятка три километров из конца в конец будет. Главная лаборатория – на другой оконечности острова. Там поселок, или маленький городок, кому как нравится называть. – Миссис Брегг достала тарелку и приборы для Вивьен.

– Все равно в буран ездить опасно, – сказала Вивьен, подумав, что Стивену, наверное, трудно управлять машиной одной рукой.

– Метеорологи обещали, что непогода скоро уляжется. Но их прогнозам трудно верить, особенно в это время года. – Миссис Брегг положила яичницу на тарелку и поставила ее перед Вивьен. – Но вы не беспокойтесь за доктора, он сегодня останется там.

– Разве он не вернется? – невольно вырвалось у Вивьен.

– Во всяком случае, он сказал, чтобы я не готовила ему ужин и завтрак. Если его планы изменятся, он обещал позвонить.

– Понятно…

Сердце Вивьен болезненно заныло. Понятнее быть не может. Своим отъездом Стивен недвусмысленно выразил свое отношение к событиям минувшей ночи.

– Я оставила немного бекона для вашего кота, – сказала миссис Брегг, и Вивьен почудились в ее голосе сочувственные нотки.

– Большое спасибо. Он, наверное, уже ждет.

Вивьен надеялась, что домоправительница не догадывается об истинных отношениях своего хозяина с гостьей. Наверное, миссис Брегг считает ее ненормальной, которая непонятно зачем приехала в такую даль и сидит одна в доме.

Если миссис Брегг действительно была о ней такого мнения, Вивьен не осудила бы ее. Она и сама считала себя слегка сумасшедшей.




Ничего у него не вышло! План, который казался Стивену правильным и логичным, когда он осторожно, стараясь не разбудить безмятежно спящую Вивьен, выбирался из теплой постели, потерпел крах.

Черт возьми! Всего две недели назад все и его жизни было совсем неплохо устроено. Он никогда не гнался за деньгами. Премии, которые он получал за свои открытия или изобретения, были довольно внушительными. Если правительство выделяло ему более крупные, чем он рассчитывал, суммы на исследования, он никогда от них не отказывался. Работа была для Стивена самым важным, а остальное – включая и дом, и дорогостоящую меблировку – просто слегка украшало его жизнь, не более того.

Сколько Стивен себя помнил, его прежде всего беспокоило, будет ли завтра у него интересная работа. Его совершенно не тревожил вопрос, где и как он будет жить.

Точно так же дело обстояло и с любовными связями. Стивен предпочитал легкие непродолжительные романы, без особых переживаний и взрывов страстей. Он общался только с теми женщинами, которые не вызывали у него глубоких переживаний и ничего от него не требовали. В последние годы, когда Стивен поселился на острове, его постоянной партнершей по сексу стала доктор Леонора Каммарано.

Стивену нравилась Нора. Даже, может быть, больше чем нравилась. Он ценил в ней ум, образованность и неиссякаемый оптимизм. К тому же она была привлекательной женщиной, пылкой и неистощимой на сексуальные забавы. Стивену было приятно знать, что в любой день она готова найти время для их встречи, но он знал и то, что она не вкладывает в их связь глубокие чувства. Их отношения были теплыми и скорее дружескими, хотя секс привлекал обоих. Видимо, они подходили друг другу – не предъявляли претензий, ничего не требовали и довольствовались существующим положением.

Хорошо, что сейчас Норы нет на острове, она уехала на симпозиум биохимиков в Европу. Стивен понимал, что Нора не стала бы устраивать сцены, если бы узнала, что он пригласил к себе в дом другую женщину, но, зная ее чуткость, он боялся выдать себя. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о той тревожной путанице чувств, которую вызывало в нем присутствие Вивьен. И это было отнюдь не одно сексуальное желание.

И зачем только Нора подарила ему эту проклятую пластинку!

Услышав порывистую, страстную музыку Вивьен, Стивен потерял покой и стал делать глупости – одну за другой. Вот и сейчас он вместо того, чтобы работать, тупо смотрит в окно на танцующую снежную круговерть и думает о Вивьен, оставшейся и его доме.

Стивен пытался угадать, что она делает этим ранним утром – нежится в кровати, укутавшись в мягкий пушистый плед, или, может быть, уже встала и принимает душ. Представив стройное обнаженное тело Вивьен под струями теплой воды, Стивен прерывисто вздохнул. Интересно, думает ли Вивьен в эти минуты о нем?

Жалеет ли она, что подарила свою девственность человеку, который пригласил ее свой дом или, пожалуй, заставил приехать для удовлетворения своих сексуальных прихотей? Но мог ли он предположить, что вполне взрослая самостоятельная женщина, живущая артистической безалаберной жизнью и исполняющая такую страстную музыку, окажется невинной девушкой?

Засунув руку в карман, Стивен принялся нервно расхаживать по комнате, напоминая себе, что Вивьен, в конце концов, и в самом деле взрослая женщина, отвечающая за себя и за свои поступки. Она знала, что ее ожидает, он не скрывал от нее своих намерений. Если она думала, что он шутит, то он сразу же, по приезде Вивьен на остров, объяснил ей, что это не так. Она сама сделала выбор.

Тогда какого черта его мучает непонятное чувство вины? Или это какое-нибудь другое чувство, которому он пока не может дать определение?

– Будь все проклято!.. – пробормотал Стивен, остановившись у окна и вглядываясь в кружащиеся за окном вихри снега.

Вошел Джозеф Кин, помощник Стивена, как всегда спокойный и доброжелательный.

– Запутался в числах? – шутливо поинтересовался он.

– Да нет, работа идет неплохо, – нарочито небрежно ответил Стивен, – даже лучше, чем я ожидал.

– Значит, тебя слегка поцарапала та красавица, которая появилась недавно на острове.

– Если чего-то нет, ты всегда готов выдумать, – сухо отозвался Стивен.

Однако Джо слишком хорошо знал шефа, и провести его было трудно.

– Если бы все было нормально, – недоверчиво усмехнулся Джо, – и солнечная исполнительница прекрасных мелодий попалась бы в капкан, ты сидел бы над таблицами не поднимая головы, а не тосковал, глядя в окно.

Стивен не удивился, что Джо знает, кто гостит в его доме. Подобная осведомленность легко объяснима. На небольшом острове каждый человек на виду, и не заметить постороннего, тем более столь известную личность, как Вивьен Крестон, просто невозможно.

– С ней довольно сложно, – буркнул Стивен, не оборачиваясь.

– С женщинами всегда так, – философски заметил Джо, хотя сам был счастливо женат. – Могу я сказать твоему посетителю, что ты уже готов плясать под мелодии Вивьен Крестон?

– Издеваешься?

– Ничуть. – Джо стал серьезным. – К тебе действительно пришли.

Стивен вздрогнул.

– Кто?

Неужели Вивьен уговорила Ларри Брегга привезти ее сюда? Странно, но Стивена, который крайне неохотно допускал посторонних в свою главную лабораторию, в эту «святая святых», приятно взволновала мысль, что Вивьен, соскучившись по нему, решилась даже помешать его работе.

– Это генерал, – сообщил Джо, возвращая шефа с неба на грешную землю. – Он в приемной отряхивает ноги от снега.

Стивен отошел от окна. Только этого визита ему и не хватало! Какого черта генерал сорвался с места и приехал с материка в такую дрянную погоду! Впрочем, Стивен помнил многочисленные легенды о неутомимости Железного Фреда – так прозвали генерала Фредерика Роу, – и мелочи вроде снежной пурги не остановят генерала.

Проклиная всех вояк и особенно начальников, которым не сидится в теплых кабинетах, Стивен тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежностью. Роу, к сожалению, был одним из тех, от кого зависело финансирование исследований Стивена.

– Тащи его сюда, Джо.

Генерал был человеком, что называется, рожденным для воинской службы. Он вошел в кабинет, печатая шаг, как на параде, и это не было показухой – Фредерик Роу так ходил всегда.

– Ваш визит – приятная неожиданность, – хмуро пробурчал Стивен, открывая холодильник, чтобы достать виски «Белая лошадь» – любимый напиток генерала. Стивен держал заветную бутылку на случай таких незапланированных визитов.

– Я не собирался заезжать к вам, доктор Фосс, но счел невежливым не навестить друзей, будучи неподалеку.

– Должно быть, нелегко в такую погоду путешествовать, – посочувствовал Стивен.

– Как раз поэтому я предпочитаю работать в военном ведомстве, – генерал протер очки, – это не самое уютное место, но там нет, – он посмотрел в окно, – этого ужасного ветра и метели. – Генерал с интересом посмотрел на Стивена. – Я здесь по долгу службы, но почему вы не выбрали местечко потеплее? Уединенных островов хватает и на юге.

После ссоры с Роджером Крестоном Стивен взял за правило выяснять всю подноготную о своих партнерах по работе, поэтому он знал, что Железный Фред страдает морской болезнью. Наверное, случилось, нечто экстраординарное, если генерал рискнул приплыть на остров в шторм. Стивен не сомневался, что Роу прибыл по воде, поскольку в такую погоду на самолетах или на вертолетах летают только самоубийцы.

– Здешние места мне нравятся, – коротко ответил Стивен, усаживаясь в мягкое кресло. – Но вряд ли вы, сэр, приехали сюда ради беседы о скверной погоде. Что заставило вас двинуться в путь в такой шторм? Можно было бы поговорить по телефону или прислать телекс.

– Мы обеспокоены информацией, что к вашей работе проявляют интерес иностранные спецслужбы.

– Разве это касается военного ведомства?

Генерал ответил кривой усмешкой.

– Для меня ваше сообщение – не новость, – продолжил Стивен. – Парни из разведки уже просили меня тщательнее зашифровывать записи.

При упоминании о чиновниках из разведки генерал мрачно нахмурился. Он знал, что на острове находится постоянный представитель этого ведомства Бенджамен Гартман.

– Парни из спецслужб сидят в своих офисах, не поднимая зада от мягких кресел. Они не знают ловкости иностранных агентов, это мы видели их в деле и знаем, чего они стоят.

– Но эта информация пока ничем не подтверждена. – Стивен не стал говорить генералу, что Гартман недавно вызвал на остров еще двух человек из своего ведомства – на всякий случай, так он объяснил. – Слухи о том, что за мной охотятся, ходят с прошлого года, но я все еще цел и невредим. – Сказав это, Стивен невольно посмотрел на свою изуродованную левую руку.

– Не будем рисковать, – решительно заявил генерал, – у меня приказ позаботиться о вашей безопасности.

– Буду рад показать вам все, что вы сочтете необходимым, как в лаборатории, так и вокруг нее, – вежливо предложил Стивен.

– Я не сомневаюсь, что все в порядке, но Пентагон выделил средства на дополнительное усиление охраны.

– От денег я никогда не отказываюсь, – согласился Стивен, выдавливая из себя улыбку.

Все равно работа стоит, подумал он сердито. С самого утра я только и думаю о Вивьен. Может быть, хоть генерал сумеет отвлечь меня от этого бессмысленного занятия?

Прошло не меньше пяти часов, прежде чем Фредерик Роу объявил наконец, что он удовлетворен «обеспечением секретности и охраны» главной лаборатории. Он затребовал квартальный отчет и убедился, что его держат в надежном сейфе. Ему хотелось ознакомиться и с опытами, проводимыми в лаборатории, но Стивену надоела въедливость Железного Фреда, и он вежливо выпроводил его. Даже спиной выражая недовольство, генерал удалился.

– Неужели он рискнет ночью вернуться на континент? – спросил Джо, когда дверь за генералом закрылась.

– Он останется ночевать в городке, а завтра утром, если погода позволит, Ларри переправит его на своей посудине, – ответил Стивен.

Стивен понимал, что по всем законам вежливости он должен был пригласить генерала к себе домой и не заставлять его маяться в третьеразрядной гостинице городка. Он забыл о гостеприимстве по двум причинам: во-первых, хотел избежать лишних вопросов по поводу присутствия Вивьен в его доме, и, во-вторых, Железный Фред с его военной выправкой и грубоватыми армейскими манерами нравился Стивену еще меньше, чем Бенджамен Гартман. Решив, что, раз генерал приехал по долгу службы, а не по приглашению, поэтому пусть и терпит неудобства, Стивен выбросил мысли о визитере из головы.

На ночь Стивен остался в кабинете. Ему казалось, что легче сразиться с бандой террористов, вооруженных до зубов, чем выдержать еще одно объяснение с Вивьен.

Ворочаясь без сна на узком кожаном диване, Стивен пришел к выводу, что изменить свою судьбу он уже не может. Сколько можно прятаться от этой восхитительно настойчивой женщины? Она ведь не побоится явиться в лабораторию.

Не желая чувствовать себя трусом, Стивен все-таки пришел к выводу, что завтра ему придется вернуться в «Замок Грёз»

Смирившись с неизбежным, он спокойно заснул.




Прошло два дня после сумасшедшей, невероятно прекрасной ночи, проведенной со Стивеном.

Вивьен сидела в библиотеке и пыталась вспомнить мелодию, которая запела в ее душе тем ранним утром, когда она подошла к окну и увидела ослепительно белый завьюженный мир.

Прогноз погоды, как всегда, не имел ничего общего с реальностью. Синоптики обещали, что шторм и метель скоро прекратятся, но уже вторые сутки снег без устали падал с серого неба. Иногда сильный ветер дул прямо в окна, и тогда колючие снежинки торопливо стучали по стеклу, будто просили пустить их погреться. Временами ветер совсем стихал, и снег плавно опускался с небес огромными пушистыми хлопьями. Вивьен казалось, что это Снежная Королева взбивает свою роскошную белоснежную перину.

Юджин Брегг позвонила Вивьен и сообщила, что поскользнулась и подвернула ногу. Врач заверил ее, что серьезных повреждений нет, всего лишь растянута связка, но все равно придется несколько дней соблюдать постельный режим. Миссис Брегг сказала Вивьен, что в холодильнике достаточно еды и до появления доктора Фосса его милая гостья с голоду не умрет.

– Если доктор надумает вскоре вернуться, – с легким ехидством добавила она и повесила трубку.

Не вернется – и не надо, злобно подумала Вивьен, возвращаясь к роялю.

Тонкие пальцы бешено понеслись по клавишам, Вивьен пыталась с помощью музыки передать пургу за окном и отдаленный рев холодного бушующего моря. Но вся беда была в том, что, как только начинала звучать музыка, мысли и чувства Вивьен обращались к человеку, из-за которого она оказалась на этом уединенном острове.

– Мало того, что он является мне во сне, – ворчала себе под нос Вивьен, слушая сердитые нестройные аккорды, волей-неволей рвущиеся из-под пальцев, – теперь он еще и вмешивается в мою работу!

Она раздраженно вздохнула, встала со стула и отошла к окну. Колючий снег по-прежнему колотился о каменные стены дома, ветер завывал в трубе, будто какой-то бесприютный загробный дух жаловался на свою ужасную судьбу. Внимание Вивьен привлек какой-то странный звук, похожий на стон. Звук явно издавало какое-то живое существо.

– Нет, это не человек, – пробормотала Вивьен, вслушиваясь. – Боже! Это же кот! Мой кот!

В вопле животного было слышно отчаяние. Вивьен прилипла носом к стеклу, надеясь увидеть кота сквозь порывы метели, но не сумела ничего разглядеть, кроме стремительно летящих хлопьев снега.

Стивен и миссис Брегг дружно уверяли Вивьен, что этот кот – совершенный дикарь. Дикий он или нет, но он в опасности и пришел ко мне за помощью, убеждала себя Вивьен.

Жалобный вопль раздался опять. Вивьен не могла оставить животное в беде. Она помчалась в прихожую, накинула теплую куртку, которую купил для нее Стивен, и, не думая о собственной безопасности, со всех ног кинулась в ревущую снежную пургу.




Стивен отъехал уже больше мили от здания главной лаборатории, когда дорогу ему преградило упавшее дерево. В этом не было ничего необычного, штормовой ветер мог свалить не одно дерево. Чертыхнувшись, Стивен вылез из теплого автомобиля и поглубже надвинул капюшон, чтобы спрятаться от ледяного ветра.

Он уже почти стащил дерево с дороги, как вдруг почувствовал за спиной какое-то движение. Стремительно обернувшись, он успел заметить блеск металла. Правый рукав куртки затрещал, разрываясь, руку обожгло огнем.

Еще в университете Стивен изучил искусство рукопашной борьбы и научился защищаться без оружия. И сейчас, разозлившись, что его так примитивно заманили в ловушку, он тем не менее быстро пришел в себя и сосредоточил все внимание на противнике.

Это был высокий, сильный и гибкий мужчина. Его лицо скрывала черная маска, но Стивен почти восхитился ловкостью и легкостью движений нападающего. Они молча боролись в бушующем море снежных вихрей, и их схватка скорее напоминала странный танец. Реакция Стивена была более быстрой, а ум более холодным и изобретательным.

Сначала он больше думал о том, как уклониться от еще одного удара ножа. Но неожиданно в его мыслях зазвучала тревожная нота беспокойства о Вивьен. Совершенно очевидно, что нападающий прекрасно знал обстановку на острове и знал, что Вивьен одна в доме. Одна, и, несмотря на все обещания Стивена, абсолютно беззащитна.

Стивен ни секунды не сомневался, что он сумеет справиться с противником. Но что, если он не один? Что, если его сообщники сейчас забрались в дом, захватили Вивьен и мучают ее?

Эта страшная мысль начисто смела его самоконтроль, волна жгучей ярости огнем взорвалась в крови. Стивен взревел, как раненый дикий зверь, и набросился на человека в маске.




Пронзительный вопль кота теперь раздавался ближе к прибрежным скалам. Вивьен пошла в том направлении, откуда неслись звуки. Начинался прилив, холодные волны, покрытые то ли пеной, то ли льдом, подбирались почти к подножию утесов. Идти по глубокому снегу было трудно, колючие холодные снежинки били по лицу, мешали дышать.

Нагнув голову как можно ниже, Вивьен упорно продолжала свой путь вдоль берега моря, спотыкаясь об обломки досок и об скользкие груды водорослей, выброшенные на берег разбушевавшейся стихией. Не заметив выступающего валуна, Вивьен споткнулась и упала на мокрый песок.

Пытаясь подняться, она заметила темную тень, мелькнувшую у входа в узкую пещеру, больше похожую на щель. Кот уверенно вошел внутрь, и Вивьен пришлось последовать за ним.

Волны уже почти добрались до пещеры и грозили залить все пространство. Бормоча все известные ей проклятия, Вивьен протиснулась в пещеру и, к своему удивлению, увидела в ее сухой части три мокрых шевелящихся комочка.

– Котята! – удивилась Вивьен, глядя на кота, гордо замершего возле своего потомства. – Значит, ты не кот, а кошка!

Нетерпеливое мяуканье животного напомнило Вивьен, что сейчас нет времени на обсуждение этого очевидного факта. Волны стремительно приближались к котятам, надо было выбираться отсюда как можно быстрее.

Вивьен подхватила котят, сунула одного в правый карман куртки, а двух других – в левый. Этим, конечно, было немножко тесновато, но Вивьен решила, что в материнской утробе им было еще теснее, придется потерпеть.

Вода уже заливала ботинки.

– Вот что получилось из-за тебя! – упрекнула Вивьен кошку, которая уже поджидала ее у выхода из пещеры и размахивала хвостом, как флагом. – Не могла найти более подходящее время!




Человек в маске полетел вниз, не издав ни звука. Стивен видел, как он падал, ударяясъ об уступы скал, и рухнул прямо в пену прибоя.

Всю дорогу до дома Стивена не оставляли мысли о Вивьен, он не сомневался, что она в опасности. Он стремительно вошел в дом и сразу увидел записку.

Записка была написана аккуратным красивым почерком прилежной школьницы. Это настолько не соответствовало страстной натуре Вивьен, что Стивен невольно усмехнулся.

«Милый Стивен! Если ты вернешься раньше, чем я, не беспокойся. Я пошла за котом. С ним что-то случилось, и я не могу бросить животное в беде. Вивьен.

Р.5. Надеюсь, твои опыты прошли успешно».

Стивен прочитал эту короткую записку, и у него кровь застыла в жилах: он-то в отличие от Вивьен хорошо представлял, как опасно покидать дом в пургу. Подумав, кто из них более ненормален, он или Вивьен, Стивен выскочил на улицу.

Эта женщина добросердечна до самозабвения. Стивен не мог представить, чтобы кому-нибудь из его знакомых пришло в голову рисковать собственной жизнью ради какого-то бездомного животного.

Он пошел по следам Вивьен, которые уже занесло снегом, ему казалось, что время тянется мучительно медленно, а вокруг простирается холодная беспредельная снежная бесконечность, злобная и смертельно опасная. Колючий сырой снег закрывал все прибрежное пространство мерцающей пеленой. Море грозно шумело, разбиваясь о берег, растекаясь по мокрому песку серебристой кружевной пеной.

Когда Стивен наконец увидел Вивьен – сначала просто красное пятно ее куртки на фоне бело-серого месива пурги, – он почувствовал, что теперь может спокойно дышать, и разразился проклятиями. Отведя душу, он вцепился в хрупкие плечи Вивьен.

– Какого черта тебя сюда занесло?! Ты не соображаешь, что могла утонуть?!

Его слова были едва слышны из-за порывов ветра, но Вивьен все прекрасно поняла. Она чувствовала силу его руки даже через толстую куртку, яростное дыхание Стивена клубами пара вырывалось изо рта и оставалось висеть в воздухе, как белый призрак.

– Как ты не понимаешь… – начала объяснять она, стараясь перекричать вой ветра и рев прибоя.

– Я понимаю, что ты идиотка! – Стивен понимал, что потом придется просить прощения за грубость. Но – потом. Когда они будут в безопасности, когда вернутся домой. И после того, как Вивьен объяснит свое дурацкое поведение. – Сейчас надо удирать отсюда, пока твоя глупость не прикончила нас.

Вивьен, видимо, поняла, что Стивен не станет слушать ее объяснений. Она просто кивнула, и Стивен почти потащил ее к выступам скал и дальше, к дому.

После арктического холода снежной бури тепло прихожей показалось Вивьен тропической жарой. Следом за ними в дом влетел взъерошенный кот и стал крутиться возле ног Вивьен, оглашая все вокруг отчаянными воплями.

– Что ему тут надо?! – рявкнул Стивен.

– Извини, Стивен, я не дождалась тебя, но положение было опасным.

– И кому же грозила опасность? Этому наглому коту?

– Котятам, – ответила Вивьен, с трудом шевеля замерзшими губами.

Только теперь, когда все закончилось, она поняла рискованность собственной выходки. Ноги просто подкашивались, перед глазами плыли круги… Вивьен ухватилась за край столика, чтобы не упасть, и осторожно опустилась в кресло.

Она залезла сначала в один карман, потом в другой, вытащила из них мягкие комочки и опустила их на пол. Котята сразу же поползли к своей матери, которая, успокоившись, принялась их старательно вылизывать.

Стивен недоуменно переводил взгляд с Вивьен на кошачью семью и обратно. Неожиданно для себя он сделал то, чего не делал очень давно, – расхохотался.

Позже, вспоминая об этой минуте, Вивьен поняла, что именно с этого момента она навсегда отдала свое сердце доктору Стивену Фоссу.

– Я соскучилась, – тихо сказала Вивьен, вставая на ноги, чтобы прикоснуться к Стивену, – ужасно соскучилась.

Стивен, словно не услышав ее признания, озабоченно заметил:

– Ты замерзла.

Вивьен в самом деле начала дрожать всем телом и не могла остановиться.

– Тогда согрей меня!

– Потом, – Стивен пристально посмотрел на Вивьен, но его мысли витали где-то далеко, – сначала надо принять горячую ванну.

– Хорошая мысль…

Вивьен не сопротивлялась, когда Стивен заботливо раздел ее, как беспомощного ребенка, отнес в ванную, осторожно погрузил в теплую воду и, к ее удивлению, пошел к двери.

– Ты не останешься со мной?

– Я должен позвонить, – сурово ответил Стивен, в глазах появилось жесткое выражение.

– Телефон не работает.

– У меня есть радиосвязь с лабораторией.

– О! – Вивьен задумалась. – Это так важно?

Стивен стиснул зубы. Его лицо стало таким мрачным, что по телу Вивьен, нежившейся в теплой воде, прокатилась волна ледяного холода.

– Да, – коротко бросил Стивен и, ничего не объяснив, вышел за дверь.




Глава 11


После ванны Вивьен почувствовала себя на седьмом небе. Она влезла в махровый халат Стивена, натянула теплые пушистые носки и отправилась в кухню.

Все еще мрачный Стивен предложил ей глоток шотландского виски, но Вивьен предпочла сварить какао и выпила целых две кружки.

Котята сидели в большой коробке, застеленной шерстяной тряпкой.

– Ты замечательно их устроил! – порадовалась Вивьен.

Стивен небрежно взглянул в угол, где стояла коробка.

– Юджин оторвет мне голову, если на кухне будет беспорядок.

– Да, когда миссис Брег сердится, наверное, лучше держаться подальше, – согласилась Вивьен.

Первый же взгляд на беспомощных мокрых котят заставил сердце Вивьен болезненно сжаться, их жалобный писк всю дорогу к дому мучил ее. Теперь, глядя на довольно урчащих, сосущих мать котят, Вивьен чувствовала почти материнскую гордость.

– Ты просто сошла с ума, если решилась на такую глупость, – начал ворчать Стивен.

Незнакомые нотки в его голосе насторожили Вивьен. Конечно, я схожу с ума, подумала она, но по твоей вине.

– Ты, наверное, всю жизнь жила в теплом климате и не представляешь, как опасно попасть в метель.

– Мой дом тоже на юге, – тихо сказала она, не отвечая на его выпад, – скоро я уеду и буду жить там. Выбирать мне не дано.

Стивен пристально посмотрел на нее и тяжело вздохнул.

– Да, ты права. Мы не всегда можем быть хозяевами своей жизни.

Он выдавил на палец немножко крема и, протянув руку через кухонный стол, осторожно прикоснулся к потрескавшимся от ветра губам Вивьен. Его лицо стало таким нежным и заботливым, что на глаза Вивьен навернулись слезы.

– Я правда очень соскучилась… – Вивьен попыталась перехватить взгляд Стивена. – Я пробовала сочинять музыку… Мне пришла в голову удивительно красивая мелодия, но я не могла ее записать, потому что думала о тебе.

– Я должен просить прощения?

– Не в этом дело. Я рассказываю, как жила без тебя. – Вивьен сокрушенно вздохнула. – Я не умею врать, это один из моих серьезных недостатков.

Стивен недоуменно вскинул брови, ожидая разъяснений. Вивьен поняла его безмолвный вопрос.

– Представь, что ты купил новый костюм…

– Если я рискну купить, – уточнил Стивен. – Тогда у нас будет масса проблем.

Вивьен рассмеялась.

– Не придирайся к словам, Стивен. Ты знаешь, что я имею в виду.

– Почему ты привела такой пример?

– Сейчас объясню. – Вивьен поуютнее устроилась на стуле. – Несколько месяцев назад скрипачка, с которой мы вместе совершали гастрольное турне, спросила меня, идет ли ей новая юбка. Я, конечно, сказала, что юбка замечательная и прекрасно смотрится.

– На самом деле это было не так, – догадался Стьивен.

– К сожалению. Но я не смогла сказать правду, не хватило смелости.

И снова Стивен отметил, насколько дочь отличается от родителей. И Роджеру Крестону, и его жене Мадлен солгать было как плюнуть. Вивьен была другой.

– Бывает ложь «во спасение», – напомнил он, – чтобы не доставлять людям неприятных минут.

Стивен подумал, что он как раз так и сделает – ничего не скажет Вивьен о нападении. Пока он поделился этой новостью только с генералом Роу и с Джо, своим лучшим и в общем-то единственным другом. Железный Фред заявил, что должен заботиться о его безопасности, и вот пожалуйста…

Впрочем, объясняться с чиновниками из военного ведомства и из спецслужб Стивену совершенно не хотелось. Он даже обрадовался, что из-за шторма в работе телефонной линии возникли неполадки. А что касается напавшего на Стивена человека, так ему уже все равно.

– Говорить неправду сложно. – Вивьен по-детски вздохнула. – Сначала говоришь одно, потом забываешь, что сказал, и в конце концов запутываешься в собственных выдумках.

– Паук должен уметь плести паутину, – назидательно изрек Стивен. – А чем закончилась история со скрипачкой?

– Я посоветовала ей купить к этой юбке блузку. Мы зашли после выступления в магазин и подобрали темно-синюю блузку с изящной вышивкой серебряной нитью. – Вивьен улыбнулась, вспоминая. – Она выглядела в новом костюме потрясающе. В этот же вечер секретарь посольства пригласил ее на ужин. А через полгода они поженились.

– Неужели одежда решает все?

– О нет! Одежда – всего лишь оформление. Эта девушка была очень доброй и приветливой, и он влюбился в нее. Но, – в глазах Вивьен мелькнула лукавая смешинка, – одежда помогла ему заметить свою будущую жену.

– Бедный парень попался на приманку.

– А как, ты думаешь, начинается любовь? С приманки или – просто так?

– Я пока еще не думал о любви.

– Как это печально!

– А ты думала о любви? – в свою очередь спросил Стивен, хотя почти не сомневался, что знает ответ.

– Случалось. – Вивьен засмеялась, заметив на лице Стивена искреннее удивление. – Конечно, я всегда мечтала жить где-нибудь вместе с моей единственной настоящей любовью и чтобы меня окружало то, что я люблю. Ну, например, рождественская елка с подарками, шоколадные конфеты, – Вивьен бросила взгляд на коробку со спящими котятами, – милые ласковые зверушки и записи моих концертов в Карнеги-Холл.

– Почему вдруг в Карнеги-Холл? Мне показалось, тебе приятно вспоминать Египет и Индию.

– О, там действительно замечательно. Особенно в Индии. Эта страна оставила у меня одно из самых ярких впечатлений. Там все так таинственно и необычно… – Вивьен задумчиво посмотрела на Стивена. – Ты ученый и, наверное, не веришь в магию.

– Не верю.

– Очень жаль. – Вивьен вздохнула и, решительно тряхнув головой, заявила: – Я тобой займусь! Даже самому гениальному ученому не помешает немного познакомиться с неведомым. Да, о Карнеги-Холл… Я выгляжу иногда далекой от мирских забот, но на самом деле я очень честолюбива. Увидеть свое имя, написанное большими буквами на этом историческом здании, мне кажется вершиной успеха.

– Уверен, твоя мечта исполнится. Твоей энергии можно только позавидовать, – сказал Стивен.

– Спасибо, – Вивьен тепло улыбнулась ему, – ты так добр ко мне!

– Я уже не раз говорил тебе, что никогда…

– Не бываю добрым, – закончила за него Вивьен. – Но ты говоришь неправду, так что не пытайся убедить меня. Я понимаю, почему ты боишься всерьез влюбиться и гонишь от себя даже мысль о такой возможности. Тебе кажется, что это чувство будет мешать тебе сосредоточиться.

– Иногда оно может помочь. – Стивен вспомнил бешеную ярость, накатившую на него во время недавней схватки, но не стал говорить об этом Вивьен.

– Да, но, я думаю, ненадолго. – Вивьен помолчала. – Признайся, эти два дня, занимаясь своими опытами, ты думал обо мне.

Стивен невольно тяжело вздохнул, услышав это бесхитростное утверждение. Если бы Вивьен знала, как он мучился!

– Я тоже соскучился по тебе, – неохотно признался он. – Больше чем хотел. И намного больше, чем ожидал.

Стивен выглядел таким удрученным, что Вивьен захотелось погладить его по щеке.

– Я знаю, это трудно, – ласково шепнула она.

Буря самых разнообразных чувств, не связанных с сексуальными желаниями, бушевала в ней. Они были для Вивьен новыми и неожиданными. Она прикрыла глаза, чтобы Стивен не смог прочитать ее мысли.

То, о чем она мечтала в юности, свершилось здесь за несколько коротких дней, проведенных в «Замке Грёз». Стивен открыл ей неведомый мир. Он сумел добраться до ее непокорного сердца и завоевать его. Вивьен знала, что полюбила Стивена глубоко, страстно и непреодолимо.

Но она знала также и то, что Стивен не готов принять такую любовь. Если она откроет ему свои чувства, Стивен перепугается до смерти и скорее всего опять спрячется в скорлупу одиночества. Возмутительницу спокойствия же он быстренько отправит на материк, как только стихнет шторм.

Убежденная, что Стивен так же тянется к ней, как и она к нему, Вивьен поклялась себе, что любой ценой пробьется в его замурованное сердце и избавит Стивена от печального одиночества.

Она открыла глаза и нежно улыбнулась Стивену.

– Помнишь, как я сравнивала себя с героиней сказки о Красавице и Чудовище?

Стивен пожал плечами.

– Смутно припоминаю.

– Так вот. Теперь я хочу изменить название сказки.

– И на какое же?

– Я пришла к выводу, что твой замок больше напоминает убежище Франкенштейна.

– Ты считаешь меня монстром?

В глазах Стивена молниеносно промелькнула тень обиды, и только внимательный взгляд чуткой Вивьен мог успеть это уловить. Неудивительно, подумала она, что Стивен постарался отгородиться от мира. Он, видимо, значительно чувствительнее и легче ранимый, чем мне казалось.

– При чем тут ты? – Вивьен нетерпеливо дернула плечом. – Ты – ученый. Человек, который может создать нечто ужасное и выпустить джинна из бутылки. Даже когда мы занимаемся любовью…

– Сексом, – настойчиво поправил ее Стивен.

Терпение и еще раз терпение, напомнила себе Вивьен. Не надо торопиться.

– Даже когда мы занимаемся сексом, – послушно повторила она, – я почти всегда помню об этом.

Пальцы Вивьен легко скользнули по изуродованной шрамами щеке Стивена и осторожно прикоснулись к его упрямо сжатым губам. Тело напомнило о себе вспыхнувшим жаром желания.

– Ничего не могу поделать, – буркнул он.

Вивьен решила, что пора изменить его настроение.

– Очень жаль. Мы впустую теряем драгоценное время.

С небрежной уверенностью, почти с бесстыдством, о котором неделю назад она и помыслить не могла, Вивьен встала, медленно развязала пояс халата и спокойно сбросила одежду на пол.

Вивьен стояла перед Стивеном абсолютно обнаженная и наблюдала, как в его глазах разгорается яростный огонь желания. Она гордилась своей женской властью. Соблазнительностью. Сексуальностью. Красотой.

Стивен пока не притронулся к ней, но соски ее грудей уже заныли от острого желания близости.

– Я представляю, как ты ласкаешь мою грудь, – Вивьен прикоснулась кончиком пальца к груди, – здесь и, – она погладила другую грудь, – здесь…

Собственный голос, низкий и хрипловатый, показался Вивьен незнакомым. В нем звучал откровенный чувственный призыв, который не мог не подействовать на мужчину.

– Потом спускаешься ниже…

Вивьен изящно потянулась и медленно провела ладонью по бедру. Стивен не отрываясь следил за движением ее руки, его лицо даже слегка осунулось от сдерживаемого с трудом желания.

Ничего, подумала Вивьен, пострадай! Я тоже страдала, когда ты оставил меня одну после первой ночи.

– Я жду прикосновения твоей холодной стальной кисти к моему пылающему телу… – Она мечтательно прикрыла глаза. – А как настойчиво твой язык раздвигает мои губы!

Стивен не мог больше выдержать эту пытку.

– Вивьен… берегись!

Чувствуя, что ей удалось затронуть чувственные струны души Стивена, Вивьен совсем осмелела и решила довести игру до конца.

– Ты тоже думал обо мне? – Она не спускала с него пристального зовущего взгляда. – Ты мечтал об этом?

– Да! – выдохнул Стивен, и его ответ будто опалил Вивьен жаром.

– Тебя мучили сексуальные видения?

– День и ночь.

– Я рада, – просто сказала Вивьен и едва заметно улыбнулась при мысли, что ей все-таки удалось победить дисциплинированный разум Стивена Фосса.

Удивляясь беспредельной вольности своих слов и безнравственности с общепринятой точки зрения, Вивьен тем не менее не могла отказать себе в удовольствии довести Стивена до апогея безрассудства.

– И ты просыпался с тяжелой головой, весь в поту и с мучительным желанием оказаться рядом с… – она положила ладонь на курчавые завитки волос между своих ног, – или забраться глубже?

Терпение Стивена лопнуло. Он, как подброшенный пружиной, вскочил; стул с грохотом упал, но Стивен этого не заметил. Он кинулся к Вивьен, схватил ее за руки и прижался к ней всем телом.

– Черт возьми! Ты думаешь, что говоришь?! – Стивен нервно вздрогнул, когда плотный тяжелый бугор на джинсах соприкоснулся с мягкой плотью обнаженной Вивьен.

– Конечно. И еще я думаю, что готова, как всегда, подчиниться твоим желаниям.

– И правильно сделаешь, – вдруг став спокойным, сказал Стивен. – Мне следовало начать с изучения твоих представлений о близости. С твоих фантазий и желаний. И просто помочь их реализовать. Ну что ж. Будем надеяться, что я не слишком запоздал с этой идеей и можно исправить положение. Начнем все сначала. Тем более что у меня уже есть некоторые знания и опыт обращения с твоим телом. Я уже знаю, как ты реагируешь на некоторые ласки. Итак, тебе надо лучше изучить свое тело, чтобы хорошо знать то, что тебя возбуждает и приносит наслаждение. Подай мне руку. – Стивен взял ее ладонь и подвел к животу. – Вначале необходимо опробовать собственное тело в тех местах, которые ты считаешь наиболее чувствительными.

– А ты будешь наблюдать за процессом?

– Да, конечно. – Он прищурился. – Тебе это будет мешать?

– Нет, не думаю.

– Хорошо. Постарайся сконцентрироваться на своем теле и на ощущениях. В этом нет ничего постыдного. А теперь закрой глаза, и пусть твои пальцы отправятся в путешествие по телу. Представь, что ты одна. Я буду следить за твоими руками, и ты будешь показывать мне те места, прикосновение к которым тебе наиболее приятно. Я запомню эти места, и потом мы повторим это эротическое путешествие вместе.

Вивьен на секунду заколебалась, но потом решилась. Осторожно и неторопливо, будто исследуя, провела пальцами по грудям, затем вокруг сосков, прислушиваясь к собственным ощущениям и к ставшему прерывистым дыханию Стивена, в котором она безошибочно уловила нараставшее возбуждение.

Сковывающие неловкость и смущение быстро улетучились. Вивьен даже понравилось ласкать себя под жадным взглядом Стивена. Она взяла подушечками пальцев соски и, бережно теребя их и слегка потягивая, почувствовала, как они стремительно набухают и твердеют. Теплая и приятная волна возбуждения и желания прокатилась по всему телу Вивьен, и она, закрыв глаза, переместила ладони к животу, постепенно продвигаясь от верхней кромки шелковистого треугольника меж бедер все ниже и ниже.

Вивьен почти физически ощущала горячий взгляд Стивена, перемещающийся по ее телу вслед за движениями ее пальцев, и слышала его прерывистое возбужденное дыхание. Ее указательный и большой пальцы медленно и осторожно раздвинули набухшие половые губы и открыли жадному мужскому взгляду узкую розоватую полоску влажно мерцающей нежной плоти, Ощущения, которые испытала Вивьен, были весьма приятными, но в то же время казались ей какими-то неполноценными.

Она открыла глаза, чтобы увидеть реакцию Стивена на свои старания. Боже, такого она не могла даже представить! Он стоял перед ней всего в одном шаге, уже совершенно обнаженный. При этом наиболее зримым подтверждением ее успеха был увеличившийся до немыслимых размеров половой орган, который Стивену даже пришлось поддерживать рукой – видимо, из опасения, что мышцы могут не выдержать подобной тяжести. Похоже, он никогда прежде не видел, как женщина занимается самоудовлетворением, и это его с ходу завело, даже перевозбудило.

– Помоги мне, – прошептала Вивьен, – я не хочу этим заниматься в одиночку.

Стивен не стал дожидаться повторного приглашения. Он моментально оказался рядом с ней и, встав на колени, припал губами к низу живота Вивьен. Кончик его упругого языка проник в перламутровую расщелину и начал пролагать себе путь к потайному входу. Стивен пустил в ход и пальцы, чтобы удержать раскрытыми нежные лепестки сказочного цветка любви.

Его язык начал размеренное движение сверху вниз и обратно по чувствительной внутренней поверхности, увлажняя ее и одновременно поглощая избытки источаемой лоном Вивьен ароматной влаги. Потом Стивен мягко всосал коротенький, едва заметный верхний лепесток, и после нескольких ритмичных скольжений его теплых губ по этой сверхчувственной плоти Вивьен почувствовала, как ее отрывает от земли и возносит куда то в небеса, далеко-далеко в заоблачные дали.

– Боже, как ты прекрасна!.. Какое волшебство!.. – сквозь шум в ушах доносился до нее хрипловатый и срывающийся от страсти голос Стивена. – Покажи, где еще нужна моя ласка. Скажи об этом…

Но Вивьен уже не могла внятно говорить. Тело начинало лихорадить в экстазе. Она могла только реагировать на то, что уже делалось с ее телом, с его самыми интимными местами.

– Да, Стивен, да!.. Здесь! Еще, еще, пожалуйста!.. Вот так… О-о-о…

У Вивьен закружилась голова и все поплыло перед глазами. Оргазм, испытанный ею, был столь сильным, что она едва не упала. Потом они перешли в спальню, где Вивьен смогла полностью насладиться жадным ртом Стивена, требовательными прикосновениями его рук к ее чутко отвечающему телу. Стивен мощными движениями пробирался в глубину тела Вивьен, добираясь до самых чувствительных точек, вызывая раз за разом волну удовлетворения, заставляя Вивьен трепетать в его руках. Сила его казалась неистощимой.

– Пощади, Стивен!.. – взмолилась в конце концов Вивьен. – Я больше не могу!

– Можешь! – Он впился в ее пересохшие губы подобно измученному скитаниями по пустыне путнику, приникшему к полному водой источнику в оазисе. – И хочешь, я знаю.

Он покрывал ее горящее тело поцелуями, тормошил ее грудь, с возрастающим нетерпением ласкал ее живот и бедра.

– Верь себе, – Стивен осторожно прикоснулся к взмокшим курчавинкам ее волос, – тебе нравится секс. Потерпи еще немного. Я сейчас вернусь. – С этими словами он исчез за дверью ванной и почти тотчас вернулся с тюбиком крема.

Вивьен приподнялась на локте. Она не знала, что задумал Стивен, но по его находящемуся в полной боевой готовности мужскому органу догадалась, что он придумал нечто очень интересное. Стивен заставил Вивьен лечь навзничь и сосредоточенно принялся намазывать ее груди, живот и ноги кремом. Полюбовавшись своей работой, он поцеловал Вивьен в губы и вложил в ее руку тюбик.

– Теперь твоя очередь. Намажь мне спину. – И он лег на пластик лицом вниз.

Удивленная Вивьен повиновалась. Она выдавила остатки крема на спину Стивена и принялась втирать его.

– И что теперь? – спросила Вивьен, когда его кожа стала столь же влажной и скользкой, как и ее.

– Ложись на меня.

Странная просьба. Но раз уж она обещала повиноваться… Вивьен легла на распростертое мужское тело и распласталась на нем, впечатав свои груди в лопатки Стивена.

– У тебя очень плотные мускулы, твердые, как камень, – выдохнула она ему в ухо.

– А твои груди, как бархат. Я буду лежать совершенно неподвижно. Всю работу придется делать тебе самой. Ты будешь и рулевым, и капитаном в этом плавании.

– Что же все-таки я должна делать?

– Вначале опусти руки вниз и вытяни их вдоль моих рук. Расслабься. Твое тело должно полностью соприкасаться с моим. И начинай двигаться по моей спине, как бы скользить по ней, словно по воде. Во время движения ищи самую чувствительную точку в своем организме.

Вивьен подчинилась. При всей необычности этой позы в ней было много приятного, особенно ощущение, создаваемое пребыванием на широкой мужской спине. Вцепившись в запястья Стивена, Вивьен начала скользить, подбирая удобный для себя ритм и прислушиваясь к собственным ощущениям. Постепенно она начала наращивать темп, разжигая в себе огонь чувственности и страсти. Вверх-вниз, вверх-вниз, с одновременным небольшим круговым вращением, легко скользя по лоснящейся от крема коже, по совершенно неподвижной широкой спине Стивена, как по волне.

– Стивен, это правда очень приятно. И очень возбуждает. Ты хорошо придумал. Я уже чувствую, как…

– Не отвлекайся, девочка. Продолжай.

Вивьен переместила руки на его талию и задвигалась быстрее, еще сильнее вдавливая низ живота в ягодицы Стивена.

– О, Стивен, вот сейчас… Сейчас! А-а-а!

И в этот момент тело Вивьен начало сотрясаться с необычной силой. Она почувствовала, как из ее женского начала, будто из вулкана, вырвалась огромная масса энергии и затопила своей огромной жаркой массой все тело, до самых кончиков пальцев. Волна за волной обрушивались на Вивьен с все более мощной, нарастающей силой, закручивались в буйные водовороты, словно разом прорвало все дамбы и преграды.

Стивен резко перевернулся, и теперь уже Вивьен оказалась распластанной под ним. Сквозь сладкий туман, который заволок ее мозг, она едва слышала его слова:

– Ты отдаешься с наслаждением, – бормотал Стивен, покусывая ее отвердевший сосок. – Любой мужчина потеряет голову рядом с тобой.

Вивьен хотела спросить, потерял ли голову Стивен, но не смогла. Стивен запечатал ее уста страстным поцелуем, его язык ворвался в ее рот, и так же нетерпеливо его возбужденный член пронзил Вивьен.

Непроизвольно она потянулась к Стивену, и снова волна ни с чем не сравнимого наслаждения затопила ее.

Вивьен лежала на спине и изучала в зеркале на потолке спальни распростертую в блаженном изнеможении фигуру Стивена. Мне неплохо удалось справиться со своей задачей, с удовлетворением подумала Вивьен. Она положила руку на обнаженную спину Стивена и удивилась контрасту своей белоснежной кожи с его темно-бронзовой мускулистой спиной.

Она погладила мощную шею, потом плечо и…

– Боже! Что с тобой?! – Вивьен стремительно встала на колени. – Ты весь в крови!

Стивен приоткрыл глаза и посмотрел на свою правую руку. Он уже забыл о недавней схватке, но теперь, видя неподдельную тревогу в глазах Вивьен, невольно вздрогнул.

– Пустяки, небольшая царапина.

– Не надо мне лгать. – Стальная нотка в голосе Вивьен напомнила Стивену, что эта нежная, тающая в его руках женщина достаточно решительный человек. У таких, как она, в момент опасности нет места женским вздохам, слезам и истерике. – Я не сомневаюсь в твоей мужественности, – уже мягче добавила Вивьен.

Она вскочила с кровати и кинулась в ванную. Стивен проводил ее взглядом, с удовольствием отметив, что фигура Вивьен и со спины восхитительно хороша.

Послышался шум льющейся воды, и через минуту Вивьен вернулась с полным кувшином и куском ваты в руках. Она принялась смывать кровь, запекшуюся на длинном, но не очень глубоком порезе.

– Что же все-таки случилось?

– Я думаю, ты вряд ли поверишь, если я скажу, что поцарапался о выступ скалы. – Стивен усмехнулся, встретив негодующий взгляд Вивьен. – Тем более бесполезно расписывать в ярких красках, как я утром намазывал хлеб маслом, а нож соскользнул и задел за руку.

– Пожалуй, это еще глупее, – согласилась Вивьен. – Как я понимаю, на тебя напали.

– Неужели у тебя случались подобные неприятности в концертных поездках? Уж очень быстро ты разобралась в ситуации.

– Не дурачься.

– Ладно, не буду, – неожиданно легко уступил Стивен. – Значит, ничего такого не было.

– Надо позвонить в полицию.

– Телефон не работает, – напомнил Стивен.

Сообщать о нападении Милдред, сестре Джо, которая была шефом полиции острова, все равно сейчас уже не имело смысла. К тому же Стивен вовсе не был уверен, что женщина, даже отмеченная медалью за храбрость, с честью вышла бы из этой схватки. Он знал, что для него все решило яростное желание защитить Вивьен.

Хотя Стивен терпеть не мог самого незначительного вмешательства в свою личную жизнь, он неохотно признался себе, что придется сообщить генералу Роу о своей гостье. Вивьен нуждалась в защите. Железный Фред все время пытался внушить Стивену, что следует постоянно быть готовым к неожиданному нападению. Теперь Стивен это знал.

Себя он мог защитить. Но если что-то случилось бы с Вивьен!..

Надо срочно поговорить с генералом, пока он не покинул остров.

– Надеюсь, в окрестностях твоего дома не прячутся полчища головорезов? – попыталась пошутить Вивьен.

– Не беспокойся.

– Ты знаешь, кто на тебя напал?

– Откуда?

– Он был один?

– Конечно. Такие поручения всегда выполняет специально подготовленный человек.

– Это связано с твоей работой, – уверенно сказала Вивьен.

– Скорее всего, – неохотно признал Стивен.

– Ты уверен, что этот придурок не явится сюда?

– Абсолютно. – Уж в этом-то Стивен не сомневался.

– Он мертв? – Голосом Вивьен едва заметно дрогнул.

– Думаю, да. Разве что у него выросли крылья, пока он падал с вершины утеса в море.

– Как это неприятно!

В глазах Вивьен мелькнуло сожаление, совершенно неожиданное для Стивена. В который раз с момента своего появления на острове Вивьен удивляла Стивена необычной реакцией на самые разные события.

Неуместная жалость ушла из глаз Вивьен. Теперь она серьезно, почти сурово смотрела на Стивена. Протянув руку, Вивьен осторожно притронулась к левой щеке Стивена, испещренной шрамами. Он с величайшим трудом заставил себя не пошевелиться.

– Что с тобой случилось?

– Я только что объяснил тебе. На меня напал вооруженный человек, наверное диверсант.

Вивьен досадливо поморщилась.

– Не сегодня, а… тогда.

– Я проводил очередные опыты, и произошел взрыв. Потом выяснилось, что это была диверсия.

– Твоя работа так опасна?

Вивьен невольно потянулась к нему, и Стивен с восхищением отметил, как изящны и естественны движения ее гибкого тела.

– Вовсе нет. Мои опыты, если они окажутся удачными, сделают человечество добрее и лучше.

Вивьен недоуменно вскинула ровные темные брови.

– Почему тогда кто-то хочет убить тебя и остановить твои исследования?

– К сожалению, есть люди, которые не хотят или не могут быть добрыми и миролюбивыми, они предпочитают оставить все, как есть.

– Наверное, это просто больные. У них отклонения в психике, – задумчиво решила Вивьен. – Ты думаешь, такие, как они, и подослали к тебе убийцу?

– Может быть.

– Я так и думала.

Стивен мысленно усмехнулся ее уверенности. Откуда Вивьен знать, если она толком не представляет, с чем и как он работает.

Помолчав несколько секунд, Вивьен вновь внимательно всмотрелась в оставленный ножом порез.

– Рану, вероятно, надо зашить?

– Прекрасно заживет и так.

– Жаль, что я не врач.

– Наоборот, это хорошо. Ты бы меня замучила заботой.

– Ненавижу злобу! – раздраженно выдохнула Вивьен.

– Не беспокойся. Тебя она не коснется. – Стивен снова мысленно поклялся себе, что сделает все для безопасности Вивьен, даже если это будет его последнее дело на земле.

– Я говорю не о себе, – Вивьен сверкнула глазами, – я ненавижу тех, кто изуродовал тебя.

Стивен не пристегнул, как обычно, к левой руке металлический протез. И сейчас он невольно вздрогнул, представив, что сморщенная, задубевшая кожа его изуродованной руки может соприкоснуться с ее теплым, нежным телом.

Когда после взрыва Стивен лежал в больнице, ему показывали самые разные протезы, но пластиковое жесткое подобие руки ему совершенно не понравилось. Стальной крючок выглядел страшновато, но, как ни странно, был более удобен и функционален. Хотя, конечно, на роль героя-любовника с таким протезом лучше не претендовать.

Стивен попытался спрятать левую руку, но Вивьен неожиданно наклонилась и осторожно прикоснулась теплыми губами к багровым шрамам. Стивену показалось, что стены закачались, как от сильного землетрясения.

– Это уже прошло, – с трудом выговорил он, проталкивая слова через застрявший в горле липкий комок.

– Физически – да, – согласилась Вивьен.

И она начала бережно целовать рубцы, белеющие на левом боку Стивена. Легкие, воздушные поцелуи казались Стивену благословением свыше.

Когда Вивьен подняла голову, Стивен заметил слезинки в ее глазах и порадовался, что взрыв не повредил его зрение и он может любоваться этим переворачивающим душу милым лицом.

– Но душевная травма, она же осталась? – мягко спросила Вивьен. – Я и представить не могу, что кто-то может захотеть меня убить.

– Думаю, это потому, что ты в отличие от меня не общалась постоянно с воинственно настроенными людьми, которые однажды, проснувшись ясным солнечным утром, могут решить перерезать всех ближайших соседей.

Долгие годы изучения темных сторон человеческой натуры выработали у Стивена совсем иное, чем у Вивьен, отношение к понятиям добра и зла. Он давно уже был далек от оптимистического взгляда на человечество и часто думал, что, если бы существовал Бог, у него хватало бы поводов огорчаться жестокости своих созданий.

– Когда занимаешься серьезными делами, всегда есть шанс попасть в переделку, – небрежно заметил Стивен.

– Может быть, стоит изменить направление исследований?

– В свое время я не позволил твоему отцу выкинуть меня из науки и тем более не допущу, чтобы какие-то паршивые террористы остановили мои опыты.

– Расскажи как-нибудь о своих делах, – попросила Вивьен. – Чем ты занимаешься, если люди готовы убить тебя и даже умереть, чтобы остановить опыты?

– Это трудно объяснить.

– Ну хотя бы в общих чертах, – настаивала Вивьен. – Не забудь, я дочь ученого и понимаю необходимость секретности в науке. Мне не нужно знать государственные тайны. Мне просто интересно, что для тебя важнее заботы о сохранении собственной жизни. Я хочу больше знать о тебе, о твоих мечтах и надеждах. И точно так же хочу, чтобы ты больше знал обо мне.

Стивен не мог отказать ей. Черт знает почему, но – не мог. Когда он видел свое крошечное отражение в зрачках лучистых глаз Вивьен, то боялся, что скоро наступит момент, когда он не сможет отказать ей ни в чем.

– Хорошо, – сдался Стивен, – расскажу в общих чертах. После обеда.

Пухлые губы Вивьен сложились в улыбку, в глазах заплясали веселые золотистые искорки.

– После обеда так после обеда. – Она наклонилась к лежащему на постели Стивену, и он с удовольствием увидел ее кружевное, вызывающе красное белье, обтянувшее соблазнительную грудь. – Но сразу же. До того, как перейдем к сексу.

– Опять? – притворно ужаснулся Стивен. Тонкие чулки Вивьен сползли почти до колен, и приятная округлость бедер радовала глаз Стивена. Да, эта женщина создана для секса, подумал Стивен и похвалил себя за удачный выбор.

– Мне казалось, что сексом мы занимались совсем недавно и ты осталась довольна.

– Ты прав, – томно протянула Вивьен, – это было восхитительно, настолько, что я готова повторять снова и снова.

В ее голосе была такая нега и мечтательность, что Стивен с трудом пересилил желание накинуться на Вивьен, сдернуть с нее дразняще красное белье и затащить ее в постель. Но он заставил себя сдержаться, надеясь, что Вивьен не заметит его возбуждения.

– Мы договаривались, что ты будешь подчиняться мне во всем, что касается секса.

– Да, ты говорил об этом, но тогда я отнеслась к твоим словам несерьезно. – Она сунула ноги в домашние туфли и, наклонившись, легко поцеловала Стивена. – Кстати, мы вполне можем поменяться ролями.

– О, это интересно, – вздрогнув от ее нежного прикосновения, только и смог пробормотать Стивен. Никогда нельзя угадать, какая выдумка родится в голове этой неугомонной женщины. – Что конкретно ты имеешь в виду?

– Я буду наверху, а ты будешь подчиняться, – с видом победительницы заявила Вивьен.

Ее самоуверенность выглядела так забавно, что Стивен еле удержался от смеха.

– Для женщины, которая посвятила свою жизнь музыке, ты сейчас слишком увлеклась сексом. Можно подумать, что секс для тебя самое главное.

Вивьен упрямо тряхнула головой и присела на краешек постели. Полы шелкового халата разошлись, соблазняя Стивена видом нежной плоти.

– Почему бы тебе не проверить? – вкрадчиво предложила Вивьен.

Стивен рассмеялся, чувствуя странное облегчение, затмившее воспоминание о недавней смертельной схватке.

– Я так и сделаю!




Глава 12


– Ты изучаешь политическое и экономическое прошлое страны, сопоставляешь факты прошлого и настоящего, учитываешь национальные особенности жителей региона и, исходя из всего вышеперечисленного, можешь предсказать, как будут вести себя народ и его правители в особых обстоятельствах. Я правильно поняла?

Быстро расправившись с обедом, который прислала с Ларри заботливая миссис Брегг, Стивен и Вивьен перешли в библиотеку. Вивьен уютно устроилась в кресле и внимательно выслушала рассказ Стивена о его исследованиях. Стивена ничуть не удивило, что Вивьен сразу же вникла в суть его дел. Он не сомневался, что она столь же умна, сколь и женственна.

– Пожалуй, это самое важное.

Вивьен немного подумала, потягивая вино из тонкого бокала.

– И тебе платят деньги и военное ведомство, и государство! Тебе не кажется это странным?

– Ничуть! – уверенно ответил Стивен. Проводя много времени с этими ненормальными чиновниками, помешанными на войнах и деньгах, он уже не удивлялся ничему. – Правда, у них разные цели. Военному ведомству важна такая информация, чтобы заранее подготовиться к возможному вооруженному конфликту. Государство, наоборот, старается погасить пожар, прежде чем он разгорится всерьез. Их так же интересуют возможности мирной торговли в регионе.

Стивен не стал говорить Вивьен о своих подозрениях в отношении генерала Роу, который, похоже, тоже ищет возможность продать кому-нибудь ценную информацию за приличную сумму денег.

– Мне больше нравится позиция государства, – уверенно заявила Вивьен, – в этом случае твоя работа помогает и политикам, и дипломатам, и простым людям.

Она улыбнулась, и у Стивена, как всегда, сладко сжалось сердце и перехватило дыхание. И как ей удается быть такой очаровательной?

– Ты знаешь, Стивен, твои исследования могут стать панацеей от войн.

– Ты мне льстишь. Это слишком наглые притязания, даже для человека с гипертрофированным, как у меня, самомнением.

Но Стивену все-таки было приятно услышать высокую оценку его трудов.

– Надо ставить высокую цель, – настойчиво убеждала Вивьен, и Стивен вспомнил о ее мечте выступить в Карнеги-Холл, – иначе в жизни ничего не добьешься. Если бы не было каких-то стремлений, человечество до сих пор жило бы в пещерах, а мы с тобой вместо того, чтобы наслаждаться замечательно зажаренным миссис Брегг цыпленком, тащились бы выкапывать коренья или выслеживали бы мамонта.

– Хочу напомнить, что первое оружие скорее всего появилось в истории человечества именно на такой охоте.

Вивьен нахмурилась.

– Не будь формалистом. Зачем понимать мои слова буквально?

– Я ученый, а не формалист, – не согласился Стивен. – Мы обязаны знать истоки наших бед во всех деталях.

– Ты занимаешься социологией, – возразила Вивьен, – и должен использовать свои способности и воображение в этой области.

Хотя Стивену нравилась горячность Вивьен, он не стал убеждать ее, что ученый, стремящийся достичь реальных успехов в социологии, должен разбираться в некоторых очевидных вещах и в смежных науках.

– Давай лучше поговорим о воображении, – решил сменить тему Стивен, поставив бокал с вином на низкий журнальный столик. – Что ты скажешь, если мы немного пофантазируем?

– С удовольствием. Только о чем?

– Ну, например, что бы ты делала, если бы была существом из другого мира.

– Это зависит от того, откуда я появилась и кем бы была.

– Кем? Ну, например, жительницей другой Галактики, с планеты, похожей на древнюю страну амазонок. На этой планете вовсе нет мужчин, и несчастные, измученные неутоленным сексуальным желанием женщины вынуждены искать себе партнеров по всей Вселенной.

Вивьен задумалась, покусывая губу, и включилась в игру.

– Звучит вполне правдоподобно. Я могу выбрать нескольких человек?

– Нет, только одного.

– Как жаль. – Вивьен печально вздохнула. – Тогда я выбрала бы самого достойного.

– Я так и думал, – мрачно пробубнил Стивен.

В глазах Вивьен заплясали лукавые искорки. Она улыбнулась дразнящей и дьявольски соблазнительной улыбкой.

– Я выбираю тебя!

Она прильнула к Стивену, и он сдался на милость прекрасной победительницы. Подчинился ей и всем ее фантазиям.




Вивьен проснулась поздним утром, когда яркое зимнее солнце ворвалось в окна спальни. Она опять лежала в постели одна, но теперь не страдала от безысходного ощущения заброшенности, так как знала – их отношения со Стивеном изменились, хотя он вряд ли захочет признать это.

Она встала и пошла в душ. Наслаждаясь теплыми струями воды, ласкающей ее тело, еще наполненное воспоминаниями о прошедшей ночи, Вивьен подумала, что теперь ее связывает со Стивеном не только секс, но нечто большее. Правда, еще непонятно, как будут развиваться их отношения.

Тело сладко ныло, и Вивьен удивлялась необузданности своих сексуальных фантазий. Раньше ей и в голову не пришло бы даже вообразить такие… откровенные картины.

Но Стивена ее раскованность нисколько не удивила. Он с удовольствием подчинился ее неистощимой изобретательности и как бы между прочим заметил, что с самого начала был уверен в неистовой страстности ее натуры.

– Он не ошибался, – пробормотала Вивьен, гордясь собой.

Но все же их отношения развивались по нарастающей, выходя за рамки чисто физической близости. Вивьен знала, что Стивен ни с кем не делится мыслями о своей работе. Ей он тоже не выдал тайной информации, но рассказал очень многое. Она высоко оценила доверие Стивена и расценила это как значительный шаг вперед.

Он захотел близости с ней, едва увидел ее фотографию. И, когда они стали наконец близки, не уставал восхищаться красотой ее тела и ее сексуальностью. А теперь Стивен доверился ей в самом главном для него – рассказал о своей работе.

Растирая кожу мягкой натуральной греческой губкой, Вивьен улыбнулась своим мыслям. Неужели путь всех пар к серьезному чувству так же тернист и всем женщинам приходится преодолевать твердокаменные защитные барьеры своих избранников? Приняв душ, она отправилась в кухню.

Как ни старался Стивен казаться суровым, он все же позаботился покормить кошку – ее миска была начисто вылизана – и котят. Возле коробки, куда Стивен их устроил, стояло блюдце с молоком. Его забота о животных, которые теперь стали домашними, порадовала Вивьен и согрела ее сердце.

Она уже знала, что Стивен не любит, когда его отвлекают от работы, но ей так хотелось его увидеть, что после недолгой борьбы с самой собой Вивьен решила рискнуть.

В конце концов, убеждала себя Вивьен, направляясь к кабинету Стивена, он не тот человек, который постесняется сказать правду. Если я ему мешаю, он не замедлит довести это до моего сведения.

Вивьен уверенно открыла дверь и тут же смутилась, обнаружив, что Стивен в кабинете не один. Присутствие второго человека стало для Вивьен неожиданностью. Она успела привыкнуть к замкнутому образу жизни, который вел Стивен, и за все время, что жила в «Замке Грёз», не видела в доме ни одного постороннего человека. Миссис Брегг уезжала домой в шесть часов вечера и появлялась только утром.

– Доброе утро, – с улыбкой встретил ее Стивен, но Вивьен заметила легкую настороженность в его глазах.

– Доброе! – жизнерадостно откликнулась Вивьен. – Прошу прощения, если помешала.

Вивьен мысленно похвалила себя за то, что надела длинный халат из плотного черного шелка. Конечно, халат не та одежда, в которой можно встречать гостей, но все-таки в нем она выглядела приличнее, чем если бы надела полупрозрачный пеньюар.

– Не беспокойся, – Стивен встал из-за стола, – мы почти закончили. Позволь тебе представить Джозефа Кипа. Он ведущий инженер главной лаборатории. Джо, знакомься, это…

– Вивьен Крестон, – подхватил обаятельный молодой человек с веселыми умными глазами. Его улыбка была теплой, искренней и завораживающей, наверное, вызывающей у женщин – но не у Вивьен! – соблазнительные мысли. – Я – ваш страстный обожатель.

– Комплименты всегда приятно слышать, – осторожно отозвалась Вивьен, опасаясь вызвать ревность Стивена.

– Но это – чистая правда, – открыто признался он. – Моя жена тоже в восторге от ваших импровизаций. Она слушает ваши записи даже в машине.

– Мне очень приятно.

– Жена просила меня пригласить вас на обед, – с церемонным поклоном произнес Джо. – Надеюсь, Стивен сумеет выкроить пару часов на будущей неделе. На острове будет праздник, который проводится каждую зиму, и, надеюсь, мы неплохо повеселимся.

– Вряд ли Вивьен пробудет здесь так долго, – решительно вмешался Стивен, прежде чем Вивьен успела открыть рот.

Джо взглянул на Стивена, потом обернулся к Вивьен.

– Жаль. Но, может быть, в следующий ваш приезд нам больше повезет.

В кабинете повисла напряженная тишина, плотная и тревожная, как перед ураганом. У Вивьен возникло ощущение, что между двумя мужчинами идет неслышный спор, предметом которого является она.

– Надеюсь, что так, – поспешила ответить Вивьен.

– По-моему, ты спешил по делам? – не слишком вежливо обратился к Джо Стивен.

– Ты прав, я отвлекся, – согласился Джозеф.

Вивьен подумала, что ведущий инженер лаборатории, вероятно, блестящий исследователь и умница, но актер из него никудышный. В его тоне проскользнуло явное осуждение резкости Стивена.

– Рад был познакомиться, Вивьен, – тепло и, похоже, искренне сказал Джо и крепко пожал ей руку.

В его глазах Вивьен увидела симпатию и сочувствие.

Вивьен едва успела торопливо пробормотать положенные вежливые слова – Стивен почти что вытолкал Джо из кабинета.

– Ты не шутил, – сразу же спросила Вивьен, когда Стивен, проводив гостя, вернулся, – насчет моего отъезда?

– Я всегда говорю серьезно о таких вещах. – Стивен боялся смотреть в ее по-детски обиженные глаза и, подойдя к столу, нарочито деловито стал перекладывать бумаги. – Как ты помнишь, я с самого начала говорил, что наша связь будет временной.

– Да, ты честно об этом предупредил, – холодно промолвила Вивьен, но Стивен догадывался, какие чувства бушуют в ее сердце, и не мог не восхититься ее самообладанием. – Ты объяснил, что я должна заниматься сексом с тобой в течение тридцати ночей. Если ты соизволишь оторваться от своих бумаг и посмотришь на календарь, то увидишь, что этот срок еще не истек.

Стивен пожал плечами.

– Игра стала слегка неинтересной. – И, хотя ему это было мучительно трудно, посмотрел Вивьен в глаза. – Наверное, ты мне наскучила.

Он услышал ее прерывистый возмущенный вздох и возненавидел себя, увидев, как Вивьен побледнела от неожиданного оскорбления. Она показалась Стивену совершенно беспомощной и беззащитной, но оттого более желанной.

– Я тебе не верю. – Глаза Вивьен блеснули слезами, однако она не позволила себе расплакаться. На лицо вернулись краски, она была готова к борьбе. – И потом, это не имеет значения. Договор есть договор. Не забывай, почему я оказалась здесь. Ты взял моего отца за горло, и я вынуждена была принять твои условия.

Стивен хотел, чтобы Вивьен уехала из «Замка Грёз» и вообще с острова как можно скорее, он беспокоился о ее безопасности. Но он не предполагал, что его решение вызовет у Вивьен столь резкую и негативную реакцию.

– Ты считаешь себя человеком чести, – решительно продолжила она, – а честный человек держит свое слово. Наш договор заключен на тридцать дней.

– Ночей, – машинально поправил Стивен.

– Ну да, на тридцать ночей!

Вивьен раздраженно кивнула. Ее длинные рыжевато-каштановые волосы взметнулись, болезненно напомнив Стивену о минувшей ночи, когда этот струящийся шелковый поток ласкал его грудь.

– Нравится вам это, доктор Фосс, или нет, вам придется терпеть меня здесь до конца назначенного вами же срока. Если, как вы утверждаете, я вам наскучила и вы не желаете больше делить со мной постель, занимаясь любовью… простите, сексом, – немедленно поправилась Вивьен, – это даже лучше.

Она скрестила руки на груди и выдержала длительную паузу, во время которой вызывающе смотрела на Стивена.

– Все эти годы я спала одна и пока не умерла от тоски. Где бы вы ни проводили свои ночи, доктор Фосс, я не уеду!

Если бы опасность не была такой серьезной, если бы Стивен не тревожился за жизнь Вивьен, если бы не из-за его прихоти она приехала на этот проклятый остров, если бы… Как радовался бы Стивен ее яростному нежеланию расставаться с ним!

Он решил больше не спорить, зная, что никто не сможет попасть в «Замок Грёз», пока не стихнет шторм. В ближайшие дни Вивьен в безопасности.

– Твой отец был прав. Тебя нелегко приручить, – вздохнув, сказал Стивен.

Вивьен улыбнулась той таинственной улыбкой, которую Стивен помнил со времен своей юности и которой всегда немножко побаивался.

– Особенно если не прилагаешь усилий, – дерзко ответила Вивьен.

Она небрежным движением сбросила на пол скользящий черный шелк халата и плавно двинулась к Стивену.

Пена кружев тонкого белья едва прикрывала грудь, воланы на трусиках соблазнительно колыхались, открывая взору стройные бедра. Чем ближе Вивьен подходила, тем явственнее Стивен погружался в облако терпкого, кружащего голову аромата ее тела.

– Повтори еще раз, – вкрадчиво прошептала Вивьен, обвивая шею Стивена тонкими изящными руками.

– Что повторить? – хрипло спросил он, тщетно борясь с желанием.

– Что повторить? – Вивьен приникла к его груди, как ласковая гибкая кошечка. – Что я тебе наскучила, – она скользнула руками по его телу к бедрам, – что ты совершенно не хочешь спать со мной.

Стивен только охнул, когда Вивьен резким движением расстегнула «молнию» на его джинсах.

– Если это так, объясни, почему ты неспокоен…

Ловкие, чуткие пальцы пианистки небрежно пробежались по вспухшему и пульсирующему мужскому естеству. Тело Стивена немедленно напружинилось, в крови забурлил нестерпимый огонь желания.

– И, конечно, я знаю, как избавить тебя от скуки.

Вивьен прильнула к пересохшим губам Стивена, целуя его со всем пылом своей страстной натуры.




Позже, много позже, Вивьен удовлетворенно отдыхала, устроившись на плече Стивена. Их любовная схватка закончилась на ковре.

Вивьен обвила прядь длинных волос вокруг шеи Стивена и решительно затянула петлю.

– Что ты теперь скажешь? – В ее голосе звучал металл.

– Ты самая очаровательная ведьма в мире, теперь я это признаю.

– Я остаюсь?

– Безусловно, если не сделаешь одну вещь.

– Какую именно?

– Если ты задушишь меня, тебе придется уехать.

– Не беспокойся, Стивен, – Вивьен ласково прикоснулась губами к его щеке, – я пощажу тебя.

– Спасибо, – Стивен улыбнулся уголками губ, – моя благодарность не знает границ.

– И насколько она безгранична?

– Это трудно передать словами, – Стивен хмыкнул, – лучше я покажу.

В этот раз он был удивительно ласковым. Его поцелуи были легкими, как пушистые снежинки, и теплыми, как дуновение летнего ветерка. Руки Стивена ласкали тело Вивьен нежно, бережно, томительно медленно, отыскивая эрогенные точки, которые немедленно отвечали на его осторожные прикосновения. Время, казалось, остановилось.

За окном бушевала вьюга, но Вивьен, окутанная теплотой Стивена, не замечала непогоды. Ей казалось, что она находится в волшебном добром королевстве, и от блаженства хотелось плакать.

– Что случилось? – встревожился Стивен, осторожно вытирая кончиком пальца слезу, ползущую по щеке Вивьен.

– Ничего… эго так… так… – Она не могла найти слово, которое точно передало бы ее состояние.

Стивен не в первый раз доводил Вивьен до высшей точки сексуального возбуждения, но до сих пор она еще не испытывала столь полного растворения в нежной истоме.

– Это было прекрасно!

Он рассмеялся.

– Нам обоим хорошо. Думаю, мы – подходящая пара.

Вивьен знала, что он по-прежнему имеет в виду секс, и поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы к концу ее пребывания в «Замке Грёз» Стивен понял, что они и во всем остальном подходят друг другу.




Вивьен расцвела, как яркая роза под жарким солнцем позднего лета. Она полностью положилась на сексуальный опыт Стивена и не отказывала ему ни в чем. В свою очередь Стивен поощрял неуемную фантазию Вивьен, которая готова была на все ради любви к нему.

Но сутки напролет заниматься любовью невозможно, а расставаться им не хотелось. Они много времени проводили в библиотеке. Вивьен сидела за роялем, придумывая новые импровизации, а Стивен, закрыв глаза, лежал на диване и наслаждался звуками музыки. Вивьен всегда предпочитала работать в одиночестве, но сейчас с удивлением обнаружила, что присутствие Стивена помогает ее воображению и придает ее игре какой-то новый эмоциональный оттенок.

Работа Стивена была более специфичной, и Вивьен не могла помочь ему в исследованиях. Но тем не менее она прочитала две статьи, подготовленные Стивеном для научно-популярных журналов, и нашла их блистательными.

Врач, лечащий миссис Брегг, запретил ей выходить из дома из-за травмы ноги, и Вивьен пришлось встать к плите. Выяснилось, что она обладает ярко выраженным кулинарным талантом, и Вивьен это удивило больше, чем проявившаяся благодаря Стивену пламенная сексуальность ее натуры.

Вивьен нравилось готовить для Стивена, он же в свою очередь стал чаще появляться в кухне, помогая ей.

– Расскажи о своих родителях, – как-то попросила Вивьен.

Они лежали в постели и доедали приготовленный совместными усилиями ужин. В камине потрескивали поленья, в огромное окно, почти во всю стену, заглядывала полная луна, на холодном зимнем небе серебром сверкали звезды.

Они обсуждали особенности их характеров – Стивен пытался объяснить Вивьен, почему он более сдержан и скрытен, чем она. Вивьен с интересом слушала откровенные признания человека, которого успела полюбить.

– Мои родители были похожи на твоего отца. Блестящие ученые, полностью занятые собой. Отец был знаменитым химиком.

– Я слышала о нем. О нем рассказывали легенды. По-моему, в научном мире его ценили выше, чем моего отца.

– Возможно. Моя мать была биологом. Она даже больше, чем отец, стремилась к известности. Вся ее жизнь была посвящена работе. – Стивен пожевал листочек салата и, проглотив его, продолжил: – Они развелись, когда мне было два года, и я не был свидетелем их совместной жизни, но, поскольку каждый из них был яркой индивидуальностью, предполагаю, что она была невыносимой. Я жил то у одного, то у другого, и меня воспитывали приглашенные няньки. Когда мне исполнилось пять лет, матери дали государственный заказ на изучение особых свойств редких растений тропиков. Пообещав вскоре приехать за мной, она подбросила меня бабушке, своей матери.

Вивьен читала все статьи, посвященные Стивену Фоссу, и знала, что его бабка была вдовой богатого фабриканта.

– Прошло два года, пять… Однажды летом – мне было уже пятнадцать – мне сказали, что моя мать умерла в джунглях от тропической лихорадки.

Вивьен ласково погладила руку Стивена.

– Я тебе сочувствую.

– Напрасно. Я практически не переживал ее смерть. Нельзя сожалеть о том, чего, или кого, никогда не было. По странному совпадению, отец погиб зимой того же года в автомобильной катастрофе.

– И ты остался сиротой.

Стивен невесело усмехнулся.

– Я всегда им был. К тому времени, когда случилась глупая авария – в машине отца отказали тормоза, и он врезался в скалу, – я, наверное, не узнал бы его, встретив на улице. В последние годы я видел только его фотографии в газетах или в журналах.

– Это еще печальнее.

– Полностью с тобой согласен. Бабушка, за те несколько дней, которые я провел в ее роскошном доме, прежде чем отправиться в школу-интернат, успела сообщить мне, что единственной причиной моего появления на свет была – представь себе – не глубокая любовь моих родителей, а желание моей матери передать свои гены. Вероятно, и у отца была та же цель.

– Это мне знакомо. Мой отец всегда сожалел, что у него нет наследника.

– Что ж, это лишний раз доказывает, что твой отец не так умен, как кажется.

Вивьен, видя, что Стивен настроен на задушевный разговор, решила бросить пробный шар.

– Мы с тобой оба – заброшенные дети, это еще одна из сторон жизни, объединяющих нас.

– Полагаю, да, – сухо согласился Стивен. Его взгляд стал настороженным и колючим.

Вот уж некстати! Вивьен почти физически ощутила, что Стивен ощетинился и спрятался за непроницаемой защитной стеной. Теперь ей было понятно, почему он не верит в любовь, в семейные узы, почему все время держит ее на расстоянии.

Решив, что не стоит пробивать лбом стену. Вивьен сменила тему.

– Завтра суббота.

– Ну и что?

– Твой коллега Джозеф Кин приглашал нас на праздник… – Вивьен набрала в грудь побольше воздуху и выпалила: – Давай съездим туда!

Стивен посмотрел на нее так, будто Вивьен свалилась с Луны. Вивьен подумала, что надо найти убедительные причины, чтобы Стивен согласился.

– Я никогда не была на зимних праздниках, – грустно призналась она.

Вивьен слегка покривила душой. Она, когда училась в монастырской школе, видела издалека фейерверки и слышала звуки музыки, но монахини, оберегая невинность, своих воспитанниц, никогда не отпускали их в деревню полюбоваться весело поющими и танцующими людьми.

– Я тоже не был на таких праздниках.

– Тем более стоит поехать посмотреть.

– Наверное, ты права. – Стивен поставил пустую тарелку на поднос. – Но я не представляю, что мы будем там делать.

– О! Об этом не беспокойся! – Вивьен расплылась в счастливой улыбке. – Я найду, чем развлечь тебя.

Стивен задумчиво пожевал губами.

– Нет, – он взял стакан сока со столика возле кровати, – мне не хочется никуда ехать.

– Неужели все ученые такие скучные? – Вивьен разочарованно вздохнула. – Почему нельзя немного повеселиться, как обычные люди?

Стивен повернул голову и внимательно посмотрел на Вивьен.

– Для тебя это важно?

– Да, – без колебаний ответила Вивьен. Стивен надолго о чем-то задумался, его лоб избороздили морщины.

– Если для тебя это действительно важно, – вымолвил наконец он, – я должен получить что-нибудь взамен.

– Все, что хочешь! – обрадовалась Вивьен.

Она была готова принести любую жертву, лишь бы вытащить Стивена из его затворничества.

– Мы будем там недолго, – поставил условие Стивен.

– Ровно столько, сколько ты сочтешь нужным.

– Хорошо, – медленно и все еще неохотно согласился Стивен. – Мы едем.

Его согласие так обрадовало Вивьен, что ей захотелось немедленно вскочить и пронестись по комнате в каком-нибудь немыслимом восторженном танце. Но она сдержала свой порыв и только ласково уткнулась в грудь Стивена.

– Спасибо, Стивен. Клянусь, мы замечательно проведем время.

– Не сомневаюсь, что я сумею удовлетворить тебя.

Это были те же слова, которыми он встретил Вивьен в «Замке Грёз», но тогда они показались ей угрожающими. Сейчас в них звучали обещание и надежда на радость.

Вивьен в ответ страстно поцеловала Стивена, и в его глазах неожиданно вспыхнул лукавый огонек.




Глава 13


– Ой, совсем как Изумрудный город, только белый! – восторженно вскричала Вивьен, когда они подъехали к Сноуклиффу, административному центру острова.

Деревья, стоящие вдоль ведущей в городок дороги, сияли бриллиантовыми искрами снежинок. На главной площади городка таинственно светились причудливые ледяные фигуры, казалось, внутри каждой пылает холодное синее пламя.

– Хотелось бы перекусить, – сухо промолвил Стивен.

– Подожди, давай немного полюбуемся! – Вивьен с жадным интересом разглядывала забавные скульптуры.

– Ты мне что-то обещала, – ворчливо напомнил Стивен.

– Я тебе солгала. – Вивьен не сводила глаз со стоящей на задних лапах огромной собаки, которая в передних лапах держала мешок с подарками. – Отдай меня под суд.

Стивен наклонился к Вивьен.

– Лучше я тебя поцелую.

К площади подъехала зимняя повозка, запряженная парой крепких лошадей. Их сбрую украшали серебряные нити, на дуге весело звенели колокольчики.

– Я придумал лучшее наказание, – прошептал Стивен на ухо Вивьен. – Я еще ни разу не занимался любовью в санках.

– Ты с ума сошел! – Вивьен отшатнулась, хотя идея показалась ей соблазнительной. – И не мечтай. Если я не умру от холода, то нас точно арестуют за безнравственность.

– Я и так огорчен, что ты сознательно обманывала меня, уверяя, что на все согласна, – Стивен притворно тяжело вздохнул, – а теперь боюсь, что ты забудешь о своем обещании подарить мне волшебную ночь, когда мы вернемся.

– Я, конечно, изменилась за это время…

– Расцвела.

– Что?

– Я хочу сказать, что ты не изменилась, в прямом смысле этого слова. Ты всегда была такой в глубине души. То, что с тобой здесь произошло, всего-навсего освобождение твоей внутренней сущности. Я понял это сразу, когда услышал, как ты играешь. Вот почему мне так страстно захотелось быть с тобой и насладиться самыми разнообразными возможностями секса.

Стивен был прав. Настолько прав, что Вивьен испуганно огляделась, не услышал ли кто-нибудь его откровенные слова.

– Ты можешь думать все, что угодно. Но ты заходишь слишком далеко. – Вивьен мысленно отметила, что Стивен упорно избегает разговора о любви. – И все же имей в виду: если я свободно веду себя дома, это не значит, что я соглашусь демонстрировать свои выдумки здешним зевакам.

Стивен мог бы поспорить, но предпочел не смущать Вивьен.

– Ну что же! Мы посмотрели на этот замечательный праздник, как ты хотела. Пожалуй, можно возвращаться, – предложил Стивен.

Вивьен рассмеялась. В последние дни она обнаружила, что Стивену свойственно чувство юмора. В начале их близости на это даже и намека не было.

– Мне казалось, что настоящий ученый должен иметь больше терпения, – в тон Стивену сказала она.

– Я считаю себя просто гением терпения. Подумай, легко ли мне было терпеть в первые дни, когда я не трогал тебя, давая тебе возможность привыкнуть к необычному положению?

– Ты просто хотел заставить меня все время думать о тебе, – мягко упрекнула его Вивьен. – И в результате я оказалась в твоей постели, потому что потеряла голову от желания, чего ты и добивался.

– Согласен, я нашел верный путь.

Они перешли к ледяному замку, напомнившему Вивьен сказку о Спящей красавице. Вивьен подумала, что ее душа до сих пор уютно дремала в таком же сказочном замке, пока не ворвался Стивен и не заставил ее проснуться.

Рядом с ними остановилась упряжка лошадей.

– Как в кино! – восхищенно выдохнула Вивьен, садясь в сани и укрывая ноги пушистым белым мехом.

Дружно зазвенели колокольчики, копыта лошадей застучали по утоптанному снегу, над головой замелькали серебристые звезды.

– Мне кажется, будто мы сейчас едем к замку Снежной Королевы, в царство Вечной зимы, – прошептала Вивьен, подумав, что этот вечер самый красивый и романтичный из всех, что были в ее жизни.

Стивен, не снимая перчаток, притянул ее к себе и поцеловал.

– Пусть у нашей сказки будет счастливый конец.

Вивьен не хотелось говорить и даже думать о конце. От луны на небе осталась только половинка, а это означало, что совсем скоро закончится срок их странного договора.

Она молчала, глотая подступившие слезы и целуя Стивена со всей страстью, на которую была способна.

Стивен, казалось, забыл о своей идее заниматься сексом в санях и осыпал Вивьен горячими головокружительными поцелуями. Она прильнула к нему и почувствовала трепет его возбужденного тела.

– Колдунья, – простонал Стивен, когда Вивьен положила ладонь на выпирающую ширинку его брюк. – Но за прошлую ночь, когда ты была главной, я тебя все равно накажу. – Он расстегнул капюшон на куртке Вивьен и, схватив Вивьен за ухо, несильно дернул.

– Как ты смеешь! – возмутилась Вивьен и оттолкнула его. Он имеет право не любить ее, но не имеет права унижать или оскорблять. – При всех! Тебя же здесь хорошо знают.

В ответ Вивьен получила хищную жесткую усмешку.

– Ты хочешь более приятного? – вкрадчиво осведомился Стивен, и Вивьен вдруг ощутила тревожащее покалывание между ног.

– Стивен, – взмолилась она, – немедленно прекрати!

– В чем дело? – невинно спросил он.

Стивен демонстративно отодвинулся от Вивьен, но тревожащие ее ощущения не только остались, но и усилились, заставляя каждый нерв Вивьен трепетать.

Трусики! – неожиданно догадалась она. Стивен вручил их мне перед выездом и потребовал, чтобы я обязательно их надела… На вид в них не было ничего особенного – обычные шелковые трусики, тонкие и блестящие. Как это у него получается?

– Что ты… О Боже… – простонала Вивьен, чувствуя, как в ней разгорается огонь сексуального возбуждения.

Ей казалось, что это пальцы Стивена проникли в ее лоно и нежно теребят набухший и ставший невероятно чувствительным клитор. Движения его пальцев, которые она ощущала как наяву, были подобны прикосновениям искусного музыканта к клавишам инструмента, из которого он намеревался извлечь божественные звуки. И Вивьен застонала, подчинившись своим ощущениям. Ее фантазии и реальность перемешались, в голове клубился странный туман, мысли куда-то исчезли – все существо Вивьен сосредоточилось на нарастающей волне желания.

Она закрыла глаза, и ее охватила непонятная легкость: ей казалось, что она летит к усыпанному звездами небу, взмывает к сияющему Млечному Пути и мчится вдоль него, касаясь распростертыми руками острых кончиков голубоватых звезд.

Когда стремительный полет прервался, Вивьен рухнула в холодное море и, чтобы не утонуть, кинулась на шею Стивену и обняла его, как якорь спасения.

– Надеюсь, тебе пришлись по душе возможности современной техники? – ласково спросил Стивен.

– Наверное, да. Мне казалось, что я в самом деле кружусь между звезд. – Стивен, должно быть, гипнотизирует меня, подумала Вивьен, Ей вдруг представилось, что в одну из ночей он превратится в сказочного колдуна и принесет ей волшебное зелье. – Как тебе удалось? Я не вижу ни проволочек, ни кнопочек, ни других подобных штучек.

– Проволочки и не нужны. Я использую радиоволны, а радиоприемник настолько крошечный, что его и не заметишь. Он тоньше человеческого волоса. А пульт управления у меня в кармане.

Стивен откинул полу меховой куртки и достал маленькую, меньше спичечного коробка, черную коробочку. Он нажал на крошечный выступ на боковой панели, и тело Вивьен, почти успокоившееся, вновь затрепетало.

– Почему ты не сказал об этой игрушке?! – возмутилась Вивьен.

Вот черт! Она смущенно прикрыла глаза, сообразив, что почти прокричала эти слова. Не дай Бог, услышал возница. Но, к счастью, колокольчики звенели достаточно громко и заглушили вопль Вивьен.

– Сначала я хотел сделать маленькую лодку с радиоуправлением, но решил, что ее можно использовать только при хорошей погоде и не во всякое время года. К тому же она может врезаться в скалы, что будет крайне обидно. – Стивен лукаво взглянул на Вивьен. – Давай определим силу воздействия.

Он опять нажал на какую-то кнопку, и Вивьен почувствовала прилив нетерпеливого жара.

– Не смей, – прохрипела она, – я не подопытный кролик.

– Больше не буду. – Стивен отпустил кнопку и спрятал коробочку в карман. – Вот видишь, ты теперь в безопасности. Столько, сколько пожелаешь.

Вивьен недоверчиво посмотрела на него.

– Я только и буду думать обо всех твоих выдумках. Сейчас я действительно чувствую себя в гостях у Франкенштейна.

Стивен хмыкнул, явно наслаждаясь эффектом, который произвело его изобретение.

– Подожди, я еще придумаю какую-нибудь маленькую хитрость. Я не успел приготовиться к нашему возвращению, но постараюсь тебя чем-нибудь позабавить.

Мысль, что Стивен в любой момент может с помощью какого-то хитроумного приспособления вызвать у нее прилив желания, была неприятна Вивьен. С другой стороны, у нее появился повод подразнить Стивена.

– Для современного ученого ты слишком примитивен. Все твои чудеса годились бы для суеверных простушек восемнадцатого, а то и семнадцатого века. Пожалуй, даже еще раньше, ближе к неолиту.

– Ты хочешь сравнить меня с шаманами?

– Вот-вот, это больше подходит, – сердито буркнула Вивьен. – Во всяком случае, просто неприлично вмешиваться в мои интимные дела.

– Пожалуй, ты права, – задумчиво произнес Стивен, – но меня оправдывает то, что я хотел доставить тебе удовольствие.

– Уверяю тебя, – продолжала ворчать Вивьен, – ты мог бы пустить свою фантазию на более нужное дело. Например, чтобы огромные ворота при въезде в твои владения открывались нажатием кнопки на панели управления автомобилем.

Стивен рассмеялся, идея показалась ему интересной.

– Сложность в том, что ворота слишком большие и тяжелые. Но, думаю, можно использовать мощный передатчик. Я попробую.

– Вот-вот, займись делом. Кстати, надеюсь, ты не на всю мою одежду приладил свои приспособления?

– Пока не успел. Но, если ты настаиваешь, я срочно этим займусь.

– Настаиваю.

– Я готов повторить, Вивьен, – в глазах Стивена вспыхнул хищный огонек, – что ты превзошла все мои ожидания. – Он наклонился к ней и ласково куснул ее пухлые губы, – мне хочется съесть тебя.

– Неандерталец, – прошептала Вивьен, загораясь желанием.

Лошади, фыркая, остановились. Приятная поездка закончилась. Вивьен с радостью обнаружила, что ее ноги не так дрожат, как несколько минут назад. Стивен вынул руки из карманов – значит, ей не грозит опасность вновь потерять голову по его прихоти.

Но Вивьен теперь знала, какая мина замедленного действия хранится в кармане куртки Стивена, и знала также, что он может нажать на кнопку, когда захочет и где захочет.

Остаток вечера был окутан романтической дымкой. Появление Стивена на празднике вызвало множество любопытных взглядов. Его все знали, и, как предполагала Вивьен, всех удивляло, как рискнул затворник выбраться на всеобщее обозрение, не стесняясь своих физических недостатков.

Стивен и Вивьен переходили от палатки к палатке, пробуя все, что привлекало их взор: пряники, залитые медовым сиропом, орехи в шоколаде, взбитые сливки, сахарные фигурки и многое, многое другое. Цепочка сияющих огней привела их к замерзшему пруду, где был устроен каток. Вивьен уговорила Стивена взять напрокат коньки. Вскоре они кружились под музыку в непонятном танце, как настоящие фигуристы, и даже ухитрились ни разу не упасть.

Кто-то окликнул Стивена, и к ним подкатил Джозеф Кип вместе с незнакомым мужчиной и двумя женщинами.

– Как вы находите наш маленький праздник? – спросил Джо.

Он затормозил прямо перед Вивьен, из-под его коньков серебристыми искрами брызнули ледяные крошки. Улыбка Джо была столь же теплой и искренней, что и при первой встрече.

Вивьен улыбнулась в ответ.

– Мы замечательно проводим время.

Джо поспешил представить своих друзей. Одна из женщин оказалась его женой, она писала популярные статьи о науке. Другой парой были его сестра, Милдред, шеф местной полиции, и ее муж, который работал у Стивена в главной лаборатории.

Милдред тепло улыбнулась Вивьен и объявила, что все они – ее страстные поклонники.

– Невероятно встретить вас здесь, да еще на коньках, – обратилась она к Стивену. – Мы не видели вас целую вечность.

– Я был занят срочной работой.

– Что-то подобное я и предполагала. Вы знаете, – Милдред повернулась к Вивьен, – они все время говорят только о работе и совершенно не умеют отдыхать. Стивен, дорогой, мы так соскучились! – И Милдред крепко обняла его.

Вивьен явственно ощутила укол ревности, когда увидела, что Стивен, приветливо улыбнувшись, поцеловал молодую женщину. Но ревность уступила место легкой зависти, когда Вивьен заметила, что Милдред ждет ребенка.

– И все-таки как идет работа? – Милдред пытливо взглянула на Стивена. – Вам никто не мешает?

– Все отлично, – уверенно ответил Стивен. – А как у вас дела? Правонарушители не слишком докучают?

– О, как обычно. – Милдред пожала плечами. – Наш маленький Сноуклифф не самое криминальное место в мире. Наше дело – снежные лавины, гололед на дороге, заблудившиеся собаки и прочие мелочи… Хотя, – Милдред снова посмотрела на Стивена, – вчера произошло нечто необычное. Под скалами возле маяка нашли утопленника.

– В самом деле? – выдержав ее взгляд, равнодушно проронил Стивен. – Это, наверное, несчастный рыбак, попавший в шторм.

– Возможно, – спокойно согласилась Милдред, – но странно то, что он не местный.

– Море могло принести тело с материка, – философски заметил Стивен.

– Могло, – согласилась Милдред, не сводя глаз с его непроницаемого лица. – Скорее всего, так и было. К несчастью, при нем не оказалось никаких документов, а лицо обглодано рыбами.

Повисла напряженная пауза. Милдред поспешила изменить тему разговора и принялась расспрашивать Вивьен о ее ближайших концертных планах.

Если шеф местной полиции и предполагала, что Стивен имеет какое-то отношение к утопленнику, то, очевидно, не захотела говорить об этом при всех.

Вивьен, улыбаясь, делилась с Милдред своими планами, рассказывала какие-то забавные истории, случившиеся с ней во время гастролей, но все время чувствовала настороженность Стивена, сменившую то спокойствие и почти детскую жизнерадостность, с которыми он вступил на лед катка.

– Спасибо, – сказала Вивьен, откинувшись на спинку сиденья автомобиля.

Они не спеша ехали к дому по замерзшей дороге, вьющейся среди темного леса.

– За что? – удивился Стивен.

– За самую замечательную ночь в моей жизни. Я никогда еще так не веселилась.

Стивен улыбнулся.

– А мне кажется, ночь только началась.

По телу Вивьен разлилась теплая волна желания. Но мысли ее крутились вокруг слов Милдред.

– Милдред знает о нападении на тебя? – спросила она.

– Конечно. Я счел необходимым сообщить ей об этом. Она шеф полиции острова и должна знать, что происходит на территории, за которую она отвечает. Думаю, Джо тоже кое-что ей рассказал, и Милдред отлично знает, что под скалами нашли тело не какого-то неосторожного рыбака, а диверсанта.

– Тебе грозят неприятности? Тебя будут мучить расспросами?

– Не думаю. Пара звонков в организации, на которые я работаю, и меня оставят в покое. Тем более что я не могу рассказать ничего интересного.

– Скоро наладят телефон? – Вивьен в эти дни наслаждалась полной оторванностью от внешнего мира с его заботами и тревогами, и ей хотелось продлить волшебное время блаженного уединения.

– Трудно сказать. Обычно в первую очередь ремонтируют линию, ведущую к поселку, так как до главной лаборатории труднее добраться.

– Так же, как и к твоему дому! – обрадовалась Вивьен.

– Точно. – Стивен был на удивление немногословен, все свое внимание он сосредоточил на заснеженной дороге.

– Как ты думаешь, может кто-нибудь появиться в доме, не договорившись предварительно о визите?

– Давай доживем до завтра, хорошо? – Впервые за многие годы Стивену не хотелось думать о будущем.

– Хорошо. – Вивьен улыбнулась той самой озорной мальчишеской улыбкой, которая заставила Стивена потерять голову при первом же взгляде на ее фотографию. – Ты не можешь на минутку остановить машину?

Стивен с удивлением взглянул на Вивьен. Насколько он помнил, она ничего не пила. Правда, на улице мороз…

– Конечно. Только найду подходящее местечко. Тебе в самом деле невтерпеж?

– Да, да! Совсем невтерпеж!

– Сейчас остановимся.

Надо было настоять, чтобы она потеплее оделась, сокрушенно подумал Стивен. Он осторожно съехал на обочину и заглушил мотор.

– Снег очень глубокий, – предупредил он Вивьен. – Давай я выйду первым и помогу тебе выбраться.

– Это совершенно не нужно. – Вивьен открыла дверцу. Стивен заметил странный огонек в ее глазах. – Ты знаешь, конечно, что я воспитывалась в монастырской школе.

– Да, твой отец как-то говорил об этом.

– Так вот. Мы жили в горах, там было удивительно красиво, и мимо монастыря часто ездили машины с туристами. Нас держали в школе в ужасной строгости, почти как в тюрьме, но природа брала свое. Я часто фантазировала, – Вивьен, улыбнувшись воспоминаниям, расстегнула куртку. – Я мечтала заниматься любовью на бархатном заднем сиденье роскошного автомобиля.

Вивьен сдернула куртку, бросила ее на заднее сиденье и решительно стянула через голову свитер, под которым не оказалось белья.

Стивен замер. Вивьен была невероятно хороша. Грудь сияла ослепительной белизной и казалась высеченной из мрамора, хотя он знал ее теплую и нежную мягкость.

– Ты закоченеешь!

– Нет, – Вивьен потянула вниз «молнию» на шерстяных брюках, – если ты поторопишься.

Стивен готов был поклясться, что в мире мало найдется таких сумасшедших, как они, обуреваемые неистовым желанием.

Он кинулся помочь Вивьен справиться с брюками, а она нетерпеливо стащила с него меховую куртку и принялась так поспешно расстегивать фланелевую рубашку, что пуговицы с треском полетели в разные стороны.

– Счастье, что на джинсах нет пуговиц, – бормотала Вивьен, занимаясь «молнией» на джинсах Стивена.

– Я сожгу эти проклятые трусики, – пообещал Стивен, с трудом пробираясь сквозь скользящий шелк белья в теплую глубину тела Вивьен.

Они устроились, как хотела Вивьен. Стивен всей тяжестью прижал ее к сиденью, и Вивьен, дрожа всем телом, отдалась его почти звериной страсти.

Завершение пришло молниеносно и было таким ошеломляющим, что Вивьен хрипло застонала от восторга, а Стивен зарычал, как нападающий на добычу волк. Их остывающие от любовных объятий тела были скользкими и влажными. Стивен неожиданно подумал, как нелепо они выглядели бы, если бы Милдред Кин, озабоченная его безопасностью, выслала за его машиной патруль.

– Это было, – прошептала мечтательно Вивьен, – намного лучше, чем я воображала.

– Но все-таки на заднем сиденье не так удобно, как в кровати, – укоризненно заметил Стивен, пытаясь привести одежду в порядок.

– Зато ощущения незабываемые, – возразила она, одеваясь.

– Незабываемые, – согласился Стивен, перебираясь на сиденье водителя.

Ему казалось, что они очень долго простояли на обочине, но, взглянув на приборную доску, Стивен с удивлением обнаружил, что прошло всего десять минут. Да и то половину времени они потратили на возню с неуклюжей зимней одеждой. Оказывается, всего можно достигнуть за невероятно короткие мгновения, если очень постараться.

– Стивен?

– Да?

Мысли Стивена блуждали вокруг необходимости обеспечить надежную охрану. Не для себя – для Вивьен. Небо, похоже, очистилось, на остров с материка уже легко попасть. Надо вызвать людей…

– Я люблю тебя.

Он вздрогнул и неуверенно отозвался:

– Не выдумывай.

– Это правда. – Вивьен нервно стиснула кулаки.

Стивен чувствовал обращенный на него напряженный взгляд Вивьен, но не шелохнулся, сделав вид, что не может оторваться от заснеженной дороги.

Была поздняя ночь, узкая извилистая дорога обледенела, и только ненормальный мог отвлекать внимание водителя на разговоры. И только трус мог побояться встретиться с этим любящим, умоляющим взглядом.

Стивену казалось невероятным, что Вивьен полюбила его, и он лихорадочно подыскивал аргументы, подтверждающие его точку зрения. Стивен с детства взял за правило никому не лгать, даже себе. Пожалуй, себе в первую очередь.

Он понимал, что серьезно изувечен, как внешне, так и внутренне. Правда, он считал, что живет намного счастливее и обеспеченнее, чем многие. Иногда он думал о будущем, но никогда не представлял себя в роли мужа или отца.

При одной только мысли о возможности такого статуса по его телу пробегал холодный озноб.

Стивен всегда был предельно осторожен с женщинами и не позволял себе настолько отдаться страсти, чтобы забыть о предохранительных мерах.

До встречи с Вивьен.

– Если что-нибудь случилось… – Стивен умолк, мучительно подыскивая слова. Когда он говорил о своей работе, ему ничего не стоило легко и уверенно, без шпаргалки объяснять сложные вопросы даже несведущим людям. Но сейчас он не мог связать двух слов. – Ну, после той ночи…

– Ничего не случилось, – заверила Вивьен. – Просто мне захотелось сказать, что я люблю тебя.

– Ты путаешь любовь и секс. Это неудивительно. Ты не знала мужчин, пока я не заставил тебя приехать сюда и…

– Я не хотела близости ни с кем, – уточнила Вивьен. – И, кстати, ты не заставлял меня, Стивен. Конечно, если бы не твой примитивный шантаж, я бы не оказалась на острове. Но с тех пор, как я вошла в твой дом, я делала то, что считала нужным. В том числе и в ту ночь.

– Если ты забеременеешь, ты должна сообщить мне, – не глядя на нее, сурово сказал Стивен.

– Зачем? – Вивьен уставилась на него во все глаза. – Ты считаешь, что со мной надо быть честным?

– Я всегда был честным с женщинами, – не без гордости сообщил Стивен.

– Верю. Так о чем ты тревожишься? – не отставала Вивьен. – Или ты думаешь, что я не сумею сама воспитать ребенка?

– Я тоже хочу в этом участвовать!

– Участвовать… Забавное слово. Можно подумать, что ты собираешься только играть в игрушки со своим будущим сыном – ползать с ним по полу, складывать пирамидки или возить машинки.

– Не знаю, черт побери! – взорвался Стивен. – Я никогда не думал об этом!

– Правда? – искренне удивилась Вивьен. – Ты никогда не мечтал о детях?

– Никогда!

– Почему?

– Откуда я знаю! – Стивен раздраженно провел рукой по волосам. – Не думал, и все тут!

Вивьен внимательно посмотрела на него.

– Это очень грустно.

– Я привык к одиночеству. И поверь мне, детка, на свете существуют более печальные вещи. Поэтому вполне можно пережить, что под ногами не путаются малыши, пусть и похожие на тебя.

Вивьен помолчала, огорченная резкой отповедью Стивена.

– Знаешь, – медленно и спокойно заговорила она, – ты, конечно, блестящий ученый, но в жизни ты – совершеннейший идиот.

С этим «комплиментом» Стивен не мог не согласиться.

– Это все, что ты хотела мне сообщить? – холодно осведомился он. – Так все-таки ты сообщишь мне, если забеременеешь?

Он, затаив дыхание, ждал ответа и думал о том, какое многообразие чувств вызывает в нем каждая мелочь, связанная с Вивьен.

– Сообщу, – тихо сказала она.




Глава 14


Вивьен за долгие годы самостоятельной жизни привыкла быть терпеливой. Она понимала, что Стивен не может резко изменить привычный образ жизни и мыслей. Поэтому, когда он холодно распрощался с ней на пороге спальни и сухо поцеловал в щеку, она не сильно огорчилась. Она знала, что за жестокой, даже черствой внешней оболочкой скрывается заботливое и нежное сердце. В жизни ему пришлось немало пережить, вот он и спрятался под защитным панцирем.

Бедный Стивен! Его, наверное, никто по-настоящему не любил.

Ночь прошла беспокойно. Вивьен ворочалась на просторной кровати и почти не сомкнула глаз.

Стивен так и не появился.

Ничего, думала Вивьен, стоя утром под душем и стараясь обрести бодрое, жизнерадостное настроение. Мы поговорим спокойно, и все встанет на свои места.

Но, войдя в кухню, Вивьен увидела рядом со Стивеном незнакомую женщину.

Яркая брюнетка с огромными страстными глазами сидела за кухонным столом с видом хозяйки. Длинные волосы небрежно струились по плечам, на женщине была теплая рубашка Стивена, доходившая ей до колен. Было очевидно, что она приехала не сейчас и наверняка ночевала в доме.

Сердце Вивьен пронзила огненная стрела боли и обиды.

– Доброе утро, – сдержанно поздоровалась она с незнакомкой.

– Привет!

Женщина жизнерадостно улыбнулась, ее страстные выразительные глаза блеснули. Вивьен удивило выражение симпатии и сочувствия в ее взгляде.

– Вы, должно быть, Вивьен. Меня зовут Нора… Я коллега Стивена. Мы работаем вместе в главной лаборатории.

– Очень приятно.

Зная, что Стивен внимательно наблюдает за ними, и понимая почему, Вивьен решила, что вполне может позволить себе забыть об изысканных манерах. Она повернулась к Стивену и припечатала:

– Ты еще больший идиот, чем я думала.

Он опять спрятался за маской холодного равнодушия, которую Вивьен успела возненавидеть. Когда Стивен недоуменно вскинул темные брови, притворяясь непонимающим, Вивьен с трудом сдержалась, чтобы не выплеснуть ему в лидо горячий кофе из кружки.

– Если ты хотел от меня избавиться, мог бы просто сказать, а не устраивать дешевых сцен. В конце концов, – напомнила она, – по условиям нашей сделки я должна подчиняться твоим желаниям.

Стивен встретил ее слова колючим ледяным взглядом.

– Я так и понял, что тебе не терпится уехать, – бесстрастно сказал он, – поэтому я вызвал Ларри, чтобы он отвез тебя в город.

Вивьен посмотрела в окно и увидела Ларри Брегга, в полной готовности восседающего на высоком сиденье своего вездехода.

Она решила дать Стивену еще один шанс.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я уехала?

– Да, – решительно отрезал Стивен.

– Ну и дурак! – бросила Вивьен и выскочила из кухни.

– Она права, – сказала молчавшая во время этой сцены Леонора. – Ты знаешь, я всегда готова помочь друзьям, даже если они меня вытаскивают ни свет ни заря из теплой постели. Но ты должен был предупредить, что мне отведена малопочтенная и дурацкая роль. Так обидеть милую и умную женщину! Глупее не придумаешь!

– Я знаю, – глухо проронил Стивен и закрыл лицо руками.

Ему хотелось помчаться за Вивьен, вернуть ее. Но он не двинулся с места, зная, что не может, не должен этого делать. Ради нее, ради Вивьен.

Стивен почти успокоился. Хотя Нора уверяла его, что Вивьен не поверила, будто Стивен и Нора провели эту ночь вместе, его хитрость привела к нужному результату.

Вивьен уехала, как он и хотел. Теперь она в безопасности, как он и хотел. Трудная задача была решена.




Две недели спустя после отъезда Вивьен Стивену позвонил Железный Фред и сообщил, что удалось узнать, кто организовал нападение на Стивена. Диверсант оказался членом одной из крупных террористических группировок.

Генерал с гордостью сообщил, что не без помощи его ведомства главари арестованы, поэтому Стивен может спокойно работать. Он, конечно, не преминул поинтересоваться, когда же будет готово заказанное исследование.

– Когда закончу, тогда закончу, – как всегда неопределенно ответил Стивен.

Стивен знал, что Вивьен будет, как и он, искать утешение в работе.

Работа была для него смыслом жизни, панацеей от всех бед и разочарований, надежным укрытием от сердечных мук, тайных желаний и надежд.

Но сейчас он не мог работать, мешали мысли о том, как глупо он выпустил из рук эту изумительную женщину. Стивен по-прежнему не думал о любви и не считал себя влюбленным. Он старательно убеждал себя в том, что потерял только фантастически подходящую ему партнершу по сексу.

За завтраком Стивен просматривал свежие газеты и обнаружил объявление о концерте Вивьен Крестон.

– Ты не только идиот, – ругал он себя, запихивая вещи в чемодан, – ты еще и наглый врун! Не она ушла, а ты ее выставил!

Стивен предполагал, что вернуть Вивьен будет совсем не просто, даже если он расскажет ей всю правду, объяснит, что его жестокость была продиктована желанием уберечь ее. Стивен поклялся себе, что, если Вивьен пожелает его выслушать, будет вести себя по-другому и не станет скрывать своих истинных чувств.

Четкого плана действий у Стивена не было, но он не сомневался, что сориентируется по обстановке и на месте придумает что-нибудь. Голова у него пока еще неплохо работает.

– Когда вы с Вивьен вернетесь? – спросил Ларри, которого Стивен попросил доставить его на материк. – Вы ведь едете за ней?

– Не знаю.

Стивен действительно не знал, захочет ли Вивьен встретиться с ним, захочет ли разговаривать. Он, конечно, мог бы схватить ее в охапку и утащить, но Закон вряд ли одобрил бы эту разбойничью выходку.

– Я готов ждать сколько угодно, – помявшись, сказал Ларри, – но лучше бы вы, доктор Фосс, вернулись завтра.

– Почему завтра? – удивился Стивен.

– Завтра Рождество, – напомнил Ларри, – и потом, я поспорил с вашим помощником.

– Поспорил? С Джо? – Стивен оторвал взгляд от тяжелых свинцовых волн. – Это пари имеет отношение ко мне?

Ларри кивнул.

– Да. Мы поспорили, что к Рождеству мисс Крестон вернется. Моя жена будет в восторге, если я выиграю.

– Неужели? – пробормотал Стивен, пытаясь представить, как выразит свой восторг неизменно флегматичная миссис Брегг.

– Мы поспорили на кучу денег, и я, если выиграю, куплю новый мотор, – пояснил Ларри. – Но вы должны вернуться до Рождества, сэр.

– Постараюсь, – мрачно пообещал Стивен.




Глава 15


– Знаешь, все говорят, ты удачно начала турне.

Зденек Ковач, сидя в кресле, вытянул длинные ноги. Он с удовольствием наблюдал, как искусные руки гримерши превращают Вивьен во всемирно известную звезду, которую зритель привык видеть на сцене.

– Да, я слышала.

Вивьен, взглянув в зеркало, недовольно поморщилась. Коричневые тени делали ее глаза больше и ярче, но вид у нее был какой-то страдальческий. Вивьен показалась себе бесприютной, заброшенной и жалкой. Это был совсем не тот образ, который стоило выставлять на всеобщее обозрение.

– Добавим немного светлой пудры, – предложила гримерша. – У вас слишком сумрачный вид. – Она коснулась мягкой кисточкой внешних уголков век Вивьен. – Вот так-то лучше.

Если бы столь же легко можно было избавиться от душевных ран, с горечью подумала Вивьен.

Она никак не могла смириться с болью потери. Она не хотела терять Стивена. Но потеряла. И скорее всего навсегда.

– Наверное, нельзя тебя волновать перед выступлением, но ты явно не в форме. Мы – друзья, Виви, и я беспокоюсь. У тебя серьезные неприятности, это сразу видно. Я хочу тебе помочь.

– Тут замешан мужчина, – вмешалась гримерша, подкрашивая по просьбе Вивьен ее губы темной, почти черной помадой вместо привычной нежно-розовой.

– Почему вы так уверены? – удивился Зденек.

Гримерша пожала плечами.

– Разве я не права?

Вивьен не хотела никого, даже ближайших друзей, посвящать в свои отношения со Стивеном и потому обрадовалась, что прозвучал звонок, приглашавший ее на сцену.




Оказавшись на материке, Стивен сразу же взял такси и помчался в Ном, где выступала Вивьен. Ему пришлось пустить в ход все свое обаяние и сочинить какую-то несусветную историю, чтобы уговорить администратора пустить его в концертный зал, – Стивен купил бы билет за любые деньги, но на выступление Вивьен Крестон все билеты были проданы.

Стивен сидел недалеко от сцены и довольно удачно – ему, хотя и издалека, прекрасно было видно выражение лица Вивьен, отражающего, как и ее музыка, все движения сердца.

Она играла пьесы, навеянные днями, проведенными в «Замке Грёз». Музыкой Вивьен удалось передать и испытанное ею высшее блаженство, и сменившее его глубокое отчаяние.

Первая же грустная мелодия сказала Стивену, что Вивьен, как он и надеялся, не забыла его и ее сердце тоскует, мечтая о встрече. Потом музыка изменилась – Вивьен с такой яростью накинулась на гудящие басы, что Стивена мороз пробрал по коже. Он успокоил себя только тем, что злость лучше равнодушия.

Со сцены Вивьен выглядела невероятно эффектно. Стивен видел ее только в джинсах или в кружевном белье, купленном им. Сейчас она была одета в длинное бархатное темно-вишневое платье с глубоким вырезом.

Волосы были собраны на затылке в изящный узел. Вивьен казалась королевой, гордой и уверенной в своей власти, и ничем не напоминала ту страстную, без остатка отдающую себя женщину, которую Ставен знал. И тем более не того шаловливого бесенка, с которым он катался, весело смеясь, по заснеженному пруду в Сноуклиффе.

Если бы яростная страсть ее музыки не говорила о взрыве чувств, пережитом Вивьен, Стивену могло бы показаться, что их безумные ночи были плодом его эротических фантазий.

Концерт закончился. Люди, поднявшись с кресел, оглашали просторный зал криками «браво!». Вивьен вызывали несколько раз. Публика, очевидно, ее любила.

Как и Стивен Фосс.

Когда стало ясно, что Вивьен на аплодисменты больше не выйдет, Стивен решил попасть за кулисы и обратился к капельдинеру.

– Не могли бы вы мне помочь? – вежливо спросил он симпатичную голубоглазую блондинку.

Она в ответ улыбнулась. Ее взгляд мельком скользнул по левой щеке Стивена, но девушка ничем не выдала своих чувств. Стивен подумал, что она крепкий орешек, но не отступился от своего.

– Мне очень нужно попасть за сцену.

Улыбка мигом сползла с приветливого лица капельдинера.

– К сожалению, это не разрешается.

К женщинам нужен особый подход, напомнил себе Стивен.

– Понимаю. И тут судьба против меня. – Он тяжело вздохнул. – Наверное, это справедливо, учитывая, что я натворил. Я это заслужил. – Стивен повернулся, делая вид, что собирается уйти.

Девушка, как он и надеялся, клюнула.

– А что произошло?

– Мисс Крестон и я, мы были… – Стивен запнулся, словно подыскивая подходящее слово, – были… ну… близки. – Здоровой рукой он поправил волосы. – По правде говоря, мы любили друг друга.

– Ясно. – Девушка потупилась.

– Но я слишком долго не говорил ей о любви. Ей надоело ждать, и она ушла.

Стивен не стал вдаваться в подробности, как и почему ушла Вивьен, не рассказал и о придуманном им глупом обмане, в участие в котором втянул Нору. Сейчас это было неважно, важно было любой ценой добиться встречи с Вивьен.

– Это случилось целых две недели назад. Я схожу с ума.

Пылкая тирада Стивена не произвела должного впечатления на девушку. Она перевела взгляд на противоположную дверь, ведущую к выходу из вестибюля, и с легким сожалением покачала головой. Стивен решил дернуть за другую веревочку.

– Одиночество всегда тяжело, – он сокрушенно вздохнул, – но уверен, нет на земле человека, который захотел бы остаться в одиночестве на Рождество.

– Вы правы, – светло-голубые глаза затуманились дымкой печальных воспоминаний, – это самое неподходящее время для одиночества.

Девушка задумалась, покусывая аккуратно наманикюренный ноготок. Стивен выдал самую лучезарную улыбку, на которую был способен. Такую улыбку он пускал в ход в тех исключительных случаях, когда на заре своей карьеры был вынужден посещать пустые вечеринки и нудные чаепития с единственной целью – вытрясти из «денежных мешков» средства на исследования.

– Я с вами откровенен. Поверьте, я не какой-нибудь ошалелый поклонник, за которого вы, наверное, меня приняли.

Девушка слегка покраснела, но разуверять его не стала.

– Хорошо, я попробую вам помочь, – наконец согласилась она.

Стивен расцвел в такой широкой благодарной улыбке, что у него свело скулы.

– Буду глубоко признателен.

– Я попрошу Тома проводить вас за кулисы.

– Звучит заманчиво. – Стивен понятия не имел, кто такой Том, но был готов на что угодно, лишь бы увидеть Вивьен. – Спасибо. Том оказался полисменом, дружком капельдинерши.

– Если мисс Крестон не захочет вас видеть, вы сразу же уйдете, – сурово предупредил он Стивена, пока они шли по пыльному коридору.

– Да, конечно, – поспешил согласиться Стивен, хотя в душе надеялся на благополучный для себя исход.

Дверь гримерной была открыта. В маленькой комнатке, чуть больше его ванной, теснился народ. Ароматы парфюмерии смешивались со смолистым запахом стоящей в углу рождественской елки. Елку украшали белые фонарики, которые живо напомнили Стивену о чудесном вечере, который они провели с Вивьен в Сноуклиффе.

В этом не было ничего удивительного, в последнее время любая мелочь напоминала Стивену о Вивьен.

Темное бархатное платье выгодно оттеняло фарфоровую белизну ее нежной кожи. В ушах и на запястье Вивьен серебристыми звездочками сверкали мелкие бриллианты. Искусная косметика подчеркивала глубину ее глаз, а губы были не нежно-розовыми, как обычно, а темными, как у Венеры, полной страсти.

Только Стивен знал, что под обманчиво изысканной внешностью пианистки скрывается вулканически страстная натура.

Вивьен была самой обворожительной из виденных им когда-либо женщин. И самой недоступной, неохотно признался себе Стивен, глядя, как Вивьен с веселой улыбкой принимает бокал шампанского из рук высокого стройного красавца с чарующим взглядом.

Здесь, мрачно подумал Стивен, она – королева, содержащая пышный двор и принимающая дары от своих обожателей. Она живет в царстве музыки, красоты, успеха и богатства. За те недели, которые они провели вместе, Стивен не только увидел, насколько серьезно относится Вивьен к своей профессии, но и понял, как нелегко рождаются ее импровизации.

Он даже вспомнил ту девочку, которой Вивьен была много лет назад, – не по годам серьезного худенького ребенка, постоянно играющего что-то на своем драгоценном рояле. Эти звуки преследовали Стивена всегда, когда бы он ни появился в доме профессора Крестона.

Вивьен трудилась не один год, прежде чем достигнуть вершины успеха, и, конечно, заслужила право сиять в лучах славы.

Мгновенно оценив ситуацию, Стивен понял, что сейчас неподходящее время обсуждать их необычные отношения.

– Не могли бы вы оказать мне маленькую любезность? – обратился он к Тому.

– Смотря какую, – ответил тот с подозрительностью, естественной для полицейского.

– Передать мисс Крестон записку.

Том перевел взгляд со Стивена на Вивьен, которая весело смеялась, принимая комплименты, и на его бесстрастном лице появилось выражение, которое Стивен переносил с трудом, – снисходительное сочувствие.

– Ладно, пишите побыстрее, – ворчливо согласился Том.

Стивен быстро нацарапал на обороте программки короткую записку, вручил ее Тому и решительно зашагал к выходу.

Почтовый катер на остров отправлялся утром, но Стивену не хотелось бессмысленно тратить время на ожидание. Он велел таксисту отвезти его в аэропорт, где ему удалось за несусветную цену договориться с пилотом.

Через несколько часов Стивен уже сидел в своей библиотеке, уныло уставившись через окно в ночное небо.

Он ждал.




– Сегодня концерт был особенно удачным.

– Спасибо.

Вивьен осталась наконец наедине со Зденеком, но не села за столик снимать грим, а нервно расхаживала по комнате, сжимая в кулаке записку Стивена.

– Я не надеялась на такой успех. Публике понравились новые пьесы.

– Да, они произвели фурор. Они – лучшее из всех твоих сочинений. Но меня больше интересуют другие твои успехи, о которых не знает толпа восхищенных поклонников.

Вивьен замерла у двери и через плечо взглянула на Зденека.

– Что ты имеешь в виду?

– Я прекрасно знаю, что ты можешь улыбаться, говорить то, что требует ситуация, но мыслями быть очень далеко. Ты заметно ушла в себя, когда верзила полицейский передал тебе записку.

Вивьен украдкой еще раз прочитала записку, не веря, что Стивен мог написать такую чушь.

– Ты когда-нибудь влюблялся?

– Конечно. Обычно раз в месяц. В Испании это была брюнетка, в Ирландии – рыженькая, в России – блондинка…

– Я говорю не о легком флирте, – досадливо перебила Вивьен, продолжая кружить по комнате. – И не о сексе, – хотя, подумала она, недавно я научилась относиться с уважением к силе этого чувства. – Я говорю о любви. О настоящей, глубокой, неповторимой и вечной. Зденек понимающе кивнул.

– Теперь я понял, почему заметно изменилась твоя музыка. И в чем проблема? Неужели твой возлюбленный не понимает, какое сокровище он получил?

– Это он – самый интересный и темпераментный мужчина из всех, кого я когда-либо знала. Но, возможно, и самый глупый, – с печальным вздохом признала Вивьен.

– Все глупеют, когда влюбляются, – пожав плечами, философски изрек Зденек. – И не так уж глупо, что он не боится бороться за тебя. Многие готовы бороться за идею до победного конца.

– Стивен ничего не боится. – Вивьен задумчиво уставилась в окно.

– Совсем ничего?

– Разве только, – Вивьен грустно усмехнулась, – что у меня будет ребенок.

– Понятно… – Зденек сочувственно вздохнул. – И что ты собираешься делать? Расхаживая по комнате и болтая со мной, ты не только не забеременеешь, но и ни на шаг не приблизишься к решению своих проблем.

Вивьен перестала метаться по комнате, приняв наконец решение.

– Ты прав. Как ты думаешь, можно сейчас добраться до «Замка Грёз»?

– Для меня нет ничего невозможного, – гордо заявил Зденек. – А где этот «Замок»? Я никогда о нем не слышал.

– На острове Монхеген.

– И там есть взлетная полоса?

– Небольшая, но – есть.

Вивьен видела ее, когда они со Стивеном ездили в Сноуклифф на праздник. Она находилась на окраине, и на ней не было ни вышки, ни сигнальных огней, потому-то местные жители считали более безопасным добраться на катере Ларри Брегга до материка, где был большой аэропорт.

– Узнаю, что можно сделать.

– Спасибо. – Вивьен порывисто поцеловала Зденека в щеку. – Ты настоящий друг.

– Взамен надеюсь получить приглашение на свадьбу.

– Издеваешься? Ты же знаешь, без тебя ничего не выйдет, – рассмеялась Вивьен, забыв на мгновение свои огорчения. – Кто еще сможет так старательно позаботиться обо всех мелочах?

Вивьен не боялась летать, но это вовсе не означало, что ей это нравится. И тем более никакого удовольствия не было перепробовать все воздушные ямы на крошечном легком биплане, нудно жужжащем в угольно-черной ночи над холодной водой.

– Чувствительная дура, – снова и снова ругала себя Вивьен, – намного проще было бы дождаться утра и с помощью Ларри переправиться на остров.

Впрочем, когда дело касалось Стивена, благоразумие отказывало Вивьен.

Можно было бы заставить его поволноваться и подождать. Наверное, так и следовало поступить. Но Вивьен была настолько взбешена, что готова была взорваться. Надо раз и навсегда поставить Стивена на место. Записка, которую вручил ей после концерта здоровенный полисмен, была вопиюще наглой.

«Вивьен! – вывел Стивен уверенным твердым почерком, который она хорошо запомнила. – Как ты однажды справедливо заметила, наш договор был заключен на тридцать дней. Семь дней ты мне все еще должна. Если ты, со своей стороны, не выполняешь условий, мне не остается ничего другого, как обнародовать правду о твоем отце. Выбор, как и прежде, за тобой».

– Идиот, – злобно прошипела Вивьен, уставясь в темноту.

И за это Стивену придется заплатить, решила она. Пусть себе ругается, получив счет за нанятый мною самолет. Вивьен считала, что ей повезло, – нашелся свободный пилот. Но, услышав, во сколько обойдется этот полет, она пришла в ужас. – Сегодня сочельник, – объяснил ей пилот, когда Вивьен попробовала возмутиться непомерно вздутой ценой.

Сейчас Вивьен уже не думала о деньгах. Она готовилась к встрече со Стивеном, с наслаждением представляя, как он на коленях будет вымаливать у нее прощения и она наконец снизойдет до поцелуя.

Вивьен даже чуть-чуть улыбнулась своей выдумке – взять со Стивена клятву, что он каждое утро будет кормить ее в постели с ложечки.

Каждое! До десятой годовщины их свадьбы!




Стивен, хотя и ждал появления Вивьен, но все же, когда он открыл дверь и увидел на пороге Вивьен, его сердце ушло в пятки.

– Какого черта ты сюда явилась?.. – холодно и негостеприимно заговорил он, будто надеясь снова ее выпроводить.

– Не изображай рассеянного гения, – Вивьен сунула ему измятую программку. – Ты сам меня вызвал.

– Как тебе удалось так быстро добраться?

Вивьен была в том же бархатном платье, что и на концерте, только сверху накинула длинный черный плащ с капюшоном.

– Я наняла самолет, а здесь уговорила одного милого человека вылезти из теплого дома и довезти меня в твой «Замок». Кстати, он надеется, что мы оба останемся тут, потому что он не успел доделать кукольный домик и игрушечную трассу для скачек, а ему нужно закончить работу до того, как проснутся дети… А еще, – продолжала непринужденно болтать Вивьен, – радуйся, что у тебя есть деньги. Я собиралась в Лондон, и тебе придется заплатить за то, что я болтаюсь в твоем доме в сочельник.

– В Рождество, – машинально поправил Стивен.

Полночь пришла и ушла, не к месту подумал он, значит, Ларри выиграл пари.

– Ненавижу твои придирки! Я тоже могу тебя упрекнуть. Где твоя хваленая безопасность? – Вивьен, воспользовавшись тем, что Стивен стоит на месте как вкопанный, проскользнула мимо него в дом. – Все ворота распахнуты настежь.

Она бросила на столик расшитую бисером сумочку, повернулась к двери и остолбенела. За спиной Стивена стоял высокий блондин в распахнутом пальто. Его мощную грудь обтягивал толстый лыжный свитер. Блондин держал в руках огромный блестящий пистолет, дуло которого было приставлено к затылку Стивена.

– Это – кто? – только и смогла выдохнуть Вивьен.

– Бенджамен Гартман из разведслужбы, – сквозь зубы прорычал Стивен. – Это он, будь все проклято, устроил недавно нападение на меня.

Вивьен слегка побледнела, но в ее глазах читалась напряженная работа мысли, а вовсе не ужас.

– Почему вы хотите убить Стивена, мистер Гартман? Ваше ведомство потратило столько денег на его исследование… – она едва успела договорить, как ее осенила догадка. – Понимаю. Вас не устраивает возможность решения конфликтов мирным путем, заложенная в его проекте.

– Эта теория пока не доказана! – злобно выкрикнул Гартман.

И это были первые слова, которые он произнес после того, как потребовал, чтобы Стивен открыл дверь и прогнал Вивьен. По тону Гартмана было ясно, что слова Вивьен задели его за живое.

– Объясните мне, при чем здесь разведка? – спокойно попросила Вивьен.

– Гартман работает на себя, – вмешался Стивен. – Похоже, он давно искал, куда бы пристроить мою программу. Теперь наконец он нашел покупателя и пришел за товаром.

– Ничего у него не выйдет! – не выдержала Вивьен. Спохватившись, она взяла себя в руки и внимательно вгляделась в Гартмана.

Даже в лыжном свитере он выглядел весьма импозантным, лицо было умным, хорошая выправка – словом, Гартман совершенно не походил на предателя. Впрочем, подумала Вивьен, предателей я видела только в фильмах.

– Досадно, что ваш любовник оказался на удивление несговорчивым, – уже спокойно заговорил Гартман. Вивьен и не сомневалась, что Стивен сопротивлялся до последнего. – Впрочем, как я вижу, счастливый случай посылает мне прекрасное средство воздействия.

– Только тронь хоть волос на ее голове, и я задушу тебя голыми руками, – угрожающе предупредил Стивен. Его лицо мрачно осунулось, глаза полыхнули яростным огнем. – Лучше отпусти ее, и я отдам тебе все, что ты хочешь.

– Стивен! – возмущенно воскликнула Вивьен, – нельзя отдавать этому… этому… бандиту власть над миром!

– Я пойду на все, лишь бы ты осталась цела и невредима! Программа ничего не стоит, – Стивен посмотрел на Гартмана, – без шифра. Отпусти женщину, и ты получишь не только шифр, но и инструкцию, как пользоваться данными.

– Стивен, – настаивала Вивьен, – не делай глупостей. Не вздумай из-за меня уступить негодяю!

– Она всегда такая вздорная? – раздраженно спросил Гартман, придвигаясь к Вивьен.

– Часто, – буркнул Стивен.

– Придется, – Гартман злобно выругался, – научить ее хорошим манерам. Пусть, черт возьми, не сует нос куда не следует.

Он схватил руку Вивьен и выкрутил ее с такой силой, что Вивьен завопила от боли.

Кошка, которая в продолжение всей этой сцены настороженно выглядывала из-за приоткрытой двери в кухню, пришла в ярость. С душераздирающим воплем она бросилась на человека, который обидел ее защитницу, спасительницу ее потомства. Пройдясь когтями по лицу Гартмана, кошка мертвой хваткой вцепилась в его свитер. Пока Бенджамен Гартман пытался справиться с разъяренным животным, Стивен рванул Вивьен так резко, что она чуть не упала. Он попытался вытолкнуть ее за дверь, но не успел.

Тишину ночи разорвал грохот выстрела.

Стивен с ужасом смотрел, как на черном плаще Вивьен темным цветком распускается смертоносное пятно, становясь все больше и больше.

– Стивен?.. – Глаза Вивьен помутнели от боли, лицо стало прозрачно-бледным.

– Потерпи, детка. Все будет хорошо.

Перед Стивеном стоял тяжелый выбор – позаботиться о Вивьен или оставить ее и сразиться с Гартманом, готовым убить их обоих.




Глава 16


Стивен выбрал борьбу. С бешеной яростью он бросился на негодяя.

Гартману удалось оторвать от груди кошку, но, поскольку пришлось повозиться, он выронил пистолет. Стивен кинулся к оружию, но Гартман выхватил из кармана десантный нож с выкидным лезвием и, размахивая им над головой, как древний викинг, преградил Стивену путь к пистолету.

Стивен, защищаясь от острого лезвия, успел прикрыться металлическим протезом левой руки, но ему удалось только смягчить удар. Нож, пропоров рубашку, вошел в тело. Стиснув зубы от боли, Стивен собрал все силы, по-бычьи наклонил голову и, двинув Гартмана в грудь, сбил того с ног.

Мужчины катались по полу, но Стивен знал, что он намного слабее противника, так как рука, задетая ножом, ему не подчинялась. Гартман ударил Стивена в лицо, Стивен в ответ заехал коленом ему в пах. Гартман взвыл от боли и на секунду – но не выпуская ножа – оторвался от Стивена. В следующее мгновение он встал на колени и занес над Стивеном нож, с лезвия которого капала кровь.

Сталь зловеще блеснула. Стивен, почти беспомощный, силился подняться на ноги.

Неожиданно прогремел еще один выстрел.

Бенджамен Гартман захрипел, и его горящие злобой глаза закатились. Он, как проколотый воздушный шарик, начал медленно оседать и в конце концов уже мертвым распластался на полу.

Стивен подполз к Вивьен.

– Отдай пистолет, – прохрипел он, с трудом вытаскивая оружие из ее онемевших пальцев. – Все позади.

– Он хотел убить тебя, – еле слышно прошептала Вивьен.

– Теперь он никому не опасен, – заверил Стивен и отшвырнул пистолет подальше.

Глаза Вивьен заволокла мутная пленка.

– Я умираю?

– Что ты, нет! Сейчас тебе станет лучше.

Стивен распахнул плащ и увидел аккуратную дырочку, из которой вытекала алая струйка крови.

Вивьен чувствовала, что ее нога стали ватными и бессильными, а тело – холодным как лед. Стивен пытался дотянуться до телефона, но расстояние было слишком велико.

– Полежи минутку, – Попросил он, снова опуская Вивьен на пол.

Стивен безумно боялся оставить ее одну, но у него не было выбора.

Кошка сразу же подбежала к ним и, свернувшись клубком возле Вивьен, прижалась к ней.

– Стивен…

Он едва расслышал ее шепот и поспешил отозваться:

– Я здесь, дорогая. Я никуда не ушел. – Плохо слушающимися пальцами здоровой руки Стивен торопливо набирал номер.

Зрачки Вивьен расширились от боли, но на губах затрепетала слабая улыбка.

– Я тебя люблю…

Ее ресницы дрогнули, и глаза закрылись.

Стивен чувствовал, что Вивьен уходит от него все дальше и дальше, К счастью, диспетчер больницы отозвался после первого же гудка. Стивену оставалось только надеяться, что помощь подоспеет вовремя.




Вивьен казалось, что она с трудом продирается сквозь вьюгу. Ей было холодно, очень холодно. Смертельно холодно. Ее окружал слепящий белый снег, и она чувствовала себя потерянной и одинокой. Откуда-то издалека слышался голос Стивена.

Он звал ее, снова и снова повторял ее имя, но Вивьен не видела Стивена и не знала, где он.

Она пыталась окликнуть его, позвать на помощь, но губы стали непослушными и твердыми, как камень. В голове клубился ледяной туман, мыслей не было.

– Я тебя люблю, – сказала Вивьен невидимому Стивену.

Эти слова шли из сердца, и Вивьен, погибающая под снежными вихрями, даже не знала, произнесла ли она их вслух.

Стивен все звал ее. Голос приближался, но его заглушал неведомо откуда взявшийся штормовой ветер. Вивьен попыталась протянуть руки навстречу Стивену, но они стали невероятно тяжелыми и отказывались двигаться.

Становилось все холоднее и холоднее. Смертельная усталость навалилась неподъемным грузом на плечи Вивьен.

Она тихо и молитвенно повторила имя Стивена и растворилась в белой холодной метели.

Теперь было светло, даже чересчур. Ослепленная ярким светом, Вивьен зажмурилась.

– Открой глаза, – велел низкий мягкий голос, показавшийся ей удивительно знакомым. – Все позади, милая. Ты уже поправляешься.

Вивьен, собравшись с силами, попыталась выполнить просьбу, однако смогла лишь чуть-чуть приоткрыть веки. Сквозь эти маленькие щелочки она взглянула на мир.

– Стивен?

– Да, детка. Это я. Ты уже поправляешься.

– Я не умерла?

– Конечно же нет!

Вивьен чувствовала подобие легкого опьянения, у нее кружилась голова, но она все равно различила маленькую фальшивинку в голосе Стивена. И оттенок радостного облегчения.

– Тогда почему у тебя над головой нимб, как у ангела?

И, не успев услышать ответ, Вивьен снова провалилась во тьму.

Как только Вивьен после операции перевезли в палату, Стивен потребовал, чтобы ему разрешили остаться с ней. Три долгих дня он просидел, сгорбившись, на неудобном стуле, терпеливо ожидая самого крохотного признака улучшения, следя за неровным дыханием Вивьен и за биением ее сердца, отмечаемым на мониторе быстрыми зелеными зигзагами.

Джо тоже был здесь, готовый сменить Стивена на дежурстве. Приехала и Нора. Правда, она не хотела входить в палату, чтобы ненароком не огорчить Вивьен, когда та очнется.

Каждое утро и каждый вечер появлялась чета Брегг. Юджин, знавшая, что Стивен ни на секунду не отходит от лежащей в беспамятстве Вивьен, приносила с собой горячую еду и кофе и заставляла его поесть.

На четвертые, сутки Стивен наконец услышал слабый голос, который он почти не надеялся больше услышать.

– Ты наконец очнулась! – В его голосе звучала такая радость и облегчение, будто только что совершилось чудо.

– Наверное, да. – Широко открытые глаза Вивьен были ясными и веселыми. – Я понимаю, это глупый вопрос, но все же где я?

– На острове Монхеген, в больнице городка Сноуклифф.

– Мне снился ты с нимбом вокруг головы, как у ангела.

– Это меня сзади освещала лампа. Я сидел рядом с тобой и ждал, когда ты очнешься. Доктор сказал, что очень важно, чтобы кто-нибудь был рядом, когда больной приходит в себя после наркоза.

– Ох! – Вивьен поморщилась от боли. – Я плохо помню, что случилось. Я упала?

– Нет. Ты попала под пулю, – виновато ответил Стивен.

– В меня стреляли? – Вивьен сдвинула брови, пытаясь вспомнить. – Где?

– В моем доме. Четыре дня назад.

– Четыре дня? – удивилась Вивьен.

– И я сходил с ума все эти четыре дня, – тяжело вздохнув, признался Стивен.

– Я смутно припоминаю, что произошло… – Вивьен сосредоточилась. – Там был какой-то мужчина…

– Бенджамен Гартман.

– Да-да… Человек из разведки. Он собирался застрелить тебя. Потом напал на меня… – Вивьен потерла висок. – Не помню, что было дальше.

– Тебя спасла твоя сумасшедшая кошка.

– Ах да, она бросилась на него. – Вивьен едва заметно улыбнулась. – Как разъяренная тигрица. Больше я ничего не помню. Разве только, что ты был ангелом, окруженным сиянием.

Кажется, все не так уж плохо, решил Стивен. Сама операция, да и тяжелые дни реанимации не такое воспоминание, которое стоит бережно хранить.

– Какая-то боль в груди мешает, – пожаловалась Вивьен.

– У тебя задето легкое. И пока сбоку стоит трубка, чтобы не скапливалась жидкость.

Стивен уже знал, что ранение Вивьен не из самых тяжелых. Могло быть намного хуже, пуля прошла близко от сердца.

– Никогда не думала, что в меня будут стрелять, – удивленно пробормотала Вивьен. Она потерла лоб, будто у нее от такой мысли заболела голова.

– Гартман случайно выстрелил, а ты оказалась на линии огня. Не знаю, убил бы он меня в конце концов, но ему помешала кошка, которая бросилась на него. Во всем, собственно, виноват я. Если бы я не заставил тебя вернуться, ты никогда бы не попала в это ужасное положение.

– Ты прислал записку, – напомнила Вивьен, – ее передали мне после концерта.

Она сердито нахмурилась, глаза помрачнели. Стивен ничего не ответил. Он знал, что заслужил упрек.

– Ты потребовал выполнения договора.

– Согласен, это было глупо… – Стивен провел рукой по волосам. – Я хотел просить тебя вернуться, хотел сказать, как мне плохо без тебя, как я страдаю… Но поговорить с тобой оказалось невозможным, рядом с тобой было много людей… Тогда я написал эту записку, – он смущенно потупился, – в надежде, что ты разозлишься и сразу же приедешь.

– Я говорила тебе, – Вивьен с возмущением посмотрела на него, – что ты самый умный человек на свете, но это была дурацкая идея.

– Я знаю, – уныло согласился он.

Стивен заметил, что губы Вивьен пересохли, налил из графина, стоящего на столике, немного воды в стакан и поднес его Вивьен. Она с благодарностью сделала пару глотков и откинулась на подушки.

– Глупая это была выдумка или нет, я не знаю, но в результате я приехала. Они взяли это?

– Что – это?

– Твою программу. У Гартмана не было помощников?

– Нет. Он работал на себя. Ему помогал только тот парень, которого я сбросил с утеса. Да и то, как выяснилось, Гартман его нанял. Но это не имело значения. Я готов был отдать ему все результаты исследования еще до того, как по его требованию открыл тебе дверь.

– Ты был готов отдать результаты многолетней работы этому ничтожному негодяю?

– Не задумываясь! Я готов был отдать что угодно, лишь бы ты была в безопасности. Без тебя, Вивьен, жизнь – самая паршивая штука!

– И давно ты понял… – Вивьен неожиданно заметила повязку на правой руке Стивена. – Он ранил тебя!

– Пустяки, легкая царапина, – отмахнулся Стивен. – Ты меня спасла.

– Он умер?

– Да. Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, неплохо… – Вивьен задумалась. – Почти хорошо.

– Я рад. Теперь отдыхай. Мы потом поговорим обо всем.

– Та женщина, которую я застала утром в кухне, твоя коллега… Этот маленький спектакль тоже твоя глупая выдумка, чтобы выставить меня?

– Ну да… Нора говорила мне, что так поступать нельзя, но мне отчаянно хотелось уберечь тебя. Однако все получилось еще хуже.

– Я не сомневалась, что эта сцена зачем-то подготовлена тобой, а чувствуешь ты совсем другое. И потом, я могла бы и не уехать. Кстати, почему, если ты так боялся за меня, ты вдруг потребовал моего возвращения?

– Мне сказали, что людей, на которых работали те, кто покушался на меня, арестовали. Значит, рассудил я, опасность миновала. И я чертовски боялся потерять тебя, потому и решил встретиться с тобой и позвал тебя сюда, где мы познали счастье.

– Ты боялся потерять меня? Это хорошо. – Вивьен удовлетворенно улыбнулась. – Значит, ты не спал в ту ночь с этой жгучей красавицей?

– Конечно нет. С тех пор, как я увидел твою фотографию и услышал твою музыку, я не могу думать ни о ком. Ни одна женщина в мире не может заставить меня пылать такой страстью, какую зажгла во мне ты!

– И я не подозревала, что могу потерять голову.

Вивьен ласково улыбнулась, и Стивену показалось, что в его сумрачную жизнь ворвался наконец желанный, радостный свет солнца.

– Стивен, но ты мне все еще не сказал самого главного.

– О, я повторю все, что ты хочешь.

– Ты не сказал, что любишь меня.

– Ты сомневаешься?

– Нет, – Вивьен протянула руку и погладила Стивена по щеке, – но мне очень хочется услышать от тебя эти слова.

Стивен набрал в грудь воздуха, поцеловал тонкие пальчики Вивьен и торжественно произнес:

– Я люблю тебя! Поверь мне, Вивьен, я никому еще этого не говорил.

– Ты уверен, что это – не «просто секс»? – лукаво улыбаясь, спросила она.

– Секс само собой, но любить – намного лучше. А я люблю тебя, Вивьен. – И, как бы пробуя новые слова на вкус, Стивен с удовольствием повторил: – Я люблю тебя!




Эпилог


Вивьен сидела, уютно устроившись в кресле, и внимательно слушала запись своего последнего концерта. Ее немного тревожило, что последние сочинения стали ласково-спокойными. Нежели она стареет? Нет-нет, публика по-прежнему восторженно принимает ее.

Стивен, как всегда слегка взъерошенный, вошел в библиотеку с кипой газет в руках и подошел к Вивьен.

– Смотри, какие восторженные отзывы. «Блестяще», «одухотворенно», «ошеломляюще нежно», и это не самые яркие эпитеты. А ты почему-то недовольна!

– Я слишком счастлива и боюсь, вдруг это – сон.

– И я тебе приснился, как тогда, в виде ангела?

– Вот уж на ангела ты сейчас ни капли не похож, – засмеялась Вивьен, забыв свои тревоги.

– А на демона-соблазнителя? – с притворной угрозой спросил Стивен, осторожно покусывая прозрачно-розовую мочку уха Вивьен.

– Стивен, и когда ты успокоишься? – укорила его Вивьен, чувствуя, как восторженно забилось ее сердце в ответ на ласку.

– Надеюсь, что никогда, – ответил он, целуя потемневшие глаза Вивьен.

В коридоре послышался топот, и в комнату влетели два бойких семилетних малыша. За ними едва поспевала пополневшая миссис Брегг.

– Мама, мама, – закричали они наперебой, – у нас опять котята!

Вивьен поняла, что слушать музыку ей сейчас не дадут.

– Пойдем в кухню, – она взяла мужа за руку, – посмотрим.

Кошка, довольно мурлыкая, вылизывала котят.

Глядя на нее, Вивьен вспомнила то далекое Рождество, которое чуть не закончилось трагически. Она прижалась к Стивену.

– Как хорошо, что ты со мной.

– А мне хочется уплыть с тобой ненадолго на край света, где мы будем одни, и…

– Знаешь, давай полетим на вертолете! Я никогда не занималась любовью в воздухе.

– Тогда лучше на воздушном шаре. Представляешь, мы плывем в корзине по воздуху, она приятно покачивается…

Вивьен рассмеялась.

– Согласна, на воздушном шаре лучше. И, как всегда, я готова подчиниться твоим желаниям.